Телевизор
Телевизор сладкая отрава.
Ложь, иллюзия покоя и любви.
Хорошо в мечтах туманных плавать,
Новости горячие ловить.
Погружаться в призрачные страхи,
Видя чудищ ёжиться, потеть,
Волноваться, жмуриться и ахать.
Знать исчезнут, если захотеть.
Повреждать свою святую душу,
Но тянуться к пульту всё равно.
Вновь приходят, загражденья руша,
Бесы в дом Подумаешь, кино
Душу лечит Божия реальность.
Для души скучна она, сера.
Снова убегает в виртуальность,
До самозабвенья, до утра
Радость тихая наряд неяркий леса,
Свежий блеск заснеженных полей
В ней не вызывают интереса.
Тошно в жизни, оглушённой, ей.
Новости
Вся семья приросла к телевизору.
Поглощает поток новостей.
Там на выбор любая провизия,
Винегреты вестей и страстей.
Иссушается мозг, выпивается,
Незаметно, под визги реклам.
Даже стих мой сейчас спотыкается:
Тянет силы бормочущий вамп.
Голоса, голоса накалённые,
Барабанный ритмический звук.
Очи в очи, глаза остеклённые
Пьёт энергию телепаук
Наши души
Мы не стяжали непрестанной молитвы.
Мы не достигли чистоты сердца.
Наши мысли словно могильные плиты.
Нам от дум некуда деться.
Что нам делать, немощным, хилым?
Ни поста достойного, ни молитвы.
Скот о скотском, а мы до могилы
Всё о жвачке, не слыша Ангелов пенья.
Как магнитом, нас тянет к мерцающим монстрам.
Там дурман, там отрава, там чувственный опий.
Представляется: так легко и так просто
Штепсель выдернуть Но скука утопит.
Наши души уже задыхаются.
Едва слышно «спасите!» пищат-голосят.
Из последних сил трепыхаются.
Жить хотят.
Вести
Нелепые мысли и страшные вести
С экранов, журналов в мозги западают.
И тем, кто скандально и шумно известен,
Внимает бездумно толпа молодая.
О Церкви с насмешкой, о бедах смакуя,
Кричат они громко, с настроем резвиться.
Пусть фейки, подлоги и пишут вслепую,
Но как озабочены имиджем лица.
Их слушать не нужно, их лучше не трожь.
Она агрессивна, спесивая ложь.
Желаем коктейлем вестей насладиться?
Довольно глотка, чтоб всерьёз отравиться.
В журналах
В журналах глянцевых гламурное житьё.
В цене успех, комфорт, богатство.
Сабвуферы и сполеры, литьё
Автомобильно-призрачное братство
Но каждый за себя! И день за днём
Владельцу чуда на колёсах не до Бога.
Но будет миг, и вспомнится о Нём:
Когда вдруг встанет и обрушится дорога
Талант
Талант дешевле, чем любовь
Гляди: в журнальчике площадном
Свет, чистота распяты вновь.
Талантливо! И беспощадно.
Следы
Следы бесовские что знаки поворотные.
Развалы книжные. Тут зелья приворотные.
Журналы, где полно разборок мафии,
Эротики, на деле порнографии.
По телевизору ещё весомей, зримее
Поведает о них учёность мнимая.
Всё то же: колдовство, убийство, блуд,
Что прямо в преисподнюю ведут.
Но лучше не выискивать следы
Природы падшей, страха и беды.
Есть Божьи драгоценные следы:
Свет солнца и журчание воды.
Хлеб на столе. Любимых голоса.
Садов цветение и детские глаза.
Когда душа возлюбит чистоту,
Увидит всю земную красоту.
А от земной поднимется к небесной,
Где с каждым шагом радостней, чудесней!
Добро и зло
У зла не увидишь дна.
У добра не видать границ.
У добра одежда одна.
У злобы тысяча лиц.
Сотни одежд, ролей.
У добра одно упование.
У зла никаких надежд,
обречено заранее.
Но почему, ядовитое,
так привлекает оно?
Сладкое, липкое, сытое,
тянет на дно.
Добро наши страсти борет,
Зовёт: «Поднимайся ввысь!».
Но тяжко взбираться в гору.
Легче катиться вниз.
Не имею телевизора
Не имею телевизора,
Не читаю я газет.
Но идут из мира вызовы
От него покоя нет.
Рассказал сосед о пенсиях,
Продавщица про теракт
Новостей течёт эссенция.
На душе царит бардак.
А душа сопротивляется:
Знать о взрывах нелегко.
И скорбит она, и мается,
Растеряла весь покой
Растеряла весь покой
В лес пойду пичуга светлая
Трелью радует меня.
Утешают липы ветками,
И приходит радость дня.
Мир, в огне, скорбях и ужасах,
Разъярённый и больной,
Не исчез, а просто сузился,
Стал горошинкой одной.
На смерть Майкла Джексона
Вот мы умрем а мир и не заметит
Успеть бы тихо вымолвить: "Прости"
Какое солнце нынче Майклу светит?
Куда ему назначено идти?
Кто знает, что в душе его творилось,
Каким на самом деле был, скажи?
Звезда, как плод, созрела, покатилась
Лишь ветка опустевшая дрожит
Закваска
Плотская, мирская в нас бродит закваска.
Нам жизнь кинозвёзд представляется сказкой.
У каждой модели павлиний наряд.
Царят за кулисами слёзы и ад.
Сулят нам конфетки в красивых обёртках,
Мозги заплетают умело и вёртко.
И тратим мы время и деньги на тряпки.
Но копятся где-то архивные папки.
Записаны наши дела, помышленья,
От Бога и к Богу любые движенья.
Когда же исчезнет земля под ногами,
То кто нас поймает? Что станется с нами?
Кумиры
Нет страшней восторженных людей,
Обоготворяющих кумиров,
Озарённых множеством идей,
Возносящих их, как светоч, миру
Вот они кого-то на руках
С воплями восторженными носят.
А когда идее полный крах,
Бросят наземь, сокрушая кости
Вновь кого-то вытащат на свет,
Понесутся с новою игрушкой
Кажется любви предела нет
А остынут не пробить и пушкой
Хорошо, когда любовь тиха,
Жалостлива, и полна покоя
Как река, бегущая века
Как ладонь, что от беды укроет