Простите меня, пробормотала неохотно, и без зазрения совести показала язык самодовольно улыбающейся Евдокии.
Ой, боюсь за нашу я девочку, тем временем жаловалась на меня старосте матушка. Она вбила себе в голову, будто влюблена в королевича Елисея. Спасу нет. Никого не слушает. Переживаю, наделает глупостей, а потом всю жизнь будет мучиться. Надо ее как-то вразумить.
А королевич ваш что? строго спросила Акулина.
А он ничего. Ни одну юбку не пропускает. Ветреный больно.
Подобная матушкина оценка Елисея меня возмутила.
Ничего он не ветреный! Елисей просто внимательный, вступилась за него и призвала на помощь скучающего родителя: Подтверди, папа.
Прости, перышко, но я полностью согласен с матушкой, отвел глаза отец и коротко кивнул старосте: С вами ей будет лучше. Позаботьтесь о ней.
Из моих глаз хлынули слезы обиды. Тот, на кого я большего всего рассчитывала, отвернулся от меня. С матушкой мы всегда друг друга недопонимали, но отец
Я никогда не прощу тебя, пообещала ему, размазывая по щекам слезы.
Никогда слишком длинный срок. Не кручинься. Со временем обида пройдет, и ты сама обо всем забудешь, по-доброму заметила Акулина. Ее мягкий, приглушенный голос успокаивал. Не знаю, как это у нее получалось, но, не смотря на то, что обида на отца не прошла, на душе стало гораздо легче.
Ты чего это, Мира, нюни распустила? Прорвемся, смущенно кинулся меня успокаивать Зиги.
Действительно, чего это я разревелась? Я им еще покажу!
Переноси сюда девочку, Илория. Нечего ждать, велела староста.
Матушка смахнула набежавшие слезы и, достав из кармана зеркальце, направила его на меня. Угрюмо наблюдавший за ней отец не выдержал и тепло проговорил:
Скоро свидимся, перышко.
Конечно, свидимся! напоследок шмыгнула носом. Не удержалась. Подбежала и обняла на прощание.
Что поделать не могла я на него долго сердиться. Тем более, что не собиралась задерживаться в гостях.
Встретившись в зеркале со своим отражением, ощутила, как меня захватил водоворот переноса. Мир закружился, завертелся. И вот я стою на поляне, а недалеко от меня тлеют угли костра.
Добро пожаловать в семью. Точнее в основную ее часть, радушно поприветствовала меня староста и смачно расцеловала в обе щеки. Развернув меня лицом ко всем, задорно крикнула: Ну что, девоньки, будем считать, что шабаш удался! Вон кто к нам пожаловал наша внучка Мирослава!
Закончив с пламенной речью, она толкнула меня в спину на обозрение другим. Святой ежик! Благо, я удержалась на ногах, не растянулась на земле, уткнувшись лицом в земле.
А милые родственницы как мне обрадовались. У многих от счастья аж лица перекосились.
«Или они все-таки ожидали, что я упаду? заподозрила неладное. Ну и Ежки!»
Постойте, девоньки. А как быть с ее чувствами к королевичу? обеспокоенно спросила Евпраксия, самая мудрая из родственниц. Давайте, может, отпустим ее? Позволим самой решать?
Да! Давайте позволим мне самой решать.
Бабуля не разочаровала. Я готова была кинуться ей на шею.
Никаких «отпустим»! наотрез воспротивилась Евдокия. Гвоздь ей в туфлю! Мирослава неразумное дитя, ненароком дров наломает, а мы потом отвечай перед Иларией. Ничего, сами что-нибудь придумаем.
Мирослава остается, озвучила свою волю Акулина. Ежки разом умолкли и согласно закивали, словно болванчики. Сначала надо накормить, напоить, да спать уложить. Потом уж решать, как быть дальше. Глаза старосты лукаво загорелись, и она менее грозно закончила: Передайте остальным: завтра на рассвете я созываю совет. Будем думу думать.
Понеслось
Если дело дошло до совета, пока не придут к единому мнению они с меня глаз не спустят. Теперь оставалось надеяться лишь на себя и на то, что я найду способ сбежать от них раньше, чем Елисей, обнаружив мое исчезновение, поднимет пол королевства на поиски.
Ох, Елисей. Я совсем о нем забыла, тихо вырвалось у меня.
Тоже мне, нашла из-за чего печалиться. Елисей поди, обрадуется, что тебя сюда сослали. Узнает и его счастью не будет конца, съязвил Зиги.
Ты туда же, надулась на него.
Ничего не туда же, пошел на попятную пушистый друг. Мира, я всегда буду на твоей стороне.
Значит, ты поможешь мне сбежать? присев перед ним на колени, заговорщически прошептала я.
Вдруг, обойдется? с надеждой посмотрел на меня Зиги.
Вдруг, обойдется? с надеждой посмотрел на меня Зиги.
Я скосила глаза на довольных родственниц, водивших хоровод у потухшего костра, завершающая шабаш.
Понял. Готовим побег. Не радуйся раньше времени, заметив счастливую улыбку на моем лице, шикнул питомец. Подыгрывай пока Ежкам, чтобы ничего не заподозрили.
Махнув рукой на его предостережения, подхватила его на руки и радостно закружилась.
Я смотрю, тебе лучше? неслышно подошла к нам Акулина.
Не совсем, но я надеюсь, вы меня в беде не оставите. Поможете. Как-никак, родня, не моргнув глазом, соврала я.
Ты ведь знаешь, мы своих не бросаем, пообещала она и скомандовала родственницам: По домам.
Ежки достали портальные зеркала, и я машинально вынула из штанов свое.
Здесь оно тебе не понадобится, хитро прищурив глаза, забрала у меня зеркальце староста. Ну почему я раньше не вспомнила о нем?! Я бы уже давно к Савине перенеслась. И поминайте, как звали.
Досадливо топнув ногой, запоздало приняла смиренный вид.
Примирительно посмотрела в предложенное зеркало Акулины. Вспышка света, ощущение водоворота. Вот я стою возле знакомой мне с детства незапертой резной калитки.
Глава 3
Давненько я не была в гостях у бабушек, но дом с тех пор ни капельки не изменился. Настоящая русская изба, окруженная деревянным невысоким забором. Причудливые наличники с витиеватой резьбой украшали окошки. Вырезанные под самой крышей волшебные птицы приковывали взгляд (особенно тех, кто видел подобное чудо мастерства впервые). К замысловатому крылечку, кровлю которого поддерживали резные ажурные столбики, вела тропинка, обсаженная по краям цветами. Узорчатая калитка никогда не запиралась бабушки всегда были рады гостям.
Однако не стоило обманываться на их счет.
Заборчик с калиткой были отнюдь не просты. Того, кто имел камень за пазухой, они не впускали. Петли калитки скрипели, предупреждая хозяек о незваном госте, а дверца угрожающе раскачивалась. Нашелся тут умник, что отважился перемахнуть через забор, остался без подштанников. Они повисали на внезапно выросшем заборе.
Сам дом тоже таил в себе немало секретов, некоторые из них я и до сих пор не смогла разгадать. Взять хотя бы, что в приземистой с виду избе вмещались два жилых этажа с десятком комнат.
В избе жила старейшина рода Акулина. Она делила кров со своими сестрами Евдокией и Евпраксией. Их мужья, отправились к праотцам, и втроем Ежкам было веселее, нежели по одиночку.
Родственницы считали, что на голодный желудок и настроение скверное, поэтому мы с улицы прямиком направились в столовую. Под бдительными взглядами бабулей я съела парочку домашних печенюшек и запила их стаканом молока, лишь после этого мне позволили выйти из-за стола. От моих родственниц досталось и Зиги. Но тот особо не протестовал. Малость поворчал, что вместо парной говядины ему подсунули отварную курицу, и быстро смел угощение. Даже тарелку вылизал дочиста.
Спать мне постелили на чердаке. Я всегда там останавливалась, когда наведывалась в гости к бабушкам. Проводив нас с Зиги в отведенную мне коморку, женщины пожелали нам спокойной ночи, и собрались было уходить, когда Акулина решила напомнить мне очередной житейской мудрости:
Спи спокойно, Мирослава, утро вечера мудренее и Ежки наконец, удалились, тихо прикрыв за собой дверь.
Масляная лампа скудно освещала спальню, но мне это не помешало осмотреться. Не знаю, что ожидала увидеть, но я бы совсем не удивилась, если бы спальня за время моего отсутствия сильно изменилась. Иногда складывалось впечатление, что дом живет своей жизнью. Порой в самых неожиданных местах появлялись двери, которых там точно не должно было быть. Да вот хотя бы вспомнить тот факт, что бабушки никогда не занимались уборкой. В доме сама по себе поддерживалась чистота.
Выделенная мне коморка на чердаке не отличалась особой изысканностью, тем не менее, она дышала уютом, созданным заботливыми хозяйками. На единственном окне висели короткие занавески с рюшами. Вышитые на них русалки с лешим по-доброму улыбались мне. У окна стоял добротный дубовый стол, накрытый яркой расписной скатертью. Но сильнее всего меня удивила стоящая на столе ваза с моими любимыми полевыми цветами.
В душу закралось подозрение: неужели бабушка Акулина знала, что я приеду? Быть того не может! И вообще, на дворе стояла глубокая ночь, пора, было, ложиться спать, а не забивать свою голову глупыми мыслями.