Где они?
Тебе придется выйти на улицу, чтобы узнать, усмехнулся парень и направился к выходу. В проеме, где не было двери даже из веток, оглянулся. Хотя бы умойся. Тебя хочет видеть лэрд.
Прежде чем Кайл ушел, я успела заметить, как он скривился и сморщил нос. Ну да, сейчас я выгляжу не лучшим образом, но если бы он спал в лесу вместо теплой постели, если бы он не имел возможности часто менять платья, потому что дорога их явно испортит, если бы он
Я не расплакалась, нет. И ничего не сказала вслед этому хаму. Не поймет. И потом, он живет в лесу, и его это устраивает. Он не носит платьев, и, судя по всему, равнодушен к одежде. И вообще, какое ему дело до чужих проблем, да еще человеческих?
Но хватит себя жалеть.
Приподняв руку, принюхалась да, запах есть, и если его чувствую даже я, представляю, каково оборотням. В одном из углов лачуги заметила узел со своими вещами, но надевать другое платье на немытое тело? Нет уж. И вдруг я увидела, что рядом с вещами торчал какой-то пенек, на нем стояла миска с водой и лежал кусок белой ткани.
Хотя бы умойся хотя бы Можно подумать, с помощью одного тазика воды можно принять ванну!
Вода в тазу была холодной, как из горной реки, но принесла с собой минутную свежесть и удовольствие. К сожалению, хотя в данном случае скорее к счастью, зеркала в этом странном домике не наблюдалось, расчески тоже, поэтому я просто вытянула шпильки из прически и еще сильнее скрутила узел на затылке. Так меньше видно, что вода в тазу волос даже не коснулась, и они успели соскучиться по шампуню.
Выходить на улицу было немного страшно, это шаг в неизвестность, но мысль о родителях придала сил. То, что с ними все в порядке, я поняла, когда осознала, что жива и здорова, и это после того, как наступила на лэрда. Наверное, они как раз с ним общаются, и папа, как обычно, пытается взять вину на себя.
Представив, как отец убеждает оборотня, что тот плохо видит, и на самом деле нога обидчика была на пять размеров больше, то есть папина, я улыбнулась.
Но едва вышла из домика и осмотрелась, от улыбки и следа не осталось.
Домик, в котором я отдыхала, был не только сделан из веток, но и расположен на ветвях огромного дерева!
А внизу, поглядывая на меня, сидели около десятка львиц, и несмотря на звериную сущность, было ясно, что они улыбались! Еще бы, такой аттракцион!
Они переглядывались друг с другом, порыкивая, и мне не нужен был переводчик, чтобы догадаться. Наверняка, они говорили что-то вроде: «Смотрите, смотрите: человек на дереве! А сейчас она еще и спускаться начнет!»
О том, что мне придется спуститься, я догадалась. Вот только понятия не имела как.
Как это сделать, если я в длинном платье, ствол дерева внизу практически лысый, до земли не менее пяти шести метров, а к ожидающим представления львицам присоединился Кайл с его мерзкой улыбочкой?!
И еще, если я спущусь интересно, а львы едят человечину? Вернее, оборотни-львы, когда находятся в звериной сущности? По законам империи необоснованная смерть человека строго каралась, но Убийство ради еды это достаточное обоснование для хищника или нет?
Заметив, как одна из львиц облизнулась и переместилась поближе к дереву, я оглянулась на маленький домик, но от мысли спрятаться там избавилась сразу. Даже обычные львы могут взобраться на дерево что говорить об этих?
Я глянула вниз, сосредотачиваясь не на зрителях, а на цели. Села на широкую ветку, снова примерилась. Прыгать единственный вариант. Да, высоко, даже слишком, но когти, чтобы легче спуститься, мне все равно отрастить не удастся, так что, увы. Надеюсь только, получится приземлиться на землю, а не на чей-то неосторожный хвост.
Я зажмурилась, качнулась, настраиваясь, пробуя, каково это болтаться в воздухе, и тут послышался взволнованный крик моей мамы:
Керрая!
Вот он-то меня и подтолкнул.
Я бы еще долго примеривалась, сомневалась, может, даже вернулась в домик, ожидая, пока родители сами меня найдут, а так
С визгом, который удержать не удалось, я рухнула вниз, успев подумать несусветную чушь хоть бы платье не задралось, когда упаду!
Но падения не было.
Только чей-то рваный выдох у моего уха, и еще один вскрик от меня, когда, открыв глаза, я обнаружила себя на руках Кайла. Очень и очень злого Кайла.
Керрая! Мама подбежала к нам, и когда парень поставил меня на землю, укоризненно покачала головой. Разве так можно? А если бы ты ушиблась?
Значит, ушиблась бы, успокаивая ее, я улыбнулась, хотя руки у Кайла костлявые, и приземление можно было считать удачным, но никак не комфортным. Что у меня, синяков никогда не было?
Ты никак не хочешь привыкнуть, что уже не девочка-сорванец, а девушка, ласково пожурила мама.
А мне вдруг вспомнился папин бывший работодатель, его руки, лезущие под мою юбку, его шепот, чтобы не вырывалась и что только в первый раз будет больно, а потом сама попрошу добавки, и я с жаром выпалила:
Да. Не хочу привыкать!
Девочка моя, обняла меня мама, моя девочка.
Больше она ничего не сказала, только гладила меня по спине и обнимала, а мне вдруг сильно захотелось расплакаться. Вот так, ни с того ни с сего! Может, потому что я понимала: у меня нет выбора, и я больше никогда не буду девочкой-сорванцом, которую не замечают мужчины.
Пойдем, папа нас ждет, мама взяла меня за руку, и я опять улыбнулась, прогоняя прочь слезливое настроение.
Да, как ни старайся, я больше не буду девочкой-сорванцом, но для мамы навсегда останусь маленькой и любимой.
Спасибо, Кайл, поблагодарила она парня.
Тот стоял в паре шагов от нас и нагло подслушивал все, о чем мы говорили. Маме кивнул, а на меня уставился так, будто я ему своим падением позвоночник сломала.
Интер-р-ресно, рыкнула одна из львиц, нервно гоняя хвост по земле и посматривая то на меня, то на Кайла.
Ничего интересного, усмехнулся тот, демонстративно отвернулся и ушел куда-то в лес.
Собственно, я была очень не против. Мог бы и раньше уйти, чтобы не подслушивать. Без него на полянке и дышать стало легче напряжение улетучилось, я с удовольствием вдохнула в себя запах леса, трав, зелени, запах свободного ветра и лета. Подняла голову вверх, глядя на яркие солнечные лучи значит, не так долго я отдыхала, все еще день. А минутная слабость девушкам позволительна. Так говорила мама, если изредка они о чем-то спорили с папой.
Пойдем, мама улыбнулась моему хорошему настроению, и как маленькую, повела за руку мимо львиц, мимо двух львов, мимо двух незнакомых парней, которые пристально наблюдали за нами.
Мама шла легко, непринужденно, словно давно жила в лесу, среди оборотней, и словно ей было привычным такое внимание хищников. А я пыталась не показать своего страха, хотя внутри меня сворачивался нервный клубок. Хвосты, гривы, сверкающие взгляды, порыкивания, медленные переглядывания и глубокое мурчание, наглые ухмылки, облизывания все это напрягало. Но осознав, что на этот раз давит на меня сама атмосфера и обстановка, а не Кайл, я снова расслабилась.
Надеюсь, за те пару дней, что лэрд позволит нам отдохнуть в клане, мы с Кайлом будем видеться не так часто.
Ой!
А лэрд позволит нам отдохнуть в клане?!
Мы прошли через всю поляну и оказались у большого шалаша из веток. Правда, присмотревшись, я поняла, что он очень похож на домик, в котором я отдыхала, и ветки только кажутся небрежно наброшенными друг на друга, а на самом деле образуют сложное и прочное плетение. Мы вошли с мамой внутрь, и я буквально застыла на пороге, глядя на отца, сидящего, скрестив ноги, на какой-то деревянной подставке (деревянных ковриков ведь не бывает, да?); он пил ароматный чай из большой чашки и улыбался. Улыбался так беззаботно и заразительно, что мне на мгновенье показалось: не было бегства, дороги, воровства лошадей, преследования, мы дома, просто дом чуть-чуть изменился.
А вот и наша дочь, с нескрываемой любовью сказал отец. Отдохнула? Керрая, лэрд хочет познакомиться с тобой.
Со мной? машинально переспросила я.
Пора уж. После всего, что было, ответил мужчина, сидящий напротив моего отца в той же позе.
Я видела, что отец не один в этом шалаше. Конечно, видела. И что мама ведет меня к лэрду, знала и помнила, но не решалась посмотреть на мужчину. Все внимание в пол, на стены, на отца куда угодно, только не на него. Было стыдно, неудобно и некомфортно. Даже не видя мужчину, я ощущала, как он на меня давит, чем-то неуловимым, незримым, но давит. А когда он заговорил, и мне все-таки пришлось посмотреть на него, я поняла, что на меня давят его сила, власть.
Ему не нужно было сверкать глазами или грозно рычать, чтобы заставить подчиниться, внушить страх и ужас. Ему было достаточно просто быть рядом и смотреть вот так пристально, не мигая, и с такой похожей на Кайла улыбкой на тонких губах.
Даже когда мужчина сидел, было понятно, что он очень высокий. Высокий, широкоплечий, мощный, и свободная белая туника не могла скрыть его мускулов, как и длинные светлые волосы с двумя тоненькими косичками у висков не могли спрятать тяжелого взгляда.