Работа в полиции, заметил Сильверберг, заставляет тебя даже в перемене погоды видеть чьи-то преступные намерения. Кстати, посмотри, какая туча. Может пойти дождь, хотя синоптики предсказывали солнечный день. Явно кто-то специально
Ладно, Розенфельд допил кофе и поднялся. Я тебя не убедил, ты меня не переубедил. Если бы это дело кто-нибудь направил мне на экспертизу
Медицинскую? ехидно спросил Сильверберг.
я написал бы, что вижу в смерти Кольбера преступный умысел.
Ты начитался детективов. Сильверберг тоже поднялся и кивнул Бену, чтобы тот принес счет.
А тебе просто не хочется разбираться, буркнул Розенфельд.
Друзья вышли на улицу. Дождь уже начал накрапывать, и они поспешили по машинам. Выезжая со стоянки, Розенфельд опустил стекло и крикнул:
Поспрашивай Тома о сердечных ядах!
Что ответил Сильверберг и ответил ли вообще, Розенфельд так и не узнал.
* * *
Сильверберг не собирался заниматься глупостями; фантазии Розенфельда, по его мнению, только мешали работе. Однако, встретив пару дней спустя Шелдона в коридоре полицейского участка, Сильверберг неожиданно для себя спросил:
Том, как, по-твоему, мог Кольбер умереть от сердечного яда?
Патологоанатом думал в это время о чем-то другом и не сразу сосредоточился на заданном вопросе.
Э-э протянул он, отходя с Сильвербергом к окну, чтобы не мешать сотрудникам. Какой, прости, Кольбер? А! Вспомнил. Яд? Кольбер умер от разрыва аневризм.
Я знаю. Поставлю вопрос иначе: мог ли разрыв аневризм быть вызван действием химического вещества?
С чего это ты Шелдон нахмурился. А! Ты получил информацию
Нет, отрезал Сильверберг. Хотел добавить, что это фантазия Розенфельда, основанная на странном использовании теории вероятностей, но все-таки промолчал: патологоанатом терпеть не мог беспочвенных фантазий.
Тогда не понимаю А! Ладно. Теоретически возможно, но вероятность в данном случае очень мала.
Почему?
Сердечные и сосудистые препараты действуют быстро или не действуют вообще. Кольбер должен был принять лошадиную дозу прямо в кафе, на глазах у Пранделли. Или Пранделли должен был там же, за столиком, заставить коллегу проглотить десяток таблеток и запить водой. Не говорю о том, что в крови эти препараты легко обнаружить. Надеюсь, ты не считаешь, что я халатно отношусь к своим обязанностям?
Ну что ты!
В общем, умерь фантазию.
Непременно. Подожди, не убегай! В смерти Кольбера есть, в принципе, что-нибудь странное?
От разрыва аневризмы ежедневно умирают тысячи людей. Ничего странного. Разве что
Да?
Обычно аневризма возникает в одном месте: например, в аорте в результате инфаркта, в каком-нибудь сосуде. Есть брюшная аневризма, мозговая Необычность в том, что у Кольбера за считанные недели вряд ли срок был меньшим возникло несколько аневризм в сосудах в сердечной области. Я обнаружил пять об этом написано в отчете, и, если ты внимательно читал, должен был увидеть. Разрыв произошел практически одновременно, но гораздо необычнее очень быстрое развитие нескольких аневризм. В моей практике такого не случалось, и в медицинских журналах я о таких случаях не читал. Но даже маловероятные события когда-нибудь происходят, согласен?
Наверно, задумчиво протянул Сильверберг.
Будь я клиническим врачом, непременно написал бы статью в медицинский журнал. Извини, мне действительно некогда.
Спасибо за информацию, Том! крикнул Сильверберг в спину быстро удалявшегося по коридору патологоанатома.
Вот дьявол, мрачно продолжил он, обращаясь к окну, за которым начали расходиться тучи, и проявилась короткая радуга. Умеет же этот поганец внушать сомнения
* * *
Единственный случай в истории медицины? восхитился Розенфельд. Стив, ты можешь назначить научную экспертизу этого случая? Иначе я не смогу задавать вопросы нужным людям и изымать информацию.
Арик, что с тобой? рассердился Сильверберг. Расследования нет, смерть Кольбера зафиксирована как естественная.
Ты хочешь оставить без последствий умышленное убийство?
Прежде чем ответить, Сильверберг долго изучал висевший на стене постер: репродукцию с картины Дали «Мягкие часы». Разговор происходил в закутке, который Розенфельд называл своим кабинетом. Отдельная комната ему не полагалась, сидеть в общем помещении с девятью сотрудниками, пусть даже их разделяли высокие перегородки, Розенфельд не мог физически: от присутствия чужих людей, мешавших думать, у него поднималось давление. В первое время, когда Розенфельд начал работать в экспертном отделе после окончания Йеля, он сбегал в дальний конец коридора, куда никто не заглядывал и где стояла старая скамья на трех ножках. Четвертую заменял металлический штырь, то и дело падавший, поэтому сидеть на скамье нужно было неподвижно, что не нравилось никому, но вполне устраивало Розенфельда. Не заставая сотрудника на рабочем месте, начальство сердилось и грозилось увольнением. Однако Хантер, руководивший экспертным отделом, прекрасно понимал, что лучшего аналитика, способного перемолоть в голове любую информацию, ему не найти, и несколько месяцев спустя Розенфельд получил в свое распоряжение пустовавшую кухоньку, где когда-то стояли бойлер и кофейник. После того, как на первом этаже открылся кафетерий, кухонька пустовала просто потому, что туда не вмещались одновременно стол, стул и полагавшийся по инструкции сейфовый шкаф для хранения исследуемых артефактов. Розенфельду Хантер, однако, пошел навстречу, и тот получил кабинет, оставив сейф в общей комнате. В закуток удалось втиснуть второй стул, на котором сейчас сидел Сильверберг, не имея возможности вытянуть ноги, потому что они упирались или в стену, или в колени Розенфельда.
Почему, задал наконец Сильверберг встречный вопрос, ты застрял на идее, что Кольбера убили? Только не говори о теории вероятностей, иначе я расскажу о моем кузене Карле, выигравшем в прошлом году полтора миллиона в лотерею, хотя шанс
Ты уже рассказывал, перебил Розенфельд. Карл спустил свои полтора миллиона за месяц, занявшись рискованными биржевыми операциями и не слушая ничьих советов. В том числе моего. Если бы послушал, у него сейчас было бы семь миллионов, и он не работал бы младшим менеджером у Скотта.
Не переводи разговор. Я спросил тебя
Это ты перевел разговор на Карла! возмутился Розенфельд. Хорошо. Объясняю без теории вероятностей. Ничтожная вероятность один из факторов. Есть и другие.
Выкладывай.
Розенфельд принялся разгибать пальцы.
Первое: Кольбер и Пранделли терпеть не могли друг друга. Второе: Пранделли писал статьи, которые выходили в «Физикал ревю», а Кольбер дальше интернетовских архивов не пробился. Пранделли получил в прошлом году Филдсовскую премию, а Кольбер в научных кругах слывет человеком с очень нетрадиционными, мягко говоря, идеями. Третье: Кольбер был женат неудачно, развелся семь лет назад, и знаешь, к кому потом ушла его жена?
Неужели к Пранделли?
Именно! Я видел ее на похоронах, она стояла далеко в стороне. По-моему, плакала, но у меня не было с собой бинокля, чтобы разглядеть
А если бы был, ты стал бы при всех пялиться на женщину?
Бинокля у меня не было, поэтому твой вопрос смысла не имеет. Сам Пранделли, кстати, на похоронах не появился: улетел на конференцию в Капо-Альто. Наконец четвертое: не далее как за два дня до убийст не смотри на меня, как прокурор на судью за два дня до смерти Кольбера они поцапались в холле института, десятка два человек слышали, как Кольбер кричал: «За такое убить мало!»
Это всё? Сильверберг, кряхтя, поднялся и попытался отодвинуть от стола стул, но лишь ударился локтем о стену. Первое: мотивы слабые. И второе: судя по твоим словам, это у Кольбера были причины, чтобы убить Пранделли, не правда ли?
Да, помолчав, признал Розенфельд. Каждый из мотивов слаб, признаю. Но вместе Количество переходит в качество.
А что по второму аргументу? У кого были мотивы? насмешливо спросил Сильверберг и стал пробираться к двери, наступая то на ногу Розенфельду, то на кабель, протянутый по полу, то на разбросанные конфетные фантики. Ты по-прежнему не позволяешь здесь убирать?
Нет, рассеянно отозвался Розенфельд, не вставая. Сам навожу порядок, когда нужно. А твой второй аргумент Помнишь дело Огилви? Мотив был у Нортона, а убил Огилви. И таких случаев
Бывает, философски отозвался Сильверберг.
Значит
Были обнаружены факты, перевернувшие ситуацию. Если это всё, что ты хотел сказать, Сильверберг добрался, наконец, до двери и пытался открыть ее, но мешала упавшая со стола перевязанная стопка старых книг, я, пожалуй, пойду, у меня еще четыре дела.
Значит, ты не дашь официального запроса на научную экспертизу? огорчился Розенфельд.
Если судья подпишет постановление о возбуждении уголовного дела, то, конечно, потребуется экспертиза. Но поскольку у Винстона нет оснований дело возбуждать, а мои то есть твои аргументы он сочтет смехотворными, займись лучше уборкой помещения. Хотя бы окно открой, здесь дышать нечем!
О люди! воскликнул Розенфельд. Им непременно нужно дышать, причем кислородом!
Силверберг закрыл дверь со стороны коридора и крикнул:
Пиво пить пойдешь?
Из комнаты послышалось бурчание, которое детектив засчитал за положительный ответ.
* * *
Ты не торопишься домой, заметил Розенфельд, когда Сильверберг заказал еще одну кружку и порцию чипсов. Поссорился с Мэгги?
С чего бы? удивился Сильверберг. Мэгги идеальная жена полицейского.
Знаю. Она ни разу не устроила тебе скандал из-за того, что ты возвращаешься домой под утро.
Иногда, вставил Сильверберг.
Иногда что? с подозрением спросил Розенфельд. Иногда приходишь под утро, или иногда Мэгги все-таки скандалит?
Мы никогда не ссоримся из-за моей работы, потому я и говорю, что Мэгги идеальная жена.
Что думает идеальная жена по поводу смерти Кольбера? осведомился Розенфельд. У нее, насколько я знаю, обо всем есть свое мнение, и не всегда оно совпадает с твоим.