Спустившись ниже в долину, Дмитрий набрёл на пересекавшую его путь зимнюю дорогу. Пошёл по ней в сторону склона ближних гор, так, как указал Прохор, к брошенному прииску, недалеко от которого дорога пересекалась с какой-то бурливой таёжной рекой. Река давала прекрасную возможность для дальнейшего движения, нужно было только соорудить салик (плот) с веслом, гребью, шестом и багром. Материала для изготовления всего этого сухой кедровник, Дмитрий отыскал на берегу.
На постройку салика и добычу тетеревов для питания во врем плавания уйдёт два-три дня, прикинул. Значит, нужно где-нибудь приютиться.
Возвратился на брошенный прииск и стал искать среди полуразрушенных построек приют. Дома служащих, казармы и хлебопекарня были раскрыты и разорены. Более подходящей нашёл «господскую» баню, в которой сохранилась каменка с трубой, крыша, дверь и окно с рамой, у которой разбиты были не все стёкла. Вместо стёкол Дмитрий вставил кору, поправил дверь, разжёг печь и стал просушивать своё временное жилище. Потекла трудовая жизнь. Днём Дмитрий отдыхал и плотничал, а ночью и ранним утром по насту таскал лес и промышлял косачей. Днём хитил мясо и вялил его на солнце в запас, из свежего варил похлёбку.
Опасность
Однажды перед рассветом Дмитрий пошёл к току, нужно было засветло к утренней добыче исправить пленицы.
На одном из поворотов лицом к лицу встретился с Прохором. За его спиной на ремне висело ружьё, вид у товарища был испуганный.
Прохо! обрадовано воскликнул Дмитрий. Как ты здесь?
Неожидаемая встреча сжала его губы. С трудом разжимая их, Прохорпроговорил:
Э-эт вот за т-тобой шёл! Помер он, Як-кушев-то! Вавила сказал, чтобы сообщил тебе. Хоронись как можно дольше. Погоня за тобой идёт. Вавила ходил в деревню, чтобы тело Якушева сховать. Только не успел его схоронить, лгал Прохор. Кто-то видел тебя, как ты в сарае прятал его.
Поправив пленицы, возвратились в жилище.
Хорошо устроился, осматривая баню приспособленную под жильё, проговорил Прохор. Может быть, чаем напоишь. Устал, ног не чую.
Всё будет, товарищ дорогой, и чай и похлёбка из птицы. Поешь, отдыхай, а у меня работы много, плот строю. Теперь, если пойдёшь со мной, расширить его придётся, на двоих, значит, мастерить.
Ночью Прохор бредил, упоминал Якушева, медведя и ещё каких-то людей, но речь его была невнятна, и Дмитрий из неё ничего не мог понять.
Прохор ещё спал, а Дмитрий уже поднялся, встал раньше обычного и стал варить птицу.
Когда завтрак был готов, разбудил товарища.
Ты не ходи сегодня пленки смотреть, я схожу, предложил Прохор.
Сходи, ответил Дмитрий.
Позавтракали. Дмитрий пошёл к реке, а Прохор, оставшись один, вышел на высокую проталину.
Сначала он услышал шум с дороги, потом говор людей, понял, что это отряд, который ищет Дмитрия. Промелькнула мысль:
Дмитрий, его нужно удалить от них, спрятать. Но как? Не дай Бог возвратится сюда, поймают, всё выложит. Тогда каторга мне.
Поздоровавшись с прибывшими, сказал, взяв в руки котелок:
Пойду за водой, чай сварю для вас. С дороги небось устали.
Сказал, а сам побежал к салику, предупредить Дмитрия, чтобы не подходил к жилищу.
Беги, отряд ищет тебя, передал котелок в руки Дмитрия, помог ему взобраться на плот, и оттолкнул его от берега. Прощай, друг! Поезжай с Богом! сказал, а сам подумал, что б ты разбился на порогах и утонул.
Полицейский урядник меж тем нашёл в бане пустой кисет, на котором красными нитками было вышито «Дмитрий», и показал его всему отряду.
Вот улика, что Епифанцев здесь.
Отправив Дмитрия, Прохор спокойно вернулся к гостям и стал рассказывать им про свои похождения, в которых сказал, что шёл по следам Дмитрия вместе с Якушевым, но не настиг его.
С Якушевым говоришь, проговорил урядник и посмотрел на свой отряд.
Все засмеялись.
Это, значит, ты вместе с покойным Пахомом Назаровичем по тайге гулял в поисках убийцы. Ай, как складно врёшь. Гаркнул. Подлец! Молчать! Сгною! Нам всё ведомо. Жена Епифанцева всё рассказала, повинилась, только видели тебя и Епифанцева на входе в тайгу. Жив он Якушев-то. Торопились вы очень. Куда? Не скажешь? А я тебе скажу, убить вы хотели Епифанцева, чтобы следы свои преступные скрыть. Так что, не по его мы душу, а по душу Пахома Назаровича Якушева. И по твою, как соучастника сговора. Где он, говори! строго посмотрев на Прохора, крикнул Урядник. Судить его будут за попытку изнасилования, а тебя за убийство Епифанцева. Вот его кисет, сунул мешочек под нос Прохора, а это улика!
Прохор удивлённо воззрился на полицейских.
Врать не буду, сказал. Видел я его Якушева-то, в крови всего. Сказал, что Епифанцев убил его это, конечно, не совсем чтобы, а до крови Я-то, в то время как раз из лесу вязанку дров нёс. Полуправду говорил, конечно, но иначе ему было нельзя, понимал, что если Дмитрий попадётся в руки правосудия, то его будут допрашивать «и, возможно, с пристрастием», значит, может не выдержать и расскажет о Якушеве и о себе самом всю правду разбойную. Удивился, конечно. Помощь ему оказал, голову, значит, его перевязал, и хотел дальше с вязанкой дров идти, только он приказал дрова бросить и с ним в погоню за Дмитрием идти. Он сильно Пахома Назарыча-то поранил. Я человек маленький, куда прикажут идти, туда и иду, что прикажут делать, то и делаю.
Тебе, дураку, прикажут человека убить. Убьёшь?
Помилуйте, ваш благородие! Чур, на вас! Да разве ж кто такое может приказать человека убить Господи, прости! перекрестился.
И что дальше? Говори быстро и не юли, а то у тебя какая-то коловерть бестолковая получается.
Так это я, ваш благородие, всё как на духу, правду, значит, вот! Повёл меня Пахом Назарыч-то в тайгу, а там на нас медведь напал. Порвал он крепко его, на месте том его и захоронил.
И как же это ты его захоронил, медведь тебе помогал?
Боже упаси, ваш благородие! Прохор перекрестился. Нежели же он человек? Медведь он! Зверь лютый! Я его с того ружья Пахома Назарычева с перепуга-то и завалил.
И где то место? спросил его офицер.
Так здесь, недалече. Крест я на том месте поставил. Да вы, верно, видели, когда шли сюда, при дороге он прям, с краю.
Оно, конечно, видели, только, кто там лежит, мне не ведомо, а посему собирайся и следуй за нами. Могилу вскроем, посмотрим. Если и впрямь Якушев там, то зараз видно будет, медведь или кто иной его рвал А тебе всё одно каторга Всё указывает на то, что убил ты Епифанцева, вот и вещь его кисет.
Что ж, ваш благородие, напраслину на меня наговариваете? Не знаю я, где сейчас Епифанцев. Был он здесь, да вчера убыл на плоту. Я ему говорил, что жив был Пахом Назарович. Шёл сюда виниться перед ним, да по дороге сюда медведь его задрал. Не поверил он мне. И как было поверить, если живым его не видел. Я ему и крест на могиле его показать хотел, а он махнул рукой и тотчас на плот, только-то его и видел.
Складно сказку сказываешь. Ну, да не судья я и не прокурор. Моё дело всех, кого в тайге повстречаю в участок свести. Там разберутся, будь спокоен!
Эпилог.
На основании донесения, полученного от стражников, прокурором было начато дело по подозрению Прохора Ивановича Криворотова в убийстве среди тайги Дмитрия Леонидовича Епифанцева. Уликой служила обнаруженная у Криворотова вещь, принадлежавшая убитому, который он не успел скрыть, как скрыл на глазах у свидетелей котелок принадлежащий Епифанцеву.
Началось судебное следствие, на котором Криворотов ничего не разъяснил, опасаясь розысков Дмитрия, о котором уже установлено, что его нет в живых, потому что из места его причисления из села Романово получились сведения, что его там нет и нет о нём слуху.
На суде в качестве обвиняемого Криворотов молчал.
По окончании речи прокурора, ясно доказавшей, что перед судом находится действительный убийца Епифанцева, упорно не желавший сознаться в своём преступлении, из публики раздался голос:
Господа правосудие! Позвольте вам сказать, что тот самый убитый Дмитрий Леонидович Епифанцев это я самый и есть.
Дмитрий возвратился к жене, а через двое суток, освобождённый в зале суда, в дом к нему вошёл Прохор в сопровождении Вавилы.
Спасибо, Дмитрий! Ты настоящий друг! А за это мы всей ватагой решили отблагодарить тебя. Схрон у Якушева есть. Много чего там золото, серебро и другой богатый товар. Разделим по-братски.
Не надо нам ничего, Вавила, ответила Виринея. Ты и так много добра нам сделал. Век молить тебя будем за доброту твою!
Ну, это ты от радости, что муж возвратился. Только детки у вас есть и хозяйством обзавестись надо. Как же без денег?
Прав, Виринеюшка, друг наш. Много добра он нам сделал, спасибо ему, Дмитрий поклонился Вавиле, и от этого подарка его нам отказываться нельзя.
Вот и сговорились, ответил Вавила и, вскрыв схрон Якушева, поделился богатством с Дмитрием.
Забрав оставшиеся ценности, Вавила с Прохором ушли в тайгу и в жизни Дмитрия больше не появлялись.