Всё, теперь решили, что через день получать будете! смотрит на меня, как будто я с неба свалился, и ей теперь в тысячный раз надо объяснять какие-то прописные истины. Кто-то вошёл и стал сзади. Дышит тяжело. По ступенькам поднимался.
Как же так? Я же ничего не знаю. Почему? всё ещё растерянно пытаюсь понять, где совершил ошибку, и как теперь объяснять соседке, что им будут давать питание через день.
Так удобнее. Неужели не понимаете? уже начиная закипать, отвечает «молочница». Вам же через день удобнее. Меньше ходить. Удобнее, дедушка! почти шипит она.
Стою и смотрю на неё. Её это, видимо, сильно раздражает. Мужчина сзади не вытерпел и покашлял.
Вы позволите? указал рукой на пакеты с молоком, как бы спрашивая разрешения получить их.
Да, да конечно, отвечаю, отодвинувшись в сторону. Я тут просто понять пытаюсь
Да вы не волнуйтесь, это же удобнее, мужчина пытается снисходительно улыбнуться, чуть повернув подбородок в мою сторону. Старается быть вежливым. В вашем возрасте это даже лучше.
Кому лучше? я никак не могу понять, почему за меня так решили. Мужчина пожимает плечами. Смотрит с сочувствием на молочницу. Та сокрушённо вздыхает. Прямо, театр у них для умалишённых. Нет, ну не может ведь так быть! Наклоняюсь к окошку и спрашиваю: Простите, а кто так решил, чтобы через день выдавать?
У меня приказ, вы понимаете?! взвилась «молочница». При-каз-з-з! произнесла она по слогам, выразительно подняв указательный палец вверх.
Да, да, понимаю. Но я же об этом не знаю, слышу, как вошёл кто-то ещё. Сейчас будут ругаться.
Ну так это ваша проблема, уважаемый! разводит в стороны руки «начальница молочного прилавка». Читать надо! Читать! Объявление висит уже целую неделю. А вы никто не читаете. Раз не читаете, значит, согласны.
Простите, но я же не соглашался получать через день, пытаюсь возразить, чувствуя возрастающее напряжение сбоку. Там уже нетерпеливо переминаются с ноги на ногу двое людей.
Вы понимаете русский язык или нет? глаза из орбит выскочили и висят, как на ниточках. Закусила удила, сейчас ржать, как лошадь начнёт. Я же вам сказала, у меня приказ! Сверху, из поликлиники. От главврача.
Я понимаю, но почему нас перевели без нашего согласия? Под роспись такие дела даются. А так это прямое нарушение Конституции.
Что? от такой наглости «молочница» просто опешила. Люди в очереди начали недовольно сопеть носами. Вам, что, приказ показать? сузив глаза, прошипела она, как змея. Смотрю на часы. Ну, что ж, времени достаточно. Можно и почитать.
Да, покажите, пожалуйста.
«Молочница» исчезла, а очередь заволновалась:
Дедушка, вы что, не понимаете, что здесь не место выяснять правду? натянув вежливую улыбку на напудренное лицо, процедила сквозь зубы какая-то дамочка.
А где же это место? искренне недоумеваю я.
Да вы поймите, для вас же всё делается! Чтобы вам удобнее было. Неужели неясно? мужчина лет тридцати явно кипятился. Что-то в нём было от Алёниного мужа
Всё я понимаю, примирительно отвечаю им. Но почему без меня решают?
Так вам же удобнее. Не надо тратить время. Вам только говорят, куда и когда идти, и вы так делаете, мужчина уже раздражённо болтал кистями рук, и его пальцы странно выскакивали из кулаков в разные стороны. Странные фигуры получались.
Да это-то мне понятно. Только вы поймите, что за нас за всех так решают. И всем говорят, куда идти. А я хочу только спросить, на каком основании. Кто за меня решает. Вот, что хочу спросить. Не приказ же безликий сам за меня решает, пытаюсь воззвать к разуму.
Дайте, дайте ему приказ, чтобы он прочитал и извинился перед вами, женщина, наклонившись в окошко, крикнул мужчина.
Вы не кричите! Сегодня в такой ситуации я оказался, а завтра вы где-нибудь в другом месте. Почему я не могу задать такой вопрос?
Да потому что люди ждут, понимаете? Люди! не выдержав, дёрнула головой молодая и загорелая женщина. Для вас, как лучше делают, а вы ничего не читаете, и ещё тут всех задерживаете! Вы просто всем мешаете!
В окошке внезапно появилась «молочница». А до меня наконец дошло я всем мешаю! Вот оно, в чём дело!
Сейчас найдём мы вам этот приказ. Найдём! она выразительно подняла брови вверх и вдруг внезапно повернулась к разбрасывающемуся пальцами мужчине: Вы же у нас давно уже получаете питание?
Да, да, конечно, с готовностью подтверждает тот.
И вам удобно же? продолжает «молочница».
Ну, да, конечно. Как сказали, так и ходим, подтвердил мужчина.
Так вот в том-то и дело, что куда нас посылают, туда мы и ходим. Вот вы сами и говорите это, в тон ему отвечаю я.
Отец, будь ты помоложе, я бы тебе по-другому объяснил, как-то недобро процедил сквозь зубы этот похожий на Алёниного мужа человек. Злой человек, недобрый. Сразу захотелось ответить тем же, но как? Сердце и так колотится от возмущения и несправедливости. Мужчина, не дождавшись ответа, тем временем ушёл. Остальные тоже быстро получили своё питание и растворились. Через пять минут сунули в окно ксерокопию какого-то приказа. Прочитал.
Простите, но тут написано, что «возможна выдача детского питания» через день. Вы понимаете, возможна, а не обязательна. Это разные слова. Я хочу просто понять, кто решил, что мы должны получать это питание через день? Здесь этого не написано.
Дедушка, обращаясь ко мне, как к слабоумному, начала «молочница», вы же прочитали, что там написано?
Да, прочитал.
Видите, «через день» написано?
Вижу.
Ну и что вам ещё надо?
Мне надо знать, кто конкретно решил выдавать через день именно мне. Кто принял решение, понимаете? Лично вы?
Ну да, я. Легче вам от этого? Я приняла решение, я. Этого достаточно? сдалась, наконец, женщина в окошке.
Но вы же не имеете права этого делать. Здесь говорится о том, чтобы предложить мне выбор, но не решать за меня. Кстати, а дата-то ведь старая. Смотрите, здесь девяносто девятый год. Ну и ну! Пятнадцать лет назад!
Ну и что? на лице каменная маска. Какая разница, какого года приказ? Вы читать объявление умете? Вот и читайте.
Простите, добавляю со вздохом, а как вас зовут? но женщина молчит. Другая уходит в подсобку. Снова спрашиваю: Простите, как ваши фамилия, имя, отчество?
Ха, ещё чего захотел! фыркает прямо в лицо. Не скажу! Не заставите! Никак! Тут и так работать некому.
Хорошо, а какая у вас вышестоящая организация? пытаюсь оставаться спокойным.
Никакая, как выстрел, отвечает «молочница».
Как это?
А вот так это. Если хотите, обращайтесь в сто двадцать третью поликлинику, к главврачу. Все вопросы к ней, на этом разговор был закончен, потому что вместо лица теперь появилась спина и нижняя часть туловища.
Сердце снова заныло. Я аккуратно сложил пустой полиэтиленовый пакет и сунул его в карман. На выходе никак не мог справиться с дверью. Силы совсем покинули. Откуда-то сзади донеслось:
И что им всем надо? Хоть бы себе занятие какое-то нашли! Пристал, как банный лист Вон, моя тоже ходит, приключения себе на одно место ищет. А всё от безделья. Ни себе, ни людям
На улице было по-весеннему хорошо, но лицо горело. Вспотел. То и дело закладывало уши. Хотел, было, пройтись до поликлиники, благо дело, она находилась за универсамом, напротив милиции, но потом передумал. Что там эта главврач скажет? Они же тоже сейчас своими заботами заняты. У них тоже кризис
Вместо этого свернул в продуктовый и купил тот же самый творожок в молочном отделе. К счастью, сегодня было ещё молочко для маленьких, до годика. От сердца отлегло. А Валентине можно и не говорить. Что её заводить? Тоже будет нервничать.
Позвонил три раза. Валентины дома не было. За дверью никто не ответил. Зато Маша, вторая соседка, понаблюдав в глазок, наконец, распахнула дверь и сказала:
Не будет её сегодня. Она к матери с дочкой уехала.
Как же так? такого я не ожидал. Обычно она меня всегда предупреждала. Что ж она мне не сказала?
Ну, вот так. Спешила, наверно. А вы в холодильник положите, оно до завтра долежит. Без проблем.
Да, да, конечно. Спасибо, мне вдруг стало необычайно одиноко и грустно. В душе образовалась какая-то страшная пустота, которая с каждой секундой всё увеличивалась и увеличивалась. Вспомнились слова женщины в молочной кухне: «Вы всем мешаете!» Повернулся, достал ключи и зашёл в квартиру. В коридоре чисто и сумрачно. Повесил пакет на ручку двери. Не включая свет, доплёлся до комнаты и взял трубку простого телефона. Набрал номер Светы. Потом Алёны. Долго ждал, но никто не ответил. Только длинные гудки. Положил трубку, подошёл к окну. Хотелось выговориться. Телевизор повторял иностранные слова, иногда вставляя «кризис» и «деньги». Это уж точно кризис. Даже родные дочери говорить не хотят. Не говоря уже о соседке. Вот тебе и жизнь