Промыли. Стало чуть лучше, пришёл в себя, но тяжёлый Тяжелый.
Можно к нему? первой опомнилась Лана.
Вы кто? уточнил врач.
Жена. Лана дёрнулась в сторону двери.
Куда завизжала в спину свекровь и схватила невестку за подол полушубка. Не пускайте её доктор Это она Она отравила А я мать Я пойду.
Никто никуда не пойдёт, строго предупредил Скавронский. Нельзя к нему, говорю же тяжёлый. Домой идите, скупо резюмировал доктор.
Лана поймала себя на желании взять в руки похожее на биомассу лицо врача и слепить его по-новому.
Весёлое Рождество выдалось, всю ночь отравленных везут, пробубнило, отворачиваясь, несимметричное лицо. Врач скрылся за дверью.
Бывают минуты, когда ты как бы подвисаешь в плоскости отсутствия чувств, обязательств, решений, сомнений и войн. Жизнь течёт, но мимо тебя. И всё, что приходит в голову собраться и уйти или уехать в путешествие. И лучше всего в путешествие во времени. Говорят, машина времени почти реальна, надо только отыскать сапфиры к её двигателю и расчистить торсионные поля для разбега.
Чего стала? тяжёлый кулак впечатался Лане в спину. Врач ясно сказал, чтоб ты шла отсюда.
Он нам всем сказал. Не дожидаясь ответа, Лана выбежала из фойе.
Серое, ещё не до конца проснувшееся утро встретило её на пороге больницы колючими снежинками, которые врезались в лицо с хладнокровием акупунктурщика. Взгляд неожиданно упёрся в тесно прижатые друг к другу знакомые фигуры.
Ланка, ты уже здесь? С врачом говорила? Как они? Стелла учащенно заморгала, стараясь сбросить налипшие на ресницы снежинки.
Они? Ты о ком?
Стелла отступила на шаг и подозрительно прищурила глаза.
О Крези с Аликом, конечно! Что с тобой? Они живы?
Лана растерянно посмотрела на седую от облепивших снежинок голову Стеллы и отшатнулась. Многие считали художницу некрасивой, но не она. И только сейчас с белёсой копной волос поверх съехавшего на плечи платка, бледным обветренным лицом и фразой «они живы?» Стелла показалась ей не просто некрасивой, а ужасно, ужасно страшной. Словно прообраз смерти стоял перед ней.
Лана! Выудив руку из подмышки подруги, Александр Матроскин схватил девушку за плечо и затряс. Что ты молчишь?
А причём здесь они?
Как причём? Их же сюда привезли ночью!
Кого?
Тревожное переглядывание друзей и повисшая минутная пауза не добавили понимания. Она вспомнила, что звонила Крези ночью, когда Пете стало плохо, но та не ответила. Не ответила. И не перезвонила. Или перезвонила? Когда вышел врач, в её кармане задребезжало. Тогда она проигнорировала звонок и потом забыла проверить, кто звонил. Лана нащупала в кармане телефон, вынула, открыла пропущенные вызовы. Ах, вот кто это! «Котик»!
За спиной раздался треск растягивающейся пружины, и послышались знакомые голоса. Лана быстро спрятала телефон обратно. Дверь размашисто зевнула, выпуская пухляша деверя и растрёпанную свекровь, и оглушительно хлопнула.
Здравствуйте, Татьяна Валерьевна!
«Костнер» подошел к Андрею и протянул руку. Вы тоже здесь?
Очкарик крепко сжал протянутую ладонь, обхватив при этом левой рукой локоть Александра.
А где нам ещё быть? покосилась в сторону Ланы Татьяна Валерьевна. Пошли, обернулась к толстяку, вон такси подъехало.
Ладно, Сань, мы пойдём. Врач всё равно к нему не пускает.
К кому? прозвучало в унисон и осталось без ответа.
Похоже, погода заблудилась. Серая мгла скрыла абрис такси и мгновенно замела след протектора. Вот бы навсегда. Лана сжала в руке телефон. Холодный металл напомнил «Котик». Не сейчас.
Я ничего не понимаю, Стелла поёжилась и натянула на голову платок, смазывая по волосам растаявшие снежинки.
Так лучше. Теперь это снова её подруга, художница, учительница Стелла Кёрхельберг.
Вам кто про Петю сказал?
Никто нам ничего про Петю не говорил.
А здесь вы что делаете?
Приехали узнать, как Алик с Крези себя чувствуют.
А что с ними?
А с Петей что?
Не знаю, врач говорит отравление. Еле откачали.
Вот, Стелла развернулась к своему спутнику. Скажи мне спасибо, что я тебе пить не давала. Не то, что эта твоя Крези! И Алика не контролировала, и сама накачалась. И ещё хватает совести меня критиковать. «Что ты его контролируешь?» пропищала Стелла, копируя голос Крези. Сейчас бы рядом с ними здесь лежал.
А я что, я ничего, промямлил Александр, поправляя на шее шарф.
Так они тоже здесь?!
Ну да. Мы их сюда вчера привезли. Мы же в одной машине уезжали. По дороге им обоим стало плохо. Алика обездвиженного ещё при тебе в машину загружали. Он уже тогда ноги еле волочил и языком не ворочал, мычал только. Ты же видела.
Видела. Но он пьяный, как обычно. А с Крези что?
Её в машине развезло, тошнить стало, живот прихватило так, что она чуть сознание не потеряла. Сказала везти их сюда. Ей можно верить, просто так она бы не поехала. Раз сказала везти значит, дело хреновое. Всё-таки она какой-никакой медицинский работник.
Таааак, протянула Лана. А вы как себя чувствуете?
Да нормально мы себя чувствуем, Матроскин погладил подбородок. Мы приехали узнать, как у них дела, и вот тебя встретили. Про Петю не знали ничего. Он вроде немного пил.
А остальные? Что с ними? Вы что-нибудь знаете?
Нет. Мы же первой машиной уехали.
Ребят, надо всех обзвонить, узнать, как они себя чувствуют. Сань, обзвонишь?
Как скажешь. Только к Алику зайдём. Пойдёшь с нами?
Нет. К маме поеду, по Витальке соскучилась. Вы лучше мне позвоните потом.
О'кей.
Глава четвёртая
Что внутри? Душа? Нечто нематериальное. Совокупность наших чувств, желаний, стремлений, порывов сердца, воли. Ощущение от соприкосновения с этим миром, с этой реальностью через то, что создаешь, что оставишь после себя. Будь то шедевр или новый человек.
Мама! белобрысый пацанчик в коротких белых штанишках и полосатой футболке с разбегу запрыгнул в подставленные руки. Лана подкинула малыша вверх, и тот разразился заливистым смехом.
Что-то ты рано. Мы тебя к обеду ждали. Валентина Мироновна, мать Ланы, несмотря на размененный пару лет назад шестой десяток, выглядела куда моложе своих сверстниц, из-за особой энергетики, которой заряжала всё вокруг. Возраст, отмеченный количеством лет, безусловно, определяет то, как мы смотрим на мир. И дело совсем не в физиологии. Не в уровне гормонов и не в снижении общей эффективности работы организма. Старость в голове. Быть старым особый паттерн поведения.
Лана опустила на пол малыша и расстегнула полушубок.
Мам, у нас беда. Петя в больнице.
Петя? А что с ним? Обычно чересчур эмоциональная, на этот раз Валентина выглядела спокойной.
Кажется, он отравился палёной водкой.
Водкой? Странный способ экономить. Лучше бы вообще не пил.
Разве он пьёт? Просто праздник, гости, в праздник все пьют. И не экономит он, водку Алик закупал.
Нашли кому доверить. Сильно траванулся?
Сильно. Еле откачали.
Да ты что! всё-таки встревожилась мать.
Он в реанимации, меня к нему не пустили.
А ты? Ты-то как?
Я нормально, я пила шампанское. Ты же знаешь, я водку на дух не переношу.
Слава богу!
Мам, а подалок? серые с синими кромками радужек глаза сверлили Лану пристально и нежно.
Есть, есть подарок, сынок, но он дома. Лана пригладила торчащий на затылке сына вихор. Мальчик недовольно тряхнул головой и тут же прижался щекой к ноге матери.
Ты завтракала?
Нет, не хочу. Если только кофе.
Пойдём. Маришка как раз заварила.
В уютной кухоньке с широким окном над раковиной, за которым даже серый пейзаж кажется таким же уютно-домашним, пахнет огнём, морозом, луной во Льве и корицей. Всю эту смесь покрывает терпкий аромат кофе.
Маришка такая же красивая, с огромными миндалевидными тёмно-серыми глазами, которые меняют цвет в зависимости от наряда. Сегодня она в голубой футболке и потому глаза кажутся синими. В поволоке длинных ресниц невероятно красивая. Точная копия Ланы, только с чёрными, как у матери волосами, которые почти уравнивают её по возрасту с сестрой. Блондинки всегда выглядят моложе. Мариша отодвинула тарелку с недоеденным печеньем.
Ужас какой! А вдруг он умрёт?
Надкушенное сердечко показалось нехорошим знаком. Лучше всё-таки доесть. Последнее время в отношениях с Максом наметилась трещина. Мариша потянулась за печеньем. В приметы она верила.
Мне даже страшно о таком думать, махнула рукой Лана, отгоняя пугающее предположение.
Зато мамаша его уже суетится. Мариша вгрызлась ровными белоснежными зубами в печенье и захрустела.
Я в шоке! Валентина пригладила идеально уложенные в причёску волосы. Думать о наследстве, когда сын лежит в больнице. Мать!