Зато мамаша его уже суетится. Мариша вгрызлась ровными белоснежными зубами в печенье и захрустела.
Я в шоке! Валентина пригладила идеально уложенные в причёску волосы. Думать о наследстве, когда сын лежит в больнице. Мать!
При этих словах сидевший на коленях у Ланы малыш сильнее обхватил её за талию и клюнул носиком в вырез кофточки.
А Андрей? Тот ещё фрукт! Мне он всегда не нравился. Я думаю, он завидует Пете. Зачем он наплёл про тебя свекрови, ты же ему вроде нравилась? Непонятно. Мариша заглянула в пустую чашку, приподняла её и стала крутить, рассматривая осадок.
Он приставал ко мне.
Когда?
Вчера. Я в ванную зашла, а он следом. Стал расспрашивать, как у меня с Петей. Знаю ли я, что он мне изменяет, и как я к этому отношусь.
А разве Петя тебе изменяет? Я думала, после того раза он завязал со своей любовницей.
Я тоже так думала, но недавно посмотрела его переписку в ватсапе, Лана вздохнула, похоже, он опять мне изменил, и опять с той же. Вообще не знаю, что дальше делать.
А давай я тебе погадаю. Мариша схватила чашку сестры и стала вращать её, рассматривая образовавшийся узор.
Ну что там? Лана потянулась к сестре, пытаясь заглянуть в чашку, но та увернулась и быстро отправила её в раковину.
Ерунда.
В кармане завибрировал телефон.
«Опять он! Не сейчас, не сейчас», застучало в висок, но звонок оказался от Стеллы, и Лана перевела на громкую связь.
Ланка, почти кричала Стелла, заглушаемая шумом ветряных завихрений, плохо дело.
Что? Ещё кто-нибудь отравился?
Нет, с остальными всё в порядке, но вот Стелла замолчала, и в образовавшейся паузе было слышно её тяжёлое дыхание и голос мужчины, звучащий будто издалека. Слов не разобрать, но по интонации стало понятно, что Александр Матроскин очень встревожен. «Да ладно», расслышала Лана в трубке тихие слова Стеллы, обращённые к мужчине и уже громче и быстрее: Короче, отравились ребята не водкой.
А чем?
Пока непонятно, но у них в крови обнаружен таллий. И у Пети тоже. Ты что-нибудь знаешь про таллий?
Это какой-то химический элемент, кажется.
Ланка, это не просто химический элемент. Саня говорит, что это сильнейший яд. Им раньше крыс травили.
Крыс? Но у нас нет крыс, растерянно пролепетала Лана.
В том-то и дело. Саня говорит, что таллий этот настолько опасен, что его применение уже давно запретили к использованию в других странах и возможно у нас тоже.
Но откуда тогда он взялся?
В том-то и вопрос! То, что в водке его не было сто процентов. Мы с Саней тоже водку пили, и остальные. Мы обзвонили всех, и все живы-здоровы. Ладно, у меня всё, мы поехали. Пока. Стелла отключилась.
Тихо, так тихо, что слышно дыхание каждого и мятущийся ветер за окном. Захотелось открыть форточку. Но не потому, что душно, а для того, чтобы заморозить все существующие в воздухе частицы, чтоб они остановились. И морозить их до тех пор, пока они наконец-то не задвигаются в обратном направлении, и не вернут всё на день назад, в то заснеженное утро, когда Петя с Серёгой ушли в лес на лыжах, а она варила пюре, а Стелла рисовала на окне ангела. «Есть иллюзия парения ангельского», «Скорее падения». Кира! Она всё предвидела. Или спроецировала?
В горле пересохло.
Лана опустила сынишку на пол, сняла с полки чистый бокал, потянулась к крану и замерла. На дне той чашки, которую Мариша поставила в раковину, кофейный осадок расчертили белые полоски в форме решётки.
Глава пятая
Конечно, ужасно получить пулю в лоб от человека, которому надо верить. Мир не должен быть таким жестоким. Но он такой.
В комнате темно, сумеречный свет из окна, рассеиваясь, оседает на пол и там умирает. Но включать свет совсем не хочется. Дом никогда ещё не был таким чужим и холодным. Хорошо, что она оставила сына у мамы. Правильно. Нельзя ребёнку в такой атмосфере, детские души намного чувствительней. Мать и ребёнок связаны пуповиной, пусть и невидимой, всю жизнь. Почувствовав её настроение, Виталик не стал капризничать, а послушно отправился спать, лишь чмокнув на прощание мать в щёку. Внутри, где-то за грудной клеткой защемило, но так лучше.
Лана открыла планшет и нажала на иконку с нотой. «Не стоит прогибаться под изменчивый мир». Любимая Петина группа, и песню эту он очень любит. Не стоит прогибаться Петя никогда не прогибался. И ей это нравилось, но тогда, накануне Сочельника, он пришёл поздно, вид был измученный, а она Зачем она наехала на него? Приревновала? Или обиделась, что её планы не совпали с его планами? У него неприятности, на него давили, а тут она со своими намёками, со своей спаржей и клубникой.
Она почти не интересовалась его делами, да он и не любил ввязывать её в свои проблемы. Считал это слабостью. Только однажды она случайно подслушала его телефонный разговор и поняла от него что-то требовали. Что-то про пост главы банка. Настаивали, но Петя никогда не прогибался.
«Пусть лучше он прогнётся под вас», допел Макаревич. Но разве это правильно? Они с Петей однажды даже поспорили на эту тему.
Иногда надо и прогнуться, хотя бы из уважения к человеку и стремления, чтоб обоим стало легче в общении. Ничего нет плохого в том, чтобы подстроиться под собеседника, настроиться на его волну.
Ломать себя?! Да ни за что!
Тогда она обозвала его поленом И не гибкой личностью Человеком, для которого любое изменение катастрофа, испытание и потеря себя.
Что ты хочешь сказать? Кто я такой, чтоб под кого-то подстраиваться? Да? Ты это хотела сказать? рассердился Петя, и минутный спор грозился перерасти в семейный скандал. Ты меня совсем не уважаешь?
Лана поняла, что перегнула палку, и постаралась повернуть спор в другое русло:
Я хотела только сказать, что мир это целый мир, она раскинула руки. Так может, прогнувшись под него, мы обогатимся? Гибкость в общении, как, впрочем, и в сексе, очень нужна.
Он не услышал намёка.
Кому надо, пусть тот и прогибается.
А может и услышал, но сделал вид, что не понял. Но ведь понял. Она всегда надевала эту чёрную сорочку, когда Он знал когда Это было условным знаком.
Давай спать. У меня был сложный день.
Да. Они ссорились. Иногда. Не так, чтобы часто. И тогда поссорились, но утром всё забылось. И какое какое дело Андрею до их отношений. Тогда она не поняла. А теперь, кажется, всё вырисовывается. Так вот зачем он тогда зашёл в ванную.
«Привет, мой котик! Я тоже очень, очень скучаю. Ничего нового. Выдержать ещё пару месяцев и легче будет. И тебя, наконец, увижу».
За дверью послышались шаги. Лана быстро отправила сообщение, но спрятать телефон не успела, дверь приоткрылась, и круглое лицо деверя втиснулось в щёлку.
Ты чего здесь?
Я Я не нашлась что ответить Лана и быстро закинула телефон в карман висевшего на крючке халата. Незаметно не получилось, Андрей проводил жест близорукими глазками. Её торопливость выглядела подозрительно.
Проверяешь Петькин телефон?
Да, соврала Лана.
Подозреваешь в чём? Андрей пропихнул тело в дверной проём и, по-шпионски оглянувшись, прикрыл за собой дверцу. Или уже всё знаешь?
Знаю, снова соврала Лана.
Петя подошёл так близко, что она почувствовала запах. Неприятный, горьковато-кислый запах из его рта. Хотелось отойти, но отступить даже на шаг было некуда, она итак стояла у самой стены. Закрыть руками лицо единственное, что пришло в голову.
Ты что, плачешь?
Она почувствовала на плечах его тяжёлые ладони и утвердительно замотала головой, боясь, что он сейчас начнёт отнимать ей руки от лица.
Лана постаралась выдавить хоть слезинку, но не получилось. Актрисой она была никакой вместо слёз её распирала идиотская улыбка, справиться с которой не получалось.
С Петькиной стороны продолжать эти встречи просто свинство. Он мне брат, конечно, и я его люблю, но именно поэтому
Лана почувствовали, как пухлые руки поползли по её спине. Стало противно. Вроде бы поглаживания, утешительные, без сексуального подтекста, были сейчас вполне уместны, но за этими якобы душевными порывами чувствовалось совсем другое. Хотелось стряхнуть его руки, однако ситуация не позволяла. Если уж притворяться, то до конца. Его лицо было совсем рядом, его щека коснулась её руки. «Ещё немного и он полезет целоваться», мелькнуло в голове, и она не смогла удержать отвращения. Её передёрнуло и, чтобы скрыть нечаянную реакцию, она затряслась, изображая рыдания.
Я хочу положить этому конец.
Ну что ты он прижал её к себе. Не стоит так расстраиваться.
Надо было как-то выкручиваться, уж слишком интимными становились объятия, и тут в коридоре послышались спасительные шаги.
Кто-то идёт. Воспользовавшись моментом, Лана оттолкнула от себя деверя.
Вот чёрт! Андрей развернулся к раковине, открыл кран и намылил руки.
Я лучше пойду, выдохнула Лана и выскользнула за дверь.
Глава шестая
Это отвратительно банально. Опутанный трубками и проводами полутруп, с пузырящейся кровавой кашей вместо лёгких, сходящий с ума от боли и страха, умоляющий ещё об одном дне жизни, о простой возможности дышать и надеяться.