За контрабанду соли пострадали двое крестьян: Иван Исаков, 61 года, и Прокопий Игнатьев, 35 лет; число лет каторги первому не отмечено, а второй присужден на 18 лет.
Вышеприведенные группы преступников являются результатом исключительных обстоятельств своего времени, теперь уже не существующих или значительно смягченных. В Успенском заводе именно такие преступники составляли большинство, а за ними уже следовали заурядные тати, грабители, душегубы и вообще насильники. Из этой последней группы необходимо выделить, отдельные случаи, которые существуют сами по себе. Так, преступников против веры всего двое: раскольник Степанов, 35 лет, за распространение раскола и сорвание иконы св. Митрофания с произношением слов: «кому вы молитесь?» 4 года каторги, и государственный крестьянин Толоконников, 38 лет, «за совращение в молоканство православных» 40 плетей и 7 лет каторги. За ними следуют жертвы темного суеверия: крепостной крестьянин Пылаев, 47 лет, «за кражу и достачу сала человеческого для колдовства» и крепостной крестьянин Павлов, 44 лет, «за кражи и вырытие могилы для достачи человеческого сала для колдовства» оба присуждены к одному году каторги. В заключение остается сказать о смешанных преступлениях: Андриян Сагалянов, из дворян, 26 лет, «за похищение из банка общественного призрения 1 750 р.» 5 лет и 8 месяцев каторги; барабанщик Рысков, 34 лет, «за оскорбление монахини» 4 года каторги; Викентий Габриолатис, католик, 38 лет, «за нанесение побоев дворянину и самоуправство» 3 года каторги; купеческий сын Клавдий Руднев, 29 лет, «за делание фальшивых ассигнаций» 4 года каторги; дворянин Михаил Дурасов, 35 лет, «за подложное действие при доставке рекрут» 18 лет каторги; Яков Ожаровский, уроженец Варшавы, «за злостное банкротство» 1 год каторги; мещанин Порфирий Поленов, 32 лет, «за фальшивые. ассигнации, бродяжничество, ношение ордена Станислава 3-й степ., побег и убийство» 3 000 шпицрутенов и т. д.
Нам остается еще сказать о наказаниях, которым подвергались в то доброе старое время. Если уж женщин наказывали плетями и кнутом (заметим в скобках, что русская женщина, если не имеет многих гражданских прав, то по части наказаний достигла почти полной равноправности), то о мужчинах и говорить нечего. Па первом плане стояли здесь шпицрутены, перещеголявшие даже национальные батоги, немецкая обезьяна кусалась больно Отсыпали их нещадно, и счет шел прямо на тысячи. Высшая мера 4 000 шпицрутенов. В списке только трое получили такое возмездие: уже упомянутый выше рядовой Паскевич (заметьте, рядовой 62 лет), потом Алексей Копьев, «из мещан», 25 лет, «за грабеж почты и пьянство» и крестьянин Шелковский, 38 лет, «неизвестно за что», как помечено в списке. Эти трое прошли «зеленую улицу» насквозь Получивших по 3 000 шпицрутенов значительно больше, и мы насчитали их до десяти: крепостной крестьянин Ант. Степанов, 43 лет, «за убийство солдатки»; рядовой Павлов, 46 лет, «за грабеж и истязание»; рядовой Григорьев «причина неизвестна»; Василий Рыжих, военного звания «за убийство»; Иван Михайлов, «из арестантов» «за убийство и побег»; рядовой Евдокимов, 41 года, «за неприличные наименования высочайших особ; рядовой Кулишенко «за побои офицеру»; унтер-офицер Илларионов, 62 лет, «за убийство»; крепостной крестьянин Морозов, 35 лет, «за поджог»; крепостной крестьянин Харитон Иванов «за сопротивление власти» по высочайшему повелению был наказан 3 500 шпицрутенов.
Из Успенского завода вез меня ямщик «из варначат».
Все мы тут варнаки, улыбнувшись, заметил он. Теплое место было прежде-то
А нынче как?..
Как в протчиих местах, всё единственно Одно званье осталось, што варнаки или варначата. У меня дедушко пришел сюды каторгой-то, а мы всё еще в варначатах числимся
А бабушка здешняя?
Нет, и баушка тоже из острогу была. Назвать бабушку варначкой у ямщика не пошевелился язык. Повернувшнсь ко мне лицом, он как-то быстро, точно оправдываясь, заговорил:
Строгая у нас баушка-то была, барин И дом какой, и хозяйство всё она, и нас всех на ноги подняла. Да этакую женщину с огнем искать надо по всей империи, а она из острога замуж то выходила Конечно, от сумы да от тюрьмы не отказывайся, а баушка по обязательному времю попала. Помещик у них был змей, ну, она девка красивая, он её в девичью, а она дом и подпалила После-то сказывала, што каторга-то у них там осталась в Расее, а здесь свет увидала.
А много еще старух осталось у вас, которые были в каторге?
Как же, есть Человек двадцать, поди, наберется. Все справно живут Тоже из обязательных больше. Как кончила каторгу, сейчас и замуж. Ни одной не осталось зря, а все по семьям разошлись
А ты помнишь каторгу-то?..
Как не помнить, барин На моих памятях сколько народичку прошло. И то мне удивительно было, што сколько в остроге женщин ни было все молодые и все красивые. Куды супротив них сибирским девкам или бабам Одно слово, наши: расейские. Конешно, обижали их и конвойные, и пристава разные. Женское, слабое дело вся чужая Был тут один смотритель, старик уж и женат на другой жене, а какой был погонный до каторжных баб.
То-есть ни одной не пропустит, и ночевал у них в остроге
Как же они выходили после замуж?
Да ведь за невольный грех и бог не взыскивает, барин
Одно слово: обязательное было время.
Мы целую дорогу проговорили на эту тему, ямщик попался словоохотливый и рассказывал про свое житье-бытье. Лицо у него было худое, с большими темными глазами и острым носом. В общем вся фигура самая обыкновенная, без всяких особенных примет.
Кроме русских и другие были на каторге?
Всякие были: немцы, черкесы, поляки, турки Ничего, хороший народ. Турок один на русской был женат и черкесы тоже. Они сами-то уж все перемерли, а дети остались Ничего, хороший народ. У меня отец когда был в солдатах, так доходил до Петербурга. Дедушка-то из купечества был, так, значит, тетка в Петербурге оставалась. Богатая купчиха, а дом заломи-голова. Ну, она больно звала отца-то переезжать в Петербург и место обещала, а моя-то баушка не захотела, да и отец тоже. Привыкли к здешним местам, обзаведенье всякое, родня кругом, а там еще что будет. Другие тоже живут не хуже нас. Так и остались. Ничего, живем помаленьку.
А ты помнишь, как наказывали каторжных?
Как не помнить Палач Митрий Иваныч из Тюмени каждую субботу наезжал. Двенадцати вершков росту, рожа у него страшная и постоянно пьяный ходил. Он из хохлов сам-то. Ну, ежели ему посылки не сделает арестант, он его и отполирует. Так с плетью и ходил по всему заводу Ну, а что касаемое палок, так это опять от солдат происходило.
В Успенском заводе сохраняется до сих пор целый цикл каторжных песен, но собрать мне их не удалось.
Источник: из архива литературы районной библиотеки п. г. т. Тугулым, Свердловская область. Д. Н. Мамин-Сибиряк, путевая заметка написана в 1888 году, село Успенка, Западная Сибирь.
Последние клейма
Путевые заметки
1. Яркий солнечный день. Короткое сибирское лето точно выбивалось из сил, чтобы прогреть хорошенько холодную сибирскую землю. Именно чувствовалось какое-то напряженное усилие со стороны солнца, та деланная ласковость, с которою целуют нелюбимых детей. А в ответ на эти обидные ласки так хорошо зеленела густая сочная трава, так мило прятались в ее живом шелку скромные сибирские цветочки, так солидно шептал дремучий сибирский лес какую-то бесконечную сказку. Да, и солнце, и зелень, и застоявшийся аромат громадного бора, недоставало только птичьего гама. Сибирский лес молчалив, точно он затаил в себе какую-то свою скорбную думу, которую раздумывают про себя, а не выносят в люди. Мне лично нравится эта молитвенная тишина кондового сибирского леса, хотя подчас от нее делается жутко на душе, точно сам виноват в чем-то, и виноват по-хорошему, с тем назревающим покаянным настроением, которое так понятно русскому человеку.
Эй вы, залетные! покрикивает сибирский ямщик, который сидит на облучке «этаким чертом». Мне кажется, в его голосе звучит какая-то смутная ласковость, вызванная хорошим летним днем. Со своей стороны, я инстинктивно стараюсь попасть в тон этому настроению и завожу один из тех бесконечных разговоров, которые ведутся только дорогой.
Ты из Успенского завода, ямщик?
Так точно.
У тебя там дом есть, то есть свой дом?
А то как же? удивляется ямщик несообразному вопросу. И дом, и обзаведенье..
Это говорится таким тоном, точно все люди должны иметь собственные дома и свое обзаведенье.
Так есть дом и обзаведенье? Что же, хорошо.
Какой же я буду мужик, барин, ежели, напримерно, ни кола ни двора? Которые правильные мужики, так те никак не могут, чтобы, значит, ни на дворе, ни на улице..