и скоро рисковала перерасти в братскую могилу для тех несчастных, что не имели возможности улететь. Переполненные медцен-тры не справлялись с наплывом пострадавших; ученые в лабора-ториях только разводили руками, не в силах объяснить причину
очередной неизвестной мутации; транспортное сообщение с планетой было практически в прямом смысле слова «заморожено». Все
ценное, что могли вывезли, счастливчики успели убраться восвояси, а остальные были брошены на произвол судьбы.
Кэрри выслушала очередное сообщение о том, что правительство Федерации отклонило уже не первую просьбу представитель-ства Хоккайдо об эвакуации и помощи обитателям системы, и со
вздохом отключила новостной канал. Жирные снобы! Неужто нельзя хотя бы людей спасти?
Машинка, а Машинка, обратилась она к своему металличе-скому приятелю, сколько нам еще лететь?
«Расчетное время до конечной точки курса 48 стандартных часов, услужливо сообщила система, и добавила лично от себя: Вам
следует отдохнуть, командир».
Девушка усмехнулась и ласково погладила панель.
Заботливый ты мой! Сейчас, уже иду
«Вы всегда так говорите, а на самом деле не слушаете, ворчливо отвечал кораблик. А система обязана заботиться о состоянии
командира. Согласно пункту инструкции за номером»
Знаю, знаю, знаю, Кэрри подняла руки, сдаюсь. Тебе виднее.
45
Юлия Каштанова
Она нехотя вылезла из кресла и направилась в сторону каюты: уж ей-то не понаслышке было известно, до чего может довести
занудство корабля. Если он начнет сейчас цитировать ей устав и
инструкцию с подробным разбором всех пунктов, они успеют об-лететь три раза вокруг Федерации, к тому моменту как он пройдет хотя бы треть. Она и так уже нарушила рекомендации барона, когда полетела сопровождать буксир, а потом и вовсе оторвалась
от «конвоя» с целью предупредить правительство Хоккайдо о неожиданной помощи. Двое суток пролетели как во сне в мыслях
о Джеймсе, несчастных обитателях Хоккайдо, и о том, как ей до-станется от напарника и барона фон Клауссена-старшего, когда она
соизволит вернуться домой.
Кораблик негромким зуммером сообщил о приближении к системе, подняв задремавшую над учебником навигации Кэрри с кровати и заставив вернуться в рубку для совершения маневра. Девушка тихо ахнула при виде открывающейся с обзорных экранов
картины. На красноватое подслеповатое солнце Хоккайдо можно
было спокойно смотреть, не опуская защитный экран, в самой системе ясно видны были следы запустения: брошенные станции, от-ключенные ворота и ни одного корабля в радиусе действия радаров
(а, возможно, и дальше) только она, «Тау» и временами работаю-щий «престарелый» имперский маяк-ретранслятор (более поздние, местные, давно отключились). Центральная жилая планета сейчас
представляла собой гигантский белый шар, прорезанный черными
и багровыми прожилками. Зрелище ужасающее. Что-то знакомое
привиделось девушке в умирающей системе что-то давным-давно
забытое, образ из дальнего прошлого, которого она не знала.
Зенитные комплексы не работали, так что она могла свободно
намотать пару-тройку витков вокруг планеты, не запрашивая разрешения диспетчерской.
Машинка, обратилась она к кораблику, давай-ка прибавим
скорости.
«Командир желает самостоятельно выполнить маневр? осведомилась система. В данных условиях это может быть небезопасно».
А моей пилотской квалификации достаточно для выполнения
маневра? прогнусавила Кэрри, передразнивая собеседника.
«Вашей квалификации достаточно, как ни в чем не бывало отозвалась система. Но, тем не менее, данное действие считается чересчур рискованным».
46
Тайны Империи
Девушка сердито надула губки:
Ты мне не доверяешь?
«Система всегда доверяет решениям своего командира, но»
Вот и выполняй, Кэрри бессовестно оборвала болтливый кораблик на полуслове и удовлетворенно накрыла ладонью рукоятку
ручного управления. Корабль медленно набирал скорость, а она с
упоением ловила каждый миг непередаваемого ощущения власти
над пространством. Воистину, лишь тот, кто наделен крыльями
способен оценить весь восторг полета, когда стремительная мощ-ная машина ловит каждое твое движение, подчиняется каждому
твоему жесту, даже самому незаметному, а ты можешь лететь куда
твоему жесту, даже самому незаметному, а ты можешь лететь куда
пожелаешь и как пожелаешь.
Черно-серебристая игла малого разведчика неслась к планете, заложив ровную плавную дугу («Тау» так и не удержался и скор-ректировал курс по собственному корабельному усмотрению).
Вблизи она представляла собой еще более устраняющее зрелище.
Огней внизу видно не было, большая ее часть была затянута плотным слоем облачности: судя по всему, там, не прекращаясь, шел
снег. Кэрри не часто в своей жизни видела снег разве что на
курорте, и там он казался ей очаровательным, пушистым разве что не в меру холодным, и все время старался сбежать из рук, превратившись в воду. Но она не питала иллюзий, что бывает с
людьми на планете, где он идет всё время, а температура падает
чем дальше, тем больше.
«Тау» тем временем связался с имперским маяком и вывел на
экран неутешительные новости: численность населения упала еще
сильнее. Помощи ждать было тоже неоткуда. Правда, кораблик
поймал какой-то запрос, прошедший по зашифрованному имперскому каналу, но сигнал был кодированный и разбираться с ним
пришлось бы долго.
Кэролайн не стала дочитывать даже первую колонку сводок: она
итак догадывалась, что там дальше. Ей было ужасно жаль тех людей внизу, и еще более жаль, что она ничем не может помочь им
лично. Разве возможно взять на борт ее кораблика сколько сотен
тысяч человек? Нонсенс! Впрочем, в уставе сказано, что каждый имперец обязан оказать помощь нуждающимся всеми доступными способами и средствами. А те люди в помощи действительно нуждались, что
они вынуждены страдать их вины в том нет.
47
Юлия Каштанова
Готовься, Машинка, мы идем на посадку, тоном, не терпящим возражений, заявила она. Если не будешь меня тиранить, я
даже позволю согнать себя с кресла.
«Уровень опасности слишком высок!» запротестовала система.
Я знаю, отрезала девушка. Но людям внизу, возможно
нет, скорее всего, нужна наша помощь. По закону я обязана быть
там, как офицер Службы безопасности, а твой долг заботиться о
моей безопасности, пока я на борту. Разве нет?
Кораблик, которому впервые за время их совместных полетов
дали решительный и серьезный отпор в словесном поединке, обиженно замолчал. Правда, хватило его ненадолго: спустя минут пять
он хмуро пробурчал:
«Требуется запросить разрешение диспетчерской!»
Какая диспетчерская?! засмеялась Кэрри. Здесь же ничего
не работает!.. Впрочем, погоди она задумалась, по привычке покусывая ноготь. Дай-ка мне связь с планетой, лучше всего прямо
с их правительством. Я знаю, ты это можешь.
«Так поступать нельзя! Люди могут быть заняты серьезными
делами».
От этого зависит их жизнь, а также жизни еще нескольких
миллионов человек, парировала Кэрри. Так что не зуди, а дай
мне связь.
Девушка ухватилась за первую же мысль, показавшуюся верной.
Вдруг выяснится, что она в состоянии подсобить еще чем-нибудь?
Не может же она, в самом деле, всё так оставить! Она имперский
офицер, а не хрен собачий, ее с детства учили не бросать в беде сла-бого, не издеваться над чужими страданиями Пусть ее воспитали
так приемные родители она все равно считала их своими родны-ми, поскольку других не знала. У нее даже фотографий семейных
не сохранилось, кроме оборванной старой карточки, где отец держит ее на руках Но теперь-то что горевать? Возможно, если бы
она не сбежала тогда с Полковником из Федерации, она никогда бы
не узнала, кто она (хотя много ли счастья принесло ей это знание?), не познакомилась бы с Джэнсоном и фон Клауссенами Да кто знает, как бы вообще жизнь повернулось, когда бы выполнились эти
многочисленные «если»?
Однако что стало с приемными родителями после ее побега?
Прошло уже много лет, а она так ничего и не выяснила. В Федера-48
Тайны Империи
цию ее не отпускали, а Джеймс и фон Клауссен в один голос уве-ряли, что «все хорошо», но мысль о том, что Бартоломью и Ванесса
погибли, не давала ей спокойно спать. А если их из-за нее схватили
агенты Службы безопасности? И всё из-за нее
Тогда, в Освобождении, когда шок и оцепенение прошли и девушка осознала, что случилось, появилось чувство вины да такое
сильное, что она им едва не захлебнулась. Полковник тогда не сказал ей ни слова пожалуй, это было наиболее мудрое решение