его не убили сразу? Он усмехнулся про себя, вспоминая разговор
с Элеонорой незадолго до нынешних событий. «Как ты думаешь, если здесь убьют, мы совсем погибнем? Даже дома?»
« Quien sabe, ответила она тогда. Здесь всё по-настоящему»
Генри тогда пребывал в редком для себя лирическом настроении, 31
Юлия Каштанова
поэтому проникся самим звучанием фразы, а потом и вовсе забыл.
Но теперь теперь мысль вернулась снова, с ужасающей фатально-стью. Реконкистовец никогда не задумывался о смерти, поскольку
ни разу не видел ее настолько близко, да и сейчас не очень верил
в ее возможность. Он старательно убеждал себя, что здесь игра, фантастическая история, но точно не реальность, и закончить
жизнь, исчезнуть попросту, настоящий, живой человек не может
Или может?
От мутных мыслей у Генри разболелась голова, и спасти его могло только наличие подсказок, которых он не мог найти Пока. За неимением лучшего, он продолжал вспоминать дом, родной город. Верно
сказано: что имеем не храним, а потерявши плачем. Плакать Генри
не умел, но воспоминания о родине возвращались к нему последнее
время все реже и сейчас вновь терзали его. Так же приходили мысли
о друзьях: Грейди, Призраке, Ветре, Хуане и остальных. Как они там?
Наверняка ищут их Или они сами попали в беду? Черт, а он ведь
ничем помочь им не может, даже предупредить!
Генри с досады и злости саданул кулаком по стене. Кровь выступила на костяшках, но легкая боль он содранной кожи не отрезвила совсем. Молодой человек мрачно осмотрел руку и вздохнул. Было стыдно перед друзьями, что он их подвел, и которые наверняка бросятся
его искать и вытаскивать И угодят в ловушку сами. А все-таки как же
хитер их враг! Надо же было так всё удачно подстроить!
Щелкнул запор, и отворилось снаружи маленькое окошко в
массивной двери в его «камеру». Генри не отреагировал. Он, конечно, думал о побеге, но делать это спонтанно, без четкого плана, без оружия, да еще и в неизвестной обстановке гарантированный
провал. К тому же, после этого стеречь его будут вдвое серьезнее.
Тогда уж не убежишь Сначала нужно всё детально продумать, а
потом действовать, и, главное, не дать понять его тюремщикам, что
у него на уме. Наверняка, от него ждут какой-нибудь глупости или
поспешности.
Дверь скрипнула и приоткрылась, в проеме появился офицер. Несмотря на молодость (парень выглядел никак не больше
двадцати), он был прекрасно осведомлен, как вести себя с заклю-ченными. В камеру он не зашел, а остановился в дверях и плен-32
Второй шанс для героя
ника все время держал в поле зрения. Опасаться ему было нечего: Генри не стал бы на него нападать сейчас. Безоружным выходить
против неизвестного противника глупо, он в менее выгодном положении, да и даже если допустить возможность, что он справится
с тюремщиком где гарантия, что тот не успеет поднять тревогу?
Да и едва ли он там один
Генри смерил незваного гостя равнодушным взглядом. Он не
испытывал никаких дурных чувств в отношении этого человека
тот просто выполнял свою работу.
Добрый день, господин граф, произнес парень спокойно, без тени издевки и злорадства, и уважительно поклонился. Я не
побеспокою вас надолго. Просто хотел знать, не нужно ли вам что
и как вы себя чувствуете.
Благодарю за заботу, невозмутимо ответил Генри, мне
ничего не надо.
У нас скоро ужин
Я не голоден.
Парень понимающе вздохнул: скорее всего, далеко не первый
его «подопечный» отвечал теми же штампованными формулировками.
Я понимаю, такая обстановка не слишком подходит благо-родному человеку
Я переживу, отрезал Генри, не глядя на собеседника.
Генри вел себя так вовсе не из гордыни. Его сейчас меньше
всего заботил личный комфорт: его волновали совсем другие вещи, возможно, тюремщику непонятные. Впрочем, кое-что выяснить
было бы можно.
Долго меня здесь собираются держать? осведомился он, пользуясь тем, что незваный гость не успел еще заскучать и уйти, хотя уже начал позевывать и переминаться с ноги на ногу.
Дня три, может четыре, отозвался офицер. Вас это так
беспокоит?
Меня беспокоит, юноша, с нажимом пояснил Генри, бросив на собеседника внимательный взгляд (такого его взгляда порой
опасались даже друзья, и тюремщик тоже невольно вздрогнул),
что меня ждет. За что я арестован, если арестован? А если нет, то
почему меня держат взаперти?
33
Юлия Каштанова
Парень взглянул на своего «подопечного» снизу вверх и усмехнулся.
Разве господин граф настолько неосведомлен? Хорошо, я
скажу: вы арестованы по приказу дона Хавьера. Вас обвиняют в по-хищении инфанты и собираются казнить. Публично, разумеется.
Чтобы у ваших союзников или у кого другого, желающих пустить
события по иному руслу, не возникло даже мысли идти против власти господ-советников.
Короля?
Парень невесело усмехнулся.
А вы думаете, что король сейчас что-то решает? Вы сейчас
едва ли не в большей безопасности, нежели он вас, по крайней
мере, надежно охраняют. Решать будет королева, а она не пойдет
против своих подданных вы ведь знаете, как медленно сейчас ходят письма.
Если бы тюремщик над ним издевался в самом деле (хотя его
слова и звучали как издевка), Генри его бы собственными руками
придушил. Но обвинение звучало так глупо, что ему вдруг захотелось идиотски расхохотаться. Ситуация была комичная, но в этой
комичности и крылся трагизм. Происходившие в средние века часто кажется нам, потомкам, комичным и глупым, но понимание еще
не спасло ни одну из загубленных душ.
Я не стал бы этого делать. Это бред!
Ну, допустим, я вам поверю, невесело произнес офицер,
допустим, поверит еще кто-то Что это изменит? Вы не на своей
земле, так что вы даже не хозяин своей судьбы. Пока весть о вашем
аресте достигнет дворца, пока ее рассмотрят и назад дойдёт приказ
о помиловании, вы будете уже мертвы.
А суд? продолжал недоумевать Генри. У него в голове не
укладывалось, как такие абсурдные обвинения могут кого-то убедить, а уж тем более заставить приговорить человека к смерти.
Думаете, суд вас оправдает? Не смешите меня и себя, граф!
Дон Хавьер найдет сотни свидетелей, которые из жадности или
страха за свою жизнь подтвердят всё, что угодно. Поймите, я не из
желания напугать вас с вами откровенен просто считаю, что вы
достойны знать правду.
34
Второй шанс для героя
Генри замолчал, крыть ему было нечем. Положение склады-валось отчаянное. Что делать? Однозначно бежать. Но как? У него
в запасе не так много времени. Может, все-таки убить этого
Не советую думать о побеге, предостерег офицер, будто
прочитав его мысли. Дальше внутреннего двора, в лучшем случае, вы не уйдете. На башнях круглые сутки мушкетёры дежурят и
фитили держат сухими. Если вас не застрелят сразу, то ранят, изо-бьют до полусмерти и бросят в яму, а потом всё равно повесят ну, может быть, обезглавят, как благородного человека.
Генри вздохнул и покачал головой, грустно усмехаясь. Бред!
Средневековый бред! Надо же было так влипнуть! И это он, уроже-нец третьего тысячелетия, которому выпала редкая удача учиться
на опыте предков!.. Без помощи его современников, хорошо знаю-щих и его, и друзей, здесь явно не обошлось. Интересно, кто конкретно все это подстроил? Кому он настолько мешал? Он ни с кем
старался не ссориться, ко всем относиться ровно
Тогда вы можете мне сказать он запнулся, покусывая
губу, стараясь создать наиболее нейтральную формулировку. Что
сейчас с королевой Элеонорой?
О ней позаботились, уклончиво отвечал тюремщик и пояснил, перехватив обеспокоенный взгляд пленника и заметив, как тот сжал
кулаки: Она жива и здорова. Скорее всего, сейчас на пути в столицу.
Но почему тогда меня не отпустят? Если с ней всё в порядке? Генри почему-то собеседнику не верил, хотя у того не было
никакого резона лгать.
Потому что вам больше незачем ее сопровождать. К тому же, вы отличный козырь в руках ее противников. Как и ваши друзья.
Они сейчас, так же как и вы, подозревают всех подряд, и в ваших
рядах зреет раскол.
Что же с ней будет пробормотал молодой человек, но
достаточно отчетливо, чтобы тюремщик услышал. Возможно, поэтому офицер принял странный вопрос-утверждение на свой счет и
решил удовлетворить любопытчтво заключенного.
Конечно, я не обязан вас извещать, произнес он, пожимая
плечами, но я скажу: для вас это едва ли что-то изменит. Ее вы-дадут замуж за австрийского наследника.