Три месяца провалялся я в госпитале. А когда вернулся в гараж, узнал, что Фролло увезли на скотобойню. Реммель отремонтировал машины и где-то раздобыл бензин, конь ему был больше не нужен. Меня хозяин выгнал, теперь и я был ему не нужен.
Тетка сказала мне, что Реммель даже собирался отпустить Фролло. Вдруг на Толстого Людвига нашло милосердие. Но Рита Крамер шлюха нашего хозяина, предложила ему отвезти коня на скотобойню. «Чтобы от него был хоть какой-то толк», сказала она. Так она говорила о моём единственном друге! Толк от него мог быть только в виде колбасы
Я поклялся отомстить. Но одно дело слова, а другое поступки. У меня не хватило духу.
Прошло двадцать лет, и вдруг я случайно в метро встретил Риту. Она почти не изменилась, женщины умеют обманывать возраст. Меня она, конечно, не узнала. Не знаю почему, но я проследил ее до дома и дождался, когда в окне зажёгся свет. Теперь я знал, где она живёт. Я и не думал её убивать, но возвращаясь домой, увидел в газетном ларьке Фролло. Он смотрел на меня с какой-то фотографии на обложке журнала.
Дома у меня была старая шахматная доска. Она осталась от прежних хозяев квартиры. Я подумал, что чёрные фигурки коней всегда мне напоминали о нём, и теперь пусть они напомнят и Рите Крамер о моём друге, который по её милости оказался закатанным в консервную банку.
Но коней было два, и уж если Рита получила то, что ей причиталось, то и старику Реммелю следовало закончить жизнь не в домашнем углу с тёплой грелкой.
А кто должен был стать третьим? перебил я убийцу.
Водитель из того гаража, ответил Йозеф Зингель, оказалось, что они не смогли бы довезти Фролло до скотобойни, у них просто не было такой машины. Хозяина вроде снова пробило на милосердие, но тот тип предложил отвезти Фролло частями. Он даже сам его разрубил и отвёз. Вот и всё. Был конь!
Когда я вышел из пятнадцатого комиссариата, Гамбург заволокло чёрной осенней ночью. Такой же чёрной, как впрочем, в жизни есть и другие сравнения. В другую масть. Более оптимистичные. Ведь даже самая беспросветная ночь никогда не бывает чёрной, надо просто уметь к ней присмотреться.
Грязное дельце
Глава 1
В мае шестьдесят четвёртого, кажется, это было в самом начале месяца, ко мне в кабинет на Берлинер Тор ввалился долговязый малый с запиской от прокурора Штефана Почински. В записке была всего одна фраза: «Хожу как кошка вокруг горячей каши»9.
Посыльный посмотрел сквозь прищур кошачьих глаз. Он тоже был похож на кошку, рыжую и хитрую. Содержание записки он, конечно, знал и теперь оценивал мою реакцию. Я потянулся к телефону, но посыльный покачал головой и сказал, улыбаясь: «Бесполезно, херр Клингер, его сейчас в кабинете вы не застанете!»
И всё же я позвонил. Гудки полетели точно в вечность, хотя до Альтоны от нашей высотки было не больше семи километров по прямой.
Я безнадёжно посмотрел на гостя.
Парень, конечно, представился сразу, но я не придал значения важности запоминать имена клерков. И вот теперь, наблюдая мою неповоротливую память, он получал удовольствие.
Ханс-Михель, повторил мой гость, с вашего позволения.
Так что там стряслось, Ханс-Михель? спросил я без интереса.
Грязное дельце, ответил посыльный, всё ещё стоя в дверях.
Я понял, что придётся ехать. Это не вызвало особой радости. У нас только поменялся шеф полиции, и все бездельники вроде меня привязали хвосты к стульям, завалив себя кипами старых и бесполезных бумаг. Шеф пришёл к нам из города Итерзен, где значился мэром. Обычно таких как он больше интересует расстановка фигур на доске, чем сам процесс игры, а значит, все ожидали реформ, сокращения штата или чего-то ещё категорически новаторского. Вдохновляло только то, что до нашего управления LKA10 руки у него пока не доходили, а значит терзать себя сомнениями относительно такого специалиста как я, сегодня он точно не будет. Прямой же мой начальник мнение насчёт служебного рвения имел прямо противоположное: «чем дальше от начальства тем меньше хлопот» считал он, и потому показательно отсутствовал по «оперативной необходимости».
У меня машина внизу, сказал Ханс-Михель лукаво.
У меня тоже, ответил я, соглашаясь с тем, что остаток дня придётся провести в ожидании прокурора.
Дымно-синий Гамбург остывал, тускнея сразу всеми оттенками синего, и уходя в мрачные цвета крепкого чёрного табака. Он был совсем не лакированным этот город. Особенно со стороны Берлинского угла, обвитого железной дорогой как незатянутой петлёй.
Дымно-синий Гамбург остывал, тускнея сразу всеми оттенками синего, и уходя в мрачные цвета крепкого чёрного табака. Он был совсем не лакированным этот город. Особенно со стороны Берлинского угла, обвитого железной дорогой как незатянутой петлёй.
От пожарного депо в сиплом стоне сирен отъезжали пожарные грузовики, похожие на большие красные коробки. Движение перекрыли, и нам пришлось ждать. Я представлял себе, какую психологическую заботу приготовил для меня Почински.
Мне повезло, Почински скоро приехал. Ещё из коридора я услышал голос друга.
Нарисуем ему квалификацию «покушение на убийство», говорил кому-то возбуждённо и решительно Штефф. Он вошёл в кабинет и, даже не обратив на меня внимания, принялся звонить в «Давида»11.
Опять пятнадцатый, подумал я, наблюдая за прокурором.
Наконец порох прокурорской решительности отошёл последней струйкой сизого дыма, и Штефф устало сбросил шляпу на стол.
Мойн!12 сказал он, подняв на меня глаза.
Я кивнул.
Сейчас, только отдышусь Процессуально я не могу привлечь тебя к расследованию, но по служебной целесообразности обязан. Как специалиста по всяким придуркам. Думаю, мы это согласуем, заговорил Почински.
Я молчал, не перебивая, позволяя другу собрать мысли в кулак. Они всё время у него расползались в сумбурном потоке обстоятельств, но отговаривая мне сейчас свою проблему, Почински яростно соображал и систематизировал.
Опять что-то по пятнадцатому комиссариату? спросил я.
Нет, заявление поступило нам в Альтоне, уточнил Почински, но, всё по порядку. Три дня назад Эльза Гроссмайер заявляет о пропаже мужа. Накануне он отправился на лодке рыбачить и не вернулся. В тот же день патрульный полицмейстер обнаруживает на пляже Шрёдерса пустую лодку. На бортике явные следы крови, а в песок глубоко впечатался след ботинка в полутора метрах от лодки. Левая нога.
Правой оттолкнулся? спросил я.
Именно! Не вызывает сомнения, что спрыгнули с лодки. Продолжил Почински. Но она принадлежала не Гроссмайеру. Мы установили по бортовому номеру адрес хозяина, им оказался Стоян Малич, эмигрант, в Гамбурге жил восемь лет, работал на судоверфи. По словам соседей, дома он отсутствовал примерно пятый день. Уточнили. Оказалось четвёртый. То есть, пропажи людей с разных лодок совпадают одним днём.
Этот Малич близких родственников не имел, женат не был, поэтому никто его не хватился и не заявил в полицию. Вчера утром его труп с пробитым черепом всплыл у лодочной станции. Уже успели опознать.
Два случая объединили одним производством, а отпечаток ноги на песке превратился в улику.
Оперативно! заметил я.
Почински не отреагировал на мою реплику и продолжил:
Лодку Гроссмайера тоже нашли. Сегодня её выловил катер Вассершульцманов13. Лодку прибило к портовым докам на другой стороне реки. Таким образом, получается, что в течение одного дня кто-то дважды нападал на рыбаков. Старика Гроссмайера ещё не обнаружили, но, думаю, финал здесь очевиден.
В таком случае, как преступник покинул его лодку? Спросил я, вплавь что ли?
Так же, как и прежде спрыгнул на берег. Её просто отнесло течением, ответил прокурор не задумываясь.
Почински машинально порылся в карманах, ища сигареты, не нашёл и продолжил:
Вечером того же дня было совершено очередное нападение. На этот раз пострадал семнадцатилетний парень, которого чуть не убили в гараже. Юрген Висман, работает продавцом на Рыбном рынке, живёт с матерью. Решил покатать на лодке подружку, в тот день у него был выходной, окрыли гараж, девушка пошла позвонить матери, а когда вернулась, обнаружила парня с разбитой головой. Мальчишка, слава богу, жив.
Она звонила из сторожки, сто шагов туда, сто оттуда, разговор занял одну минуту. Даже меньше. «Мама, я вернусь к восьми часам», и всё. Сколько её не было? От силы пять минут. Пришла, а он лежит в крови. Говорит, что, когда возвращалась от сторожки, никого не видела. Значит, у преступника, чтобы не совпасть со свидетельницей, на все про все было не больше пары минут.
Висмана ударили сзади. Парень что-то искал на полке, видимо наклонился и удар пришёл по касательной. Это и спасло ему жизнь.
Вы его уже допросили?
Нет. Врачи к нему пока никого не пускают. Но думаю, вряд ли он способен помочь следствию. Ведь нападавший бил сзади, подкрался. Допросим конечно сразу, как только он оклемается.