Гул рванувшегося в артерии тоннелей вагона поглотил и смял мысли. Мы с Лерой молчали, думая каждый о своем. Вернее, я была уверена, что Лера думал сейчас только «о моем». Это было видно по его задумчивому напряженному взгляду, что он время от времени переводил на меня, забывшись. Интересно, а если бы у меня были муж, дети? Оборотень бы меня тоже не спросил? Хотела было поинтересоваться об этом у Леры, но не стала: какая разница, раз не было у меня ничего этого?
Мы вышли на станции «Парк Победы» и двинулись вдоль того самого заснеженного парка. Денек занимался на редкость ясный. Деревья стояли в снегу, исполосовав снежный покров до самого забора своими тенями. Спортивные пенсионеры уже вспарывали хрустящую корочку снега лыжами, гоняя уток на озерах Тишь да гладь. И никому невдомек, что на этом самом месте была открытая «воронка» такой черни, что местные утки вполне могли оказаться вдвое старше тех пенсионеров.
Ань, отвлек меня Валера. Глаза светиться начинают, успокойся.
Черт, я тряхнула головой и спрятала нос в шарф. Выдержка давала трещину, но это и понятно. Если бы не шапка, у меня бы еще и волосы дыбом торчали!
Гостиница «Россия» встретила привычно: умеренной суетой на входе, невидящими взглядами и иностранной речью. Только обычный лифт таких, как мы, здесь вез в необычное место
Через пять минут подъема мы с Валерой вышли в светлом коридоре, залитом лучами утреннего солнца. Но, если бы в Питере сейчас и было пасмурно, здесь все равно было бы также светло. Далеко в утреннем мареве виднелся занесенный льдом и снегом залив. Панорамные окна открывали вид на город совершенно с другой высоты, нежели могла бы себе позволить гостиница «Россия». Весь наш этаж находился в отличном от привычного пространстве, которое было одновременно и безопасным, и создающим нужное впечатление.
Я помню, под каким впечатление была первый раз сама
Это было восемь лет назад. Я приехала поступать в питерский мединститут, а вместо этого прямо с экзаменов меня отвезли сюда. Оказалось, что у меня столь же редкий дар, сколь и паршивый. Таких, как я, среди ведов называли «психиками». Психики были редкостью, поэтому моим обучением большую часть времени занимался сам Магистр Зул Вальдемарович бессрочный ректор института ведов, а также верховный правитель Северного региона. Говорили, что я стала его любимицей, хотя не прикладывала к этому никаких усилий. И не питала никаких иллюзий.
Психики незавидная одаренность. У нашего мира тоже есть душа, а соответственно и душевное равновесие. Если представить душу мира в виде прозрачной пленки, то каждое событие в нем можно сравнить со взрывом. Маленькие, небольшие и масштабные. Чем больше событие тем сильнее колышется пленка. И такие, как я, это чувствуют. И могут восстанавливать.
Конечно, в заведомо опасные районы мы не суемся. Убийства, насилие, сборища негативно и воинственно настроенных людей, теракты места всех этих происшествий начинают тянуть из нас силу, затягивая пробоину. На такие «задания» мы выезжаем с командой, как «Охотники за привидениями». И даже с мигалкой, если пробки.
Самое страшное война. С войны психики могут не вернуться вовсе все зависит от подготовленности и опыта. Для такого масштаба «пробоины» мы становимся своеобразной «заплаткой». Душа вытягивается из тела, и на этом «светлая» миссия психика заканчивается.
Каждого из нас могут в любой момент отправить «залатывать» какой-нибудь масштабный прорыв. Меня совершенно точно с посмертной грамотой.
Простым людям кажется, что мирозданию все равно. У тебя горе, но солнце светит, а травка зеленеет. Но я знаю, что миру не все равно Только, лучше бы не знать, насколько.
4
Коридоры института обычно никогда не пустовали. До сегодняшнего дня.
Лер, что происходит?
Мне казалось, что все накопленные в отпуске силы сразу же меня и покинули. Конечно, «быть психиком» совсем не значит «быть психом» Но нервные потрясения я переносила плохо.
Успокойся, Ань, друг взял меня за руку, не смотря на угрозу, они здесь
Внезапно пространство перед глазами крутанулось и выплюнуло нас возле кабинета Вальдымарыча. Вернее, меня одну.
Лера! крикнула я, озираясь, но дверь кабинета распахнулась, и на меня устремился знакомый пронзительный взгляд Магистра.
Воржева Как много было сказано одним словом! Были тут и удивление, и досада, и восхищение. Только чем?
Воржева Как много было сказано одним словом! Были тут и удивление, и досада, и восхищение. Только чем?
Зул Вальдемарович только и успела пискнуть я, как он меня сцапал и втянул в пустующую приемную.
Раздевайся
ЧТО?! неожиданно отскочила я от него, как ошпаренная. С некоторых пор эта команда включала внутри режим экстренной эвакуации с места ее получения.
Дубленку снимай, сдвинул седые брови мужчина. Вообще, Магистр хоть и был в летах, но представительницы женского пола этого в упор не видели. Всегда одетый с иголочки, аккуратно стриженый, с короткой бородой, которая даже мне нравилась, хотя я была ярой противницей модного веяния их отращивать. И даже морщинки вокруг его глаз были лишь атрибутом харизмы, но никак не возраста.
Где Лера? проблеяла я, подчиняясь.
В безопасности, коротко ответил шеф. А теперь слушай меня внимательно Вообще, я рассчитывала, что слушать из нас двоих будут меня. Сейчас заходишь в мой кабинет и молча садишься на свое обычное место Молча! Я сам все решу!
Что происходит? поперхнулась я воздухом.
Они здесь.
Кто?
Вместо ответа Зул Вальдемарович оглядел меня придирчиво с ног до головы и, оставшись довольным, подхватил под руку и повел в кабинет.
Хорошо выглядишь, молодец Помни молчишь.
И он втолкнул меня, по ощущениям, на арену к тиграм. Нет, конечно, его офис был далек от настоящей арены, разве что, может, такой же просторный и круглый. Ни одной стены сплошная панорама без стыков, словно изогнутое жидкое стекло. А за ним облака. Настоящее испытание для нервной системы. Я очень долго привыкала
За большим квадратным столом посредине кабинета сидел незнакомый мужчина и изучал какие-то бумаги. На мое появление хищно сощурился и подобрался, вставая. В нем было метра два роста, серебристо-серый костюм бликовал при движениях. Внешность у мужчины была пугающая: холодные серо-голубые глаза, пронзительный режущий взгляд, острые черты лица. От него хотелось отвернуться, но что-то подсказывало нельзя.
Аня, это Кирилл Карельский, представил нас Зул, умудряясь на фоне гостя ничуть не проигрывать во внушительности, хотя был ниже и меньше. Кирилл даже не кивнул, промораживая меня взглядом, и я, удивляясь себе сама, отвечала ему таким же. Сколько мы так стояли не знаю. Только я неожиданно вздернула верхнюю губу, обнажая передние зубы, и в этот момент брови Карельского поползли вверх.
Кир! раздалось рычащее позади меня, и я резко выпрямилась.
Я узнала голос. Он впился в спину мельчайшей острой ледяной крошкой, оставив на коже горящий след. Мне показалось, все исчезли кроме нас. Остались я и он Я слышала его медленные шаги и сжималась все больше. Наверное, так приближается судьба, злой рок А в моем случае Мирослав Карельский.
5
Он обошел меня сбоку, не удостоив взгляда. Как и брат, он был в костюме, только темнее цветом, сидевшем, как влитой на его мощной фигуре. Мирослав был немногим ниже Кирилла, и я совершенно не могла предположить, кто из них старше.
Садись, вывел меня из ступора Зул Вальдемарович, и тут же обратился к братьям, Анна Воржева, предмет договора.
Что?! вскочила я, едва начав присаживаться на стул.
Почему от нее несет другим мужиком? повернул голову Мирослав в сторону Магистра, и я словно ударилась взглядом о его непробиваемую маску. Голос был пропитан презрением и неприязнью.
Какое ваше дело? прорычала я, тяжело дыша. Хотела в нужном месте вставить «собачье», но инстинкты самосохранения возопили на все нутро правда, все же с опозданием.
Мирослав резко развернулся и наконец удостоил меня взгляда. Нет, он хлестнул меня им наотмашь. Знакомые глаза цвета голубой стали, плотно сжатые губы, снежинки Я снова начала куда-то уплывать.
Анна, сядь! рявкнул Магистр, заставляя меня вздрогнуть и прийтий в себя.
Пусть стоит, властно скомандовал Мирослав и двинулся ко мне. Дадите мне поговорить с «предметом договора» наедине? Вы же все равно знаете, что я соглашусь на все ваши условия
Он не спускал с меня взгляда, испепеляя им заживо. И я не выдержала, дрогнув и отводя свой.
Да, конечно, кивнул Зул, красноречиво зыркая на меня неодобрительно, но куда там! Кирилл, молчаливо созерцавший действо свысока, вышел вслед за моим боссом, и мы остались одни.
Тебе не кажется, что то, что между нами было, дает тебе право обращаться ко мне на «ты»? высокомерно усмехнулся Мирослав, застывая в двух шагах от меня.