Тебе не кажется, что то, что между нами было, дает тебе право обращаться ко мне на «ты»? высокомерно усмехнулся Мирослав, застывая в двух шагах от меня.
То, что было, дает мне право заявить на тебя в Ведовскую защиту, огрызнулась я, понимая, что попытка обречена на провал сразу же.
Последовала усмешка.
Куда бы мне на вас, таких ушлых ведов, заявить начал он, обходя меня медленно по кругу. Или скажешь, не имеешь понятия о том, куда тебя втянули?
Не имею понятия, о чем ты!
Мир помолчал, замерев за моей спиной. Потом вдруг сделал шаг, разделяющий нас.
Я закончу то, что начал, Аня его рычащий шепот раздался над самым ухом, кожу шеи опалило слишком горячее для человека дыхание. Я замерла, тяжело сглатывая, Только никогда не трахал шлюх.
Сама не поняла, как я это сделала. Только осознала себя, стоящей лицом к лицу с ним и горящей ладонью, которой огрела его мгновением назад. Он лишь слегка прикрыл глаза, шумно втягивая воздух, а рука у меня ныла все ярче. Кажется, зарядила отменно. Будет синяк. У меня.
Обломишься, не остановилась я на достигнутом, но все же делая шаг назад.
Взгляд Мирослава изменился. В него добавилось непонятное мне довольство и любопытство. Он, казалось, вообще не заметил моей выходки.
Значит, и правда не знала ничего наклонил по-звериному голову, ожидая. Я задышала чаще, обхватывая себя руками. Хорошо протянул задумчиво. Можешь быть свободна.
Что? мой голос дрожал.
Можешь быть свободна, повторил он холодно, езжай домой, прими ванную и смой с себя запах чужого мужика его голос снова стал жестким. если его можно назвать мужиком.
Не твое дело прикрыла я глаза. Да какое он имеет право осуждать Валеру?! Пусть Лера «безоборотный», зато в тысячу раз что? Человечней? Так наверняка именно поэтому!
И, Аня Мирослав захватил отвоеванные мной два шага, разделявшие с ним только что. Его рука легла мне на шею, а большой палец на подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Я прощаю твое поведение сегодня только потому, что ты и вправду не виновата в обстоятельствах, заставивших меня оказаться здесь заговорил он, холодно глядя мне в глаза. Но впредь перечить мне, перебивать и поднимать на меня руки запрещено. Всегда помни, что ты он наклонился ниже и выдохнул в губы, моя.
Шлюха? презрительно скривила губы.
Прости за это, я должен был выяснить
Я дернулась из его рук, и он выпустил.
Я не собственность! попятилась к двери.
Этот контракт, Мирослав небрежно кивнул в сторону бумаг на столе, утверждает обратное. Вечером я пришлю за тобой машину.
Ты же сам говоришь, что я не виновата прошептала жалко. Запасы прочности иссякли, накрыло безысходностью.
У тебя нет выбора последнее, что он снизошел мне сообщить, и отвернулся к двери. Зул!
6
Я вылетела из кабинета Магистра, чуть не сбив его самого.
Воржева, стоять!
Подняла горящие гневом глаза, замечая боковым зрением стоящего у окна Кирилла. Зверь скосил на меня глаза, прожигая взглядом, и я с трудом подавила желание огрызнуться. Смотрит на меня уже прямо как на свою собственность!
Внутри поднималась буря неконтролируемого негодования. Я им что всем, вещь?!
Может, еще сидеть, лапу и голос?! рявкнула я.
Воржева побагровел Зул Вальдемарович. А ну марш в комнату отдыха! И ждать меня!
Откуда во мне взыграло столько противоречий понятия не имела. Еще вчера повысить голос на Магистра для меня было чем-то запредельным. Но, наверное, когда ты в один день превращаешься в жертвенного агнца, нужно вовремя разбудить в себе более лютого зверя
Ни в какую комнату отдыха я не пошла. «Предмет договора» У меня все сжималось внутри от брезгливости. Ни разу не слышала о том, чтобы ведов продавали в рабство зверям и делали «предметом»! Надо было выбираться
Запрыгнув в такси, я помчалась домой. Сбросив с себя офисные шмотки, я запрыгнула в молодежные: теплый пуховик, штаны, шапка-носок, распущенные волосы из-под нее. Собрала в рюкзак все необходимое минимум белья, россыпь амулетов, лекарства, документы и деньги, и кинулась прочь из дома.
Северный округ не единственный. Пусть здесь все пути к справедливости мне отрезали, но есть же другие! Тот же южный До него быстрее всего будет добраться. Уже в метро я подумала, что лучше будет воспользоваться поездом. Пусть медленнее, но затеряться проще, ведь железнодорожных вокзалов в Питере несколько.
Я брела по зимним улицам северной столицы и чувствовала себя бездомной. В один день вся моя жизнь покатилась зверю под хвост! И Валере не позвонить единственной родственной душе! Он с ума сойдет от волнений!
Усевшись в уличное кафе погреться и перекусить, я озаботилась поисками ближайшего по времени билета до Краснодара, а оттуда уже на автобусах буду добираться в горную часть Карачаево-Черкессии. Я видела представителей южного округа на ежегодных встречах в Москве. На первый взгляд они были более замкнуты, что ли. Выглядели старомодно, сдержанно, общались просто и дружелюбно. Это и вселяло в меня надежду. Главное добраться. А там, я думаю, история о «торговле живыми «предметами договора» их заинтересует.
Я вытряхнула из варежки связку камешков-артефактов и, попереберав их, выбрала нужный. Камешек булькнул в чай и с приглушенным стуком лег на дно чашки. Эти артефакты сбивали мой «сигнал» энергетический след. Магистру не составит труда меня найти, но с таким «чаем» и ему придется попотеть. Вообще мы эти камешки принимали перед выездом на случаи разрыва и дестабилизации эмоциональной оболочки, так меньше шансов, что утянет за ее границу. Но и в моем теперешнем случае пригодятся.
За окном быстро темнело, а в это время суток меня всегда тянуло к теплу и свету. С трудом заставила себя выйти на улицу и взять в руки. Я никогда не была авантюристкой, не срывалась с насиженного места в поисках приключений и новых ощущений. Наоборот. После тяжелой работы хотелось спокойствия: горячую ванную, теплые носки и чашку чая с травами. И чтобы никаких потрясений!
У меня даже отношения были стабильные целых пять лет. Со стабильным молодым человеком. Но они закончились два года назад по моей инициативе. Энергии на кого-то еще у меня не оставалось после работы, но обычному человеку это сложно понять Саша устал от постоянно безжизненной меня, пытался таскать по врачам, зазывал в отпуска Но как ему было объяснить, что это мое единственное нормальное состояние и другого никогда не будет? Было больно, но другого выходя я не нашла, решив, что отношения не для меня. Многие психики были одиноки, и никого я этим не удивила.
Я брела вдоль улицы, пытаясь успокоиться и перестать себя жалеть. Начался снегопад Снег ложился на мои следы, стирая дорогу назад. Все к лучшему все должно быть, черт возьми, к лучшему!
Вдруг рядом остановился автомобиль. Я не придала этому значения, пока мне, бредущей по тротуару с поникшей головой, не преградил путь кто-то в джинсах и светлых ботинках. Резко вскинув голову, я оказалась лицом к лицу с Мирославом.
7
Садись в машину, не стал церемониться зверь, снизойдя до легкого кивка в сторону дороги.
Я не согласна, огрызнулась я.
Обсудим, отрезал он, но, надо отдать должное, ментальные приказы не давал.
Что мы обсудим?! вскричала я. Сколько раз в неделю ты будешь меня иметь?!!!
Я думала, он меня размажет тут же. В глазах Мирослава отразился пугающий отблеск от фар проехавшего мимо авто, губы дрогнули в хищной полуулыбке.
Ты себя давно видела? наклонился он ближе. Я приказал тебе принять ванную, но вместо этого ты шляешься по городу в виде резидента самой захудалой общаги
Вот и прекрасно! вздернула я подбородок. Так я пойду?
До прекрасного тебе как до Карелии пешком, он подхватил меня под руку и рванул в сторону машины. Пойдешь, куда я скажу.
Меня втолкнули в машину и захлопнули двери.
Домой, скомандовал зверь, усаживаясь на переднее сиденье, и машина мягко тронулась.
«Домой?» У Мирослава есть дом в Питере? Я обняла свой рюкзак, прижимая его к груди, и нахохлилась, хмуро глядя на стремительно темнеющие улицы за окном. Часть меня продолжала стремиться к прежней жизни. Пусть та мне уже осточертела своим постоянным страхом и эмоциональным истощением, но я к ней привыкла! Но большая часть все же рвалась подальше, и я была с ней солидарна, только нас не спросили.
Мирослав застыл на переднем сиденьи, но у меня от его близости начинало все дрожать внутри. Я чувствовала его, но не могла себе этого объяснить. Мне передавалось его напряжение, я слышала дыхание и знакомый запах зверя и хвойной смолы. Его профиль притягивал взгляд. Свет от фонарей скользил желтыми бликами по острым скулам и жесткому подбородку, бесновался в радужках глаз, делая его взгляд еще более диким, когда он поворачивал голову в сторону водителя. Мое сердце то и дело пропускало удары, сбивая дыхание.