И ты сам примешься рыскать по городу? С толикой нахальности и легкого презрения спросил охранника Тибурон. Сколько уже ликов прошло? Два, три? А у вас ничего нет.
Мужик рассвирепел и было сделал шаг, но Малаитрих осадил его жестом, лишь подняв руку.
Успокойся, Кэннар, Даона посмотрел на Тархельгаса. Твои расспросы все усугубят.
К утру, максимум завтра к ночи, кому нужно, и так узнают, а бездействие и молчание результатов не даст. Поэтому я не вижу смысла в этом споре. Охотник, как и прежде, не собирался идти на уступки и повторил вопрос: Что было украдено?
Малаитрих не торопился с ответом, обдумывая слова Отрубателя Голов. С момента пропажи прошло уже два лика, и поиски с попытками сохранить все в тайне пока не увенчались успехом, не говоря о том, что обыкновенный заказчик уже прознал о случившемся.
Стоило ли ему медлить и дальше, когда на порог прислали охотника с непревзойденной репутацией, чтобы тот решил его проблему?
Гроссбух, кратко ответил Даона, чем вызывал неодобрение со стороны Кэннара, который, правда, не решился вслух высказать свой протест.
Что в нем?
Счета, учет рабов, имена и должности покупателей, свидетели. Одним словом, все, предельно четко ответил Малаитрих на вопрос охотника. Для ведения подобных дел нужен порядок.
Получается, вы сложили все яйца в одну корзину, сделал вывод Тархельгас, но Даона словно бы не беспокоился об этом.
И охотник понял почему, когда торговец людьми из-под рубахи достал цепь, на которой висел ключ.
Гроссбух не вскрыть. Только если не снять это с моей шеи.
Лишь вопрос времени, когда замок взломают. Тибурон не понимал, в чем именно заключается самоуверенность Даона.
Каждый вор, способный на это, у меня под ногтем.
А как же другие торговцы рабами?
Мало кто решится идти против меня. У тех же, у кого хватит духа, есть мои люди, которые сразу донесут.
Мне нужны имена ваших конкурентов.
Ресурсов достаточно лишь у Изарда Мидрата, Эйкена Младшего и Хэирода Рида. Но будь у них гроссбух, они бы уже начали действовать, и сейчас напротив меня сидел бы не ты, а один из них, диктуя свои условия.
Ваши записи действительно настолько ценны? уточнил Тархельгас, не в силах объяснить спокойствие Даоны. Того больше заботила подпорченная репутация, нежели потеря столь важного для работорговли предмета.
Прольется много крови, если его откроют, заверил работорговец и после многозначительной паузы продолжил: Хотя трупы начнут заполонять город еще раньше. Ведь мое терпение не безгранично, и простить подобной наглости я не могу.
Что ж, Тархельгас понял, сколько Даона давал им времени, пока сам не начнет действовать, и действовать жестко.
Есть чертежи замка? И изображение самого гроссбуха. Нам нужно с чего-то начать. Первое понадобится для расспросов, второе чтобы понять, с чем конкретно имеем дело. Так мы избежим хотя бы части подозрений.
Тут Даона одобрил план охотника. При должном везении город и не узнает, что именно пропало.
И еще, продолжал Тархельгас, нам нужны сферы влияния в городе. Покажите, кто за какой район отвечает. Я давно не был в Расад-Пад, а времени разбираться самому нет.
Малаитрих уже по привычке махнул рукой, велев своей охране все организовать.
Кэннар, выдай ему наши карты с подробным описанием.
Неужели вы так доверяете этому охотнику? Он не спешил выполнять приказ хозяина.
Ты сейчас подставил под сомнение мое решение? Даона вполоборота взглянул на главу своей охраны. Я лучше знаю, что делаю. Так что убери меч и принеси мне сраные карты.
Дальше работорговец уже вещал всем присутствующим, смотря на Тархельгаса.
Перед нами не просто охотник. Это Отрубатель Голов, и что бы он там ни говорил, его будут заботить не поиски книжонки, а цель предписания. Ведь не важно, правдив заказ или нет. Тибурон Тархельгас убийца, и, найдя свою жертву, он найдет повод снести вору голову.
Так что дайте ему наши карты.
И пусть начнется охота.
5
После недавней ночной охоты Кара, в отличие от изголодавшегося Тархельгаса, не была так увлечена поданной хозяином очага жареной оленьей отбивной. Она ела скорее по необходимости и больше предпочитала сырое мяса только что пойманной добыче, когда клыки впивались в плоть жертвы, а пасть заполнял вкус обжигающей крови.
Конечно, девушка понимала, что специи, приправы и умеренная прожарка придают блюдам свою особенную пикантность, и во времена вне обращения даже получала удовольствие от такой пищи, но ее истинная натура давно сделала свой выбор. Особенно когда ты еще сыт после прошлого ночного пира на склоне холма.
Так же еще сказалась и цена, которую охотники уплатили за ужин, а выбрасывать металл на ветер в их положении было чем-то постыдным. Поэтому девушка продолжала ковыряться вилкой в тарелке, откусывая от отбивной небольшие кусочки, поглядывая при этом то на Тархельгаса, то на людей в очаге.
Странно, но по смелым наблюдениям волчицы, присутствующие не походили на обычных посетителей подобных мест. Вели себя тихо, сдержанно, даже настороженно. Здесь никто не пел и не играл на дешевых инструментах, а привычный шум толпы тут заменял негромкий ропот, да треск раскалённых углей в центре очага.
Волчица уже хотела списать противоречивое расхождение на факт того, что ей не так уж часто приходилось спускаться к людям, как вдруг на поясе одного из посетителей она заметила печать охотника, и он оказался далеко не единственным, кто носил подобный знак отличия для их ремесла.
Что это за место? волчица вслух озвучила свой вопрос.
Очаг для охотников, ответил Тархельгас, отпив из кружки с элем. Наверное, единственное безопасное для нас с тобой место, где мы можем спокойно поесть, не опасаясь получить нож в спину.
Сюда больше никого не пускают?
Почему же? Просто люд не сильно хочет лезть и выпивать с теми, чье ремесло заключается в убийстве. Одно неверно сказанное слово, и даже если охотники не пустят в ход заточенный металл, то толпой выбьют всю дурь из глупца.
Сплоченные ребята, саркастично заметила волчица, выгнув бровь.
Охотникам приходится делать вид, что они единое братство, объяснял Тибурон, сгребая со стола всю утварь в сторону, чтобы разложить бумаги от заказчика и карты, которыми поделился Малаитрих Даона. Их работа опасна, и люди вне этого ремесла должны думать, что, тронув одного, они будут иметь дело со всеми.
Волчица вдруг ухмыльнулась и качнула головой.