Я сглотнул. Надо расследовать это дело побыстрее. Не люблю, когда гибнет красота. Особенно по полтысячи за штуку. Но допускать этих садовников к месту преступления я пока не намерен. Среди них ведь практически наверняка есть убийца, мало ли какие следы он может там замести. То, что никаких особых следов я не обнаружил, ни о чем не говорит. Чтобы что-то найти, желательно знать, что ищешь. А я пока представления не имею, почему убили Шталлера
Четверо из вас вернутся к своим цветам, когда пятый покинет астероид в качестве обвиняемого, непреклонно сказал я. Поверьте, я сделаю все возможное, чтобы это случилось как можно раньше. Если вы заинтересованы в том же, потрудитесь отвечать на мои вопросы правдиво и полно. Давайте для начала определим время смерти, возможно вам удастся уточнить данные коронера. По каким часам вы живете?
Ответил Госсенс:
По Перегуте. Это столица Бальдра. Сейчас у нас он поднес к глазам коммуникатор, но я остановил его нетерпеливым жестом.
Справлюсь. Я быстро настроил свой комм на время Перегуты. Так мне удобней.
Сутки на Бальдре были лишь немногим длиннее стандартных, и их делили на привычные двадцать четыре часа, хотя секунд в часе было чуть больше, чем на Земле. Хорошая в этом отношении планета, на иных людям приходилось привыкать к двенадцати-, тридцати шести- или сорока восьмичасовым суткам, чтобы понятие часа не становилось совсем уж абстрактным.
Произведя нехитрые вычисления, я выяснил, что Ник определил время смерти от двенадцати десяти до тринадцати сорока по времени станции.
Когда вы в последний раз видели Шталлера живым?
На ланче, это снова Госсенс. Ланч у нас в одиннадцать тридцать. Генрих пришел вовремя он всегда все делает вовремя, но поел буквально на бегу у него в синей оранжерее намечалось созревание.
Синей? переспросил я.
Да, это та, в которой он был найден. В ней растут синие розоиды, а в другой желтые, поэтому мы ее называем
Спасибо, я догадался, проворчал я. Значит, во сколько он ушел?
Госсенс развел руками.
Мы специально не засекали, сами понимаете. Но, полагаю, выражу общее мнение, если скажу, что было не больше одиннадцати сорока.
Я кивнул.
Кто обнаружил труп?
Тодоров прочистил горло.
С вашего позволения, я, лейтенант.
Во сколько?
В тринадцать сорок шесть, Тодоров скромно улыбнулся. Вот тут уж я догадался сразу зафиксировать время.
Молодец, похвалил я. Вы позвали всех?
Конечно. Разве не надо было?
Да нет, почему же. Надеюсь, вы ничего не трогали в дежурке?
Ну что вы, лейтенант, мы же не дети, Тодоров надул губы. Убедившись, что Генрих действительно мертв это было несложно, мы все вместе вышли из оранжереи и вызвали полицию.
Больше туда никто не входил?
Нет, потому что
Да, да, госпожа Ласкариду, потому что я отдал это идиотское распоряжение. Я рад, что вы его выполнили.
Я снова обернулся к Тодорову.
Как вы обнаружили тело?
Тодоров начал было вопросительно вскидывать брови, но, не успели они пройти половину дистанции, суть вопроса до него дошла.
А! Я понял. В половину второго или чуть раньше я позвонил Генриху, но он не ответил. Это не показалось мне особо подозрительным, мало ли он мог как раз срезать цветок, например. Но когда он не ответил и на повторный вызов минут через десять, я решил навестить его в оранжерее. Нет, мне тогда в голову не приходило, что могло случиться такое. Скорее, я полагал, что Генрих, возможно, заснул, хотя раньше с ним такого не случалось. Я зашел в оранжерею и Тодоров красивым жестом развел руки в сторону.
Я подпер подбородок кулаком и задумался. Все это вполне могло быть правдой. А могло и не быть.
Вы понимаете, что алиби у вас таким образом нет? спросил я.
Увы, лейтенант, Тодоров снова развел руками.
А что насчет остальных? я обвел глазами гостиную. Прошу вас, предоставьте мне прочное алиби, я заберу господина Тодорова и оставлю вас с вашими мраморными розоидами. Скажите, чем вы были заняты после ланча и до времени обнаружения тела? Начнем с вас, пожалуй, я выразительно посмотрел на парочку садовников, держащихся несколько отстраненно. Звали их Шимон Лешчак и Корнелиус Мэйнард, и после знакомства они пока не проронили ни слова.
Как опытный массовик-затейник я решил вовлечь их в нашу дружную компанию.
Лешчак, тщедушный плюгавый тип с нервными руками, повел плечами.
Как опытный массовик-затейник я решил вовлечь их в нашу дружную компанию.
Лешчак, тщедушный плюгавый тип с нервными руками, повел плечами.
Я был на ланче тоже, так. Ушел через несколько минут после Генриха, у меня сегодня смена в желтой оранжерее. Потом я не покидал ее до того самого момента, как Пламен рассказал всем о трагедии. Так.
К вам в оранжерею заходил кто-нибудь?
Так, Лешчак кивнул. Кори заходил минут в двадцать первого. Мы поговорили немного.
Немного это сколько? спросил я.
Точно не скажу, но, думаю, минут пятнадцать, так? он вопросительно глянул на Мэйнарда. Дождался утвердительного кивка и закончил. Потом Кори ушел, и я был один.
То есть, полноценного алиби у вас тоже нет?
Меня это тоже огорчает, как и вас, пан лейтенант.
Меня он почему-то раздражал даже сильнее, чем Тодоров. Хорошо, что у него нет алиби. Я обратил свой взор на Мэйнарда. Был он, несомненно, самым молодым из всего честного общества садовников астероида едва за двадцать. Впрочем, что касается внешности, молодость, пожалуй, была единственным его достоинством. Вялый подбородок, робкий взгляд, покатые плечи, волосы не то, чтобы грязные, но какие-то тусклые, неопрятные. Из подобных типов неплохие маньяки получаются.
В дверь моего сознания деликатно постучалась критичность мышления и с легкой укоризной предположила, что, возможно, я не вполне объективен к окружающим по причине плохого настроения и самочувствия.
Вы, Мэйнард?.. резко бросил я, не собираясь распахивать свое сознание перед чем бы то ни было. Критичность мышления пожала плечами и тихо удалилась.
К ланчу я пришел позже всех отсыпался после дежурства, начал он. К слову, Генриха уже не было. И уходил я позже всех, ближе к половине первого. Может быть, Шимон прав, минут двадцать первого, не смотрел на время. Я заглянул к нему в оранжерею, а потом пошел к себе и снова прилег отдохнуть. Заснул, судя по всему, почти сразу же Вызов Пламена меня разбудил.
Спали вы, разумеется, в одиночестве?
Разумеется, дряблую не по годам кожу залил неровный румянец.
Я вздохнул.
Хоть вы меня порадуете алиби, госпожа Ласкариду?
Тоже неполным, господин лейтенант, Димитра кривовато усмехнулась. Начиная с часа дня мы с Люком играли в настольный теннис.
Что?! я вытаращил глаза.
Тодоров вмешался в разговор, раскатисто рассмеявшись. Голова при этом довольно картинно откинулась назад. По-моему, он сильно страдает от отсутствия зеркал во всех помещениях, где ему доводится находиться.
Да, лейтенант, у нас есть стол в спортзале. Вообще, занятия спортом для нас не досуг, а необходимость. При такой силе тяжести мышцы быстро атрофируются, если их регулярно не нагружать, набрав полную грудь воздуха, он небрежно продемонстрировал, что уж его-то мышцы не атрофировались. Тренажеры само собой, но это не так весело. Настольный теннис О, если вы никогда не играли в настольный теннис на астероиде, вы очень много потеряли. Конечно, некоторые привнесенные правила могут показаться вам вычурными, но
Пламен, друг мой, я скрипнул зубами, посвятите меня в тонкости игры позже, хорошо? Госпожа Ласкариду, начали вы в час, я понял, а закончили?
Мы не закончили, вызов Пламена прервал игру в самом разгаре. Так что после часа у меня все окей, но до того, она немного виновато повела плечами, я была одна в своей комнате, читала книгу.
Госсенс сложил руки на намечающемся животе.
У меня схожая ситуация, я тоже между ланчом и часом дня был предоставлен самому себе в своей комнате.
Вы всегда дежурите по одному? спросил я.
Да, лейтенант, ответил Тодоров. Мы дежурим сутки через двое, сменяясь в восемь утра. Это не так обременительно, как может показаться, ибо нам вовсе не требуется находиться в оранжерее безвылазно. Кроме обычной возни с кустами каждый час необходимо сделать замеры мы измеряем самые крупные бутоны, записываем из размер и координаты, но если ни один не приближается к критическому параметру, следующий час мы вполне можем провести по собственному усмотрению. Мы с Генрихом и Люком делим делили синюю оранжерею, Димитра, Шимон и Кори желтую.
Спасибо за подробный рассказ, Пламен. Нет, я не иронизирую, за эти подробности я на самом деле благодарен. Теперь давайте, расскажите, что и вы после ланча затворничали в своей комнате. Потому что в теннис вам играть было не с кем.