Не забудьте пиво и кока-кола, напомнил Жерар, только похолоднее, пожалуйста.
Como no, signor, como no, закивал итальянец, молниеносно разрезая горячую пиццу на дольки.
Нравится? спросила сеньорита Монтеро, уписывая за обе щеки.
Язык проглотишь. Ее что, полагается есть руками?
Угу, так приятнее Я еще когда в колледже училась, обычно забегала сюда после уроков.
Какой колледж вы окончили? поинтересовался Жерар, наливая себе пива.
А никакого. Пришлось бросить: не было денег.
Печально. Кстати, Элен, сколько вам лет?
Не очень-то приличный вопрос, но вообще мне двадцать. Вы что, не любите кока-кола?
Нет. Скажите, а вам не хотелось бы получить образование?
Элен изумленно глянула на него поверх своего стакана:
Образование? Чего ради, Херардо?
Ну, хотя бы ради того, чтобы приобрести специальность. Могли бы поступить куда-нибудь в бюро
И просиживать юбку за пятьсот билетов в месяц? Сеньорита Монтеро сделала насмешливую гримаску. Благодарю покорно!
Тон, каким это было сказано, заставил Жерара поморщиться.
Предпочитаете, значит, работать вообще без юбки, грубо сказал он. Что ж, дело вкуса.
Сеньорита Монтеро быстро поставила на стол недопитый стакан; даже под косметикой было видно, как краска заливает ее лицо.
При чем тут «вкус», каждый устраивается как может, пробормотала она, не глядя на Жерара, и вдруг спросила с вызовом: Вы думаете, мне самой очень это приятно? Конечно, вам легко судить богатые всегда считают, что
Голос ее прервался. Жерар тыльной стороной кисти пальцы были в масле примирительно погладил руку девушки.
Вы меня не так поняли, Элен, улыбнулся он, я далек от мысли вас упрекать, просто мне стало вдруг обидно за вас. Я именно могу представить себе, как смотрят на вас те, другие, поэтому мне и стало за вас обидно. А насчет моего богатства я вам когда-нибудь расскажу поподробнее, если мы с вами останемся друзьями. Мы ведь ими останемся, верно?
Сеньорита Монтеро закивала головой.
Ну вот и отлично. А теперь выпьем за нашу дружбу. Вы что пьете? Вермут? Мосо! окликнул он пробегавшего мимо итальянца. Два вермута, пожалуйста.
Два? переспросил тот, для пущей наглядности показав два пальца. Como no, signor!
Потешный парень, улыбнулся Жерар. Вообще у меня слабость к итальянцам вот у кого учиться жизнерадостности! Правда, воевали они плохо. Приблизительно как мы в сороковом.
Правильно делали, сказала Беба, если бы все плохо воевали, не было бы никаких войн. А что, Херардо, в Корее еще дерутся?
Кажется, да. А вот и наш вермут. Ну, Беба, за дружбу?
За дружбу. Постойте, согните левый мизинец, вот так. У нас такой обычай.
Они выпили, зацепившись мизинцем за мизинец, на вечную дружбу.
Теперь мы друзья, засмеялась Беба, даже можем быть на «ты».
В самом деле? Тем лучше, я этих церемоний не люблю. Эй, ты! подмигнул Жерар, состроив хулиганскую рожу.
Беба опять заразительно засмеялась.
Ну, будем доедать нашу пиццу, она уже совсем остыла.
Я не хочу больше. Херардо, а что там, в этой Корее? Из-за чего они подрались?
Понятия не имею, пробормотал Жерар с набитым ртом. Там вообще сам дьявол ничего не разберет кто-то кого-то освобождает.
В Линьерсе, где я живу, в прошлом году был митинг. Прошли слухи, будто наши хотят послать в Корею один батальон, так коммунисты устроили митинг. Такая драка была, полиция их разгоняла, прямо ужас. У нас там все стены исписаны: «Янки, вон из Кореи!»
Значит, там тоже янки?
Ты лучше скажи, где их нет!
Беба тщательно вытерла пальцы бумажной салфеткой и допила свой кока-кола.
Мне янки не нравятся, сказала она, сделав гримаску, фильмы у них хорошие, особенно если про ковбоев, и музыка хорошая, а сами они противные. Она взглянула на часики и ахнула: Санта Мария, без десяти два! Херардо, я лечу. Так завтра не приходить?
Завтра можешь позировать на пляже. Ну, счастливо.
До послезавтра, Херардо. И еще раз спасибо за это! уже отойдя от столика, она показала Жерару сумочку и, сделав на прощанье ручкой, выбежала на улицу.
Жерар усмехнулся, вылил в стакан остаток пива из бутылки и стал медленно набивать трубку, щурясь на висящую напротив рекламу ликеров «Болс» голландец в национальном костюме и ветряные мельницы. Следуя бессознательным путем ассоциаций, его мысли скользнули на голландскую живопись, на рубенсовских женщин, на старого греховодника Руффо, на «Вакханку». Что хорошо то хорошо, это будет вещь. Он откинулся назад в затрещавшем плетеном кресле и сладко потянулся, сцепив пальцы на затылке, охваченный радостным ощущением творческой удачи и яростной жажды работать работать без отдыха, до изнеможения.
Жерар усмехнулся, вылил в стакан остаток пива из бутылки и стал медленно набивать трубку, щурясь на висящую напротив рекламу ликеров «Болс» голландец в национальном костюме и ветряные мельницы. Следуя бессознательным путем ассоциаций, его мысли скользнули на голландскую живопись, на рубенсовских женщин, на старого греховодника Руффо, на «Вакханку». Что хорошо то хорошо, это будет вещь. Он откинулся назад в затрещавшем плетеном кресле и сладко потянулся, сцепив пальцы на затылке, охваченный радостным ощущением творческой удачи и яростной жажды работать работать без отдыха, до изнеможения.
В подъезде ему опять встретился портье.
Еще раз здравствуйте, дон Хесус, весело сказал Жерар и, уже на полпути к лифту, обернулся: Кстати, как чувствует себя Анита? Надеюсь, лучше?
Портье бросил полировать суконкой и без того начищенную до золотого сияния львиную морду и печально взглянул на Жерара.
Боюсь, что нет, покачал он головой.
В чем дело? спросил тот, возвращаясь.
Вчера был доктор, медленно сказал портье со своим чуть шепелявым акцентом уроженца Галисии, он сказал, что у нее слабые легкие, что ее нужно отправить в горы есть такие детские колонии, в Кордове, но это стоит денег. Я получаю четыреста песо, сеньор Бусоньер, жена зарабатывает не больше трехсот, мы не можем отправить Аниту в эту колонию Но я думаю, он может ошибаться, этот доктор, у нас в семье не было никого со слабыми легкими
Надо полагать, в Испании другой воздух, дон Хесус.
Но ведь доктора часто ошибаются? с надеждой спросил портье.
Безусловно. Безусловно. Вот что, дон Хесус, Жерар решительно взял его за пуговицу, вы не пробовали обратиться с этим делом в фонд социальной помощи?
Когда же я мог обратиться, сеньор Бусоньер, я только вчера узнал. Моя двоюродная сестра писала в этот фонд бумагу, когда в прошлом году ее Пако упал с лесов и сломал себе ноги, а патрон отказал ему в пособии. Ей не отвечали семь месяцев, а потом ответили, что ничего не могут сделать. Зачем я буду туда писать? Я не перонист, не член партии. Жена Пако
Хорошо, вот что, нетерпеливо кивнул Жерар, перехватывая другую пуговицу. Прошение вы все-таки напишите укажите, сколько нужно денег. У меня есть кое-какие связи, я вам это устрою. Безвозвратное пособие, так что платить вам ничего не придется. Принесите мне завтра, и самое большее через десять дней деньги у вас будут. Ясно? Только никуда не ходите, я сделаю это сам.
Оставив растерянного портье, Жерар быстро зашагал к лифту. У себя в ливинге он швырнул на диван пиджак, закурил и прошел в соседнюю комнату, служившую мастерской. С холста с еще не прописанным фоном, лукаво прикусив цветущую веточку, смотрела на него томными глазами «вакханка» непоседливая райская птичка, сеньорита Элен Монтеро, Беба. Он долго разглядывал ее, насвистывая сквозь зубы. «Черт побери, да ведь она красавица», подумалось ему вдруг почти с удивлением. А он и не замечал. Тут же эта мысль заслонилась другой рука! С левой рукой что-то не так, сколько ни бился. Ладно, это переделаем послезавтра, а пока можно поработать над антуражем
Продолжая весело насвистывать, он натянул измазанную красками блузу и стал перебирать кисти.
Беба вернулась в Линьерс вечером, допоздна прошатавшись по магазинам. Ее сожительница по комнате и товарка по профессии была уже дома и по обыкновению читала, лежа в постели.
Привет, сказала она, отложив книгу в яркой глянцевой обложке. Ну, что нового?
Беба сбросила туфли и с облегчением вздохнула:
Страшно устала. Ты сегодня работала, Линда?
Нет. Сказал нет настроения. Целый день валяюсь
А что это у тебя?
«Последний экспресс». Не читала?
Беба, уже начав стаскивать платье, высвободила голову и посмотрела на обложку:
«Последний экспресс»? Нет, вроде не читала. Интересно?
Оторваться нельзя, тут один слепой сыщик, понимаешь
Слепой? Почитаю Ой, сейчас все лопнет Как же это может быть, слепой и сыщик? Сегодня у меня опять пополз чулок. Видишь? Еще хорошо, что вверху, не видно. Я просто похолодела, когда почувствовала.
Линда посмотрела и снова взялась за чтение.
Дрянь этот нейлон, я тебе говорила покупай другой номер. Насчет аванса не спрашивала?
Спрашивала. Подожди, сейчас схожу под душ, потом все расскажу. Включи пока чайник будем пить мате.