Если второе «я» Анчарова Костю Якушева в телевизионном спектакле «День за днем» играет заслуженный артист РСФСР Юрий Горобец, то поэтическое «я» Маяковского выражал сам автор: «Маяковский был не только автором сценария и исполнителем главной роли, но и сопостановщиком режиссера картины Н. В. Туркина: принимал участие в распределении ролей, обдумывал декорации и ход съемки эпизодов.
Участник этих съемок Гурий Сидоров прямо называет Маяковского автором и постановщиком этого фильма и вспоминает, что во время съемок Маяковский не стоял в своей обычной позе руки в карманах брюк, в уголке губ папироса, а метался по залу, отдавая громовым голосом режиссерские указания» [2, 104]. Можно сказать, что традиция автопортрета в кино- или телефильме, если таковую можно выделить, восходит к Маяковскому, а Анчаров продолжает ее, но если для первого эта работа в первую очередь средство выражения своего неповторимого поэтического «я», то для второго средство донесения «философии жизни, выраженной разговорным языком», как высказался сам Анчаров.
Предпочтение Анчаровым художника Кости Якушева на центральное место в повести закономерно. Понятия личности и художника неразделимы в анчаровском миропонимании. «Братцы, мы все художники», говорит Анчаров от лица Якушева в повести «Золотой дождь». Художник это также предельно широкое понятие, которое в своем широком значении прекрасно ложится на анчаровский пафос отношения к жизни. Кроме того, по фильму Якушев зарабатывает как художник по тканям, что объясняет его появление в ткацком доме. В фильме несомненна его роль резонера, главного идеолога, наблюдателя и морализатора; сам он художник по профессии, по призванию и по отношению к жизни.
О фигуре его молодой жены Жени говорить можно очень долго. Ее персонаж полностью раскрывается в первой же серии телевизионной повести. Коротко говоря, в ее лице Анчаров рисует архетипический идеал женщины, преломляющийся в его собственном понимании этого идеала, который существует в реальной жизни в ситуации совершенных отношений в квартире с одной стороны, и проблемами и рутиной с другой. Женя Якушева обладает практически всеми свойствами идеальной женщины. Психолог-юнгианец Кларисса ПинколаЭстес называет такую архетипическую фигуру «первозданной женщиной». «Поэты говорят о Другой, о семи океанах вселенной, о далеких лесах или о Подруге» [3, 2021]. Эта «первозданная женщина» обладает определенным набором качеств, который примерно одинаковым приводят поэты и мыслители, обращавшиеся к образу идеальной женщины. Как поэт и мыслитель, Анчаров превосходно разбирается в этом архетипе, вследствие чего наделяет Женю Якушеву всем набором необходимых качеств. В разговоре Якушевых о том, за что они полюбили друг друга, начинающемся в полуигровой форме, Костя сообщает супруге, что с давних пор мечтал жениться на пряхе, что отсылает нас к архетипам греко-римских богинь судьбы: пряжа в руках этих богинь древнейший символ человеческой жизни. Как выясняется, у норн есть генетически родственный образ в американской культуре: «У индейцев навахо она (первозданная женщина О.М.) носит имя NaashjeAsdzaa, Женщина-паук, сплетающая судьбы людей и животных, растений и камней» [3, 21]. «А вообще, самая хорошая жена это ткачиха, и ты и не выпутывайся», говорит Якушеву тетя Паша.
«Первозданная женщина» «наделена даром предвидения и инстинктивна» [3, 21], и верно сообщает Якушеву о Жене та же тетя Паша: «Ты не смотри, что она молодая, она у нас всей квартире голова. Ее даже Большой Витек (персонаж Виктор Баныкин О.М.) слушает, слон африканский». «Неужели же вы до сих пор не поняли, что она руководитель? Она же не мельтешится, не кричит, не суетится, а все по ее выходит», говорит Лёля. Сам Якушев впоследствии высказывается в разговоре с влюбленным в нее Димой Антоновым: «Она мудрая. Ну, вы знаете, я как-то привык иначе понимать мудрость. Я тоже. Вы знаете, видимо в этом наша с вами беда. Она чистый человек, поэтому цельный. А чистота это, в общем-то, мудрость. Сегодня, во всяком случае». Эти высказывания о Жене или подкрепляются ее поступками, или звучат как выводы в результате таковых. В первой же серии Женя раскрывает Баныкину, для которого является «названной сестричкой», необходимую для него модель поведения относительно саморазвития и отношений с медсестрой Таней, в которую он влюблен. В последующих сериях следование ее советам делает Баныкина признанным изобретателем и приводит к семейному счастью с совершенно другой женщиной. В ней живо «умение определить свою территорию, найти свою стаю» [3, 24], и зритель с одной стороны видит в Жене хранительницу очага и заботливую супругу, а с другой то, как она в разговоре с Баныкиным высказывается о своей «стае», оперируя общедоступными понятиями: «Ты рабочий класс, и я, и тетя Паша, и дядя Юра, и главное вот, это помнить надо. Да какой ты рабочий класс? Ты Женька. А я Витек. А в голове у тебя, между прочим, гречневая каша, которая сама себя хвалит. Ладно, все. У нас своя гордость». Архетипической женщине свойственна «способность действовать и высказываться от своего имени, сохранять бдительность и внимательность, прибегать к врожденным женским силам интуиции и чуткости» [3, 24], и это заставляет вернуться к разговору супругов о причинах их взаимной любви. Сравнив свою любовь к Косте с любовью «Дездемоны к своему Отелло», Женя демонстрирует прекрасное понимание природы их союза: он фронтовик, который, как и Отелло, «может, такого навидался, что ему плохое вообразить легче, чем хорошее», она послевоенный ребенок, молодая, но мудрая женщина, которая должна «его воспитывать, возиться с ним, открывать ему глаза, на то, что хорошее тоже бывает», то есть демонстрирует понимание своего места как жены ветерана войны и художника. И естественно, что как и все положительные герои Анчарова, архетипическая женщина «разряжается громом от содеянной несправедливости» [3, 25]. Более того, в первой серии присутствует эпизод, где Женя раскрывается как архетипическая женщина посредством восходящей к древности женской психопрактике танца: переводя разговор с неприятной темы, она включает музыку, сперва танцует в одиночестве, а затем вовлекает в танец подругу. Фигуру Жени Якушевой можно назвать ведуньей, несмотря на то, что в культуре «с течением времени <> древняя сказочная ведунья превратилась в злую ведьму» [3, 28]. Впрочем, можно назвать ее и Подругой, и Мечтой. Но даже Женя не застрахована от ошибок в житейских ситуациях, но разбираться с ними помогает ей общество «своих» и поиск своего места во «внешнем» социуме.
«Первозданная женщина» «наделена даром предвидения и инстинктивна» [3, 21], и верно сообщает Якушеву о Жене та же тетя Паша: «Ты не смотри, что она молодая, она у нас всей квартире голова. Ее даже Большой Витек (персонаж Виктор Баныкин О.М.) слушает, слон африканский». «Неужели же вы до сих пор не поняли, что она руководитель? Она же не мельтешится, не кричит, не суетится, а все по ее выходит», говорит Лёля. Сам Якушев впоследствии высказывается в разговоре с влюбленным в нее Димой Антоновым: «Она мудрая. Ну, вы знаете, я как-то привык иначе понимать мудрость. Я тоже. Вы знаете, видимо в этом наша с вами беда. Она чистый человек, поэтому цельный. А чистота это, в общем-то, мудрость. Сегодня, во всяком случае». Эти высказывания о Жене или подкрепляются ее поступками, или звучат как выводы в результате таковых. В первой же серии Женя раскрывает Баныкину, для которого является «названной сестричкой», необходимую для него модель поведения относительно саморазвития и отношений с медсестрой Таней, в которую он влюблен. В последующих сериях следование ее советам делает Баныкина признанным изобретателем и приводит к семейному счастью с совершенно другой женщиной. В ней живо «умение определить свою территорию, найти свою стаю» [3, 24], и зритель с одной стороны видит в Жене хранительницу очага и заботливую супругу, а с другой то, как она в разговоре с Баныкиным высказывается о своей «стае», оперируя общедоступными понятиями: «Ты рабочий класс, и я, и тетя Паша, и дядя Юра, и главное вот, это помнить надо. Да какой ты рабочий класс? Ты Женька. А я Витек. А в голове у тебя, между прочим, гречневая каша, которая сама себя хвалит. Ладно, все. У нас своя гордость». Архетипической женщине свойственна «способность действовать и высказываться от своего имени, сохранять бдительность и внимательность, прибегать к врожденным женским силам интуиции и чуткости» [3, 24], и это заставляет вернуться к разговору супругов о причинах их взаимной любви. Сравнив свою любовь к Косте с любовью «Дездемоны к своему Отелло», Женя демонстрирует прекрасное понимание природы их союза: он фронтовик, который, как и Отелло, «может, такого навидался, что ему плохое вообразить легче, чем хорошее», она послевоенный ребенок, молодая, но мудрая женщина, которая должна «его воспитывать, возиться с ним, открывать ему глаза, на то, что хорошее тоже бывает», то есть демонстрирует понимание своего места как жены ветерана войны и художника. И естественно, что как и все положительные герои Анчарова, архетипическая женщина «разряжается громом от содеянной несправедливости» [3, 25]. Более того, в первой серии присутствует эпизод, где Женя раскрывается как архетипическая женщина посредством восходящей к древности женской психопрактике танца: переводя разговор с неприятной темы, она включает музыку, сперва танцует в одиночестве, а затем вовлекает в танец подругу. Фигуру Жени Якушевой можно назвать ведуньей, несмотря на то, что в культуре «с течением времени <> древняя сказочная ведунья превратилась в злую ведьму» [3, 28]. Впрочем, можно назвать ее и Подругой, и Мечтой. Но даже Женя не застрахована от ошибок в житейских ситуациях, но разбираться с ними помогает ей общество «своих» и поиск своего места во «внешнем» социуме.
Вот остальные важнейшие персонажи первого серийника (1971 года) и их краткие характеристики.
Таксист-пенсионер дядя Юра общий дядя не только в силу универсальности такого обращения к старшему соседу-мужчине, но и в значении «дяди» как второго отца; таким дядей он приходится Виктору Баныкину, которого «в люди вывел» после его разрыва с военной карьерой из-за тяжелой болезни матери. В пятой серии в ответ на реплику Илзы «Вы какой-то странный, я вас где-то видела» говорит сам о себе: «А я здесь в квартире домовой», как бы подтверждая нестандартность и одновременно архетипичность своего типажа. Он не глава коллектива, но объект заботы всех его участников.
Тетя Паша (Прасковья Ивановна) общая тетя, также как вторая мать, ведь в символическом плане она занимает место общей кормилицы.
Виктор Баныкин (Большой) лучше всего охарактеризован заведующим лабораторией: «Пойми, ты рабочий человек. <> Ты пойми, ты не только студент, ты еще преподаватель в том институте, в котором учишься, ты старший учебный мастер, ты ас! На тебя же люди равняются». Характерно прозвище Баныкина Большой, что обозначает не только его комплекцию, но и заслуженность как личности и рабочего в его тридцать три года.