Закончив рассказ, она с ненавистью в больших темно-карих глазах посмотрела на слушателя.
Ты отомстила и что чувствуешь?
Я счастлива, что этот гад сдох! Так ты отпускаешь меня?
Я сделаю, как договорились.
Эрни подошел, и снял пластиковые наручники.
Я их не чувствую поднять не могу, Аннит с ужасом взглянула на стакан с водой, понимая, что не сможет его взять. Ты обещал мне антидот Я же скоро загнусь!
Не психуй, раз сказал, значит дам.
Эрни пришлось самому напоить девушку.
И сколько мне ждать?
Пять минут. По прошествии этого времени я выведу тебя из здания, и надеюсь, ты будешь вести себя прилично. Потом у тебя будет двадцать четыре часа, чтобы покинуть город, иначе за твою свободу я гарантии не дам.
Понятно, не тупая.
Девушка терпеливо выждала нужное время, и очень обрадовалась, когда смогла контролировать свои руки и ноги. Затем не совсем уверенно встала на ноги. Эрни протянул ей сумочку и вместе они вышли из офиса. Так же молча спустились на первый этаж и, миновав скучающего в одиночестве охранника, вышли на крыльцо.
Ну я пошла, неуверенно проговорила Аннит.
У тебя двадцать четыре часа, бесстрастно напомнил Эрни.
Девушка спустилась на две ступеньки, надела на голову платок, который все это время висел на шее и, оглянувшись, спросила:
Почему ты меня отпускаешь?
В память об убитом тобой человеке.
И кем же он был для тебя? девушка презрительно усмехнулась.
Другом.
Больше ни о чем не спрашивая, Аннит зашагала прочь. Эрни смотрел ей вслед, пока высокие кусты не скрыли за собой ее силуэт. После разговора с ней в его душе осталось неприятный осадок. Вскоре Эрни поймал себя на мысли, что не помнит черты ее лица, лишь ощущение лютой, всепоглощающей ненависти, выкрашенной в цвет крови.
От неприятных размышлений его отвлек подбегающий к крыльцу Шарух.
Ты отпустил ее?
Да.
И ничего не узнал?
Узнал все, но Бохраду не зачем об этом знать.
Разумеется! Мне расскажешь?
Пройдем в офис. Заодно поможешь мне все траурное выбросить.
Есть, шеф!
Дело о несостоявшемся убийце было закрыто и это обстоятельство радовало всех участников, организовавших такое убедительное представление. Вечером этого же дня, когда Эрни сидя в кровати вдохновенно писал очередную главу своих мемуаров, Шаруху вздумалось пообщаться с ним.
Эрни, ты не представляешь, что произошло со мной за ужином, возбужденно заговорил он.
Не представляю и что же?
Эрни обратил внимание, что голограмма абонента выглядит обеспокоенно.
Эрни, ты про арбуз, которым меня кормил Бохраду не рассказывал?
Нет, только про опарышей.
Значит, ты тут не причем. А то я тоже захотел воспылать к кому-нибудь жаждой мести.
Да, что стряслось? Ты расскажешь мне, наконец?
Я просто все еще в шоке Представь, сидим оба за столом, болтаем о пустяках. Я уже наелся и собрался, уйти, но стул сдвинуть не могу. Еще тапочки, словно приросли к полу. Пока я пытался понять, что произошло, Бохрад подходит сзади и приматывает меня веревкой к стулу. Я, конечно, пытался сопротивляться, но все произошло так быстро, что ничего не смог сделать.
Бохрад, говорю ему, ты что делаешь?
Собираюсь развлечься, отвечает.
Мне, честно, стало не по себе, даже страшно.
Бохрад, жертва из нас ты.
На что он, посмеиваясь, отвечает:
Конечно, конечно, но судя по тому положению, в котором ты сейчас находишься, твои слова звучат как-то неубедительно.
Я, конечно, попросил отпустить меня, обещал забыть об этом, но куда там. Чувствую, что одним сидением в связанном виде мне не отделаться. И точно! Бохрад усаживается сбоку, берет тарелку, ломает в нее маленькими кусочками хлеб, обильно посыпает его черным и красным перцем. Я особо подчеркиваю обильно, значит очень много. Затем заливает все это маслом он под столом специально бутылку прятал, мерзавец! Все это тщательно перемешивает. Берет вилку, насаживает на нее кусочек хлеба и протягивает мне. Я отворачиваюсь, категорически заявляя:
Я это есть не буду!
Он ухмыляется и отправляет этот кусочек себе в рот! Я в шоке наблюдаю, как он его, не морщась, пережевывает и глотает. Такое было впечатление, что перец ему нипочем.
А теперь твоя очередь, он подцепляет следующий кусочек и встает. Рот откроешь или помочь?
Я мотаю головой, всячески стараюсь уйти от его угощения. Тогда он зажимает мне нос и терпеливо дожидается, когда я вынужден буду открыть рот, чтобы дышать. В общем, он засунул мне в рот хлеб с перцем, и закрыл его, предупредив:
Мне, честно, стало не по себе, даже страшно.
Бохрад, жертва из нас ты.
На что он, посмеиваясь, отвечает:
Конечно, конечно, но судя по тому положению, в котором ты сейчас находишься, твои слова звучат как-то неубедительно.
Я, конечно, попросил отпустить меня, обещал забыть об этом, но куда там. Чувствую, что одним сидением в связанном виде мне не отделаться. И точно! Бохрад усаживается сбоку, берет тарелку, ломает в нее маленькими кусочками хлеб, обильно посыпает его черным и красным перцем. Я особо подчеркиваю обильно, значит очень много. Затем заливает все это маслом он под столом специально бутылку прятал, мерзавец! Все это тщательно перемешивает. Берет вилку, насаживает на нее кусочек хлеба и протягивает мне. Я отворачиваюсь, категорически заявляя:
Я это есть не буду!
Он ухмыляется и отправляет этот кусочек себе в рот! Я в шоке наблюдаю, как он его, не морщась, пережевывает и глотает. Такое было впечатление, что перец ему нипочем.
А теперь твоя очередь, он подцепляет следующий кусочек и встает. Рот откроешь или помочь?
Я мотаю головой, всячески стараюсь уйти от его угощения. Тогда он зажимает мне нос и терпеливо дожидается, когда я вынужден буду открыть рот, чтобы дышать. В общем, он засунул мне в рот хлеб с перцем, и закрыл его, предупредив:
Будешь выплевывать, я тебя всю ночь кормить этим буду.
Превозмогая весь ужас предстоящих мне мучений, я принимаюсь жевать.
Шарух замолчал, воспоминания давались ему нелегко.
Это ужасно посочувствовал Эрни. Как ты это пережил?
Знаешь, когда я начал есть, думал, расплачусь, до чего унизительным мне все это показалось. Каждую секунду ждал я, когда во рту появится нестерпимое жжение. А оно все не появлялось, хотя вкус перца я все же чувствовал. Я проглотил этот злосчастный кусочек, и, недоумевая, посмотрел на Бохрада. А тот улыбнулся, похвалил меня за примерное поведение и, присев, нацепил на вилку следующий кусочек хлеба. В общем, скормил он мне все свое угощение. Эрни, я не переживу такого позора. Так унизить палача! Знаешь безболезненный способ совершить самоубийство?
Шарух, ты серьезно?
Шучу! Шарух рассмеялся. Но от пережитого меня все еще трясет. Он потом начнет мне всяких насекомых в еду подкладывать Эрни, мне с ним еще две недели жить! Я в ужасе!
Это ты мне говоришь, а сам наверно уже придумал, как отомстить ему за унижения?
О у меня вся ночь впереди. Он еще не раз пожалеет о содеянном. Минутку, ко мне стучат. Чего ему еще надо?
Шарух не стал отключать браслет и Эрни хорошо все слышал. Шарух подошел к двери и отодвинул засов.
Ты чего теперь всегда от меня запираться будешь? поинтересовался Бохрад.
А ты, смотрю, осмелел Зачем пришел?
Вот тапочки принес. Клей в столовой убрал, больше не прилипнешь.
Бохрад, ты так не наглей. Я ведь и разозлиться могу. С тебя еще за побег причитается.
Сочтемся, приятель, не переживай. Можешь не запираться, Музей не подожгу, и ночью пугать не буду, честное слово.
Проваливай уже.
Спокойной ночи!
Шарух облегченно вздохнув, вернулся на свою кровать.
Эрни, ты здесь?
Да, я все слышал.
Я не знаю, что я ему завтра устрою! Ох, познает он райское наслаждение через адовы муки! Ох, попляшет он у меня! Точно! Заставлю его ходить по углям! А что? Будет весело. Эрни, приходи, и тебя научу.
Хорошо, приду, а во сколько?
Думаю, к десяти с костром управлюсь. Будем на поляне, где ты нас драться учил. Еще картошки напеку
А ты уже все от стресса отошел? К самоубийству не тянет?
Скажешь тоже, Шарух улыбнулся, я просто не ожидал от него ничего такого. Весь послушный из себя, а сам волк в овечьей шкуре! Так я жду тебя завтра? Без тебя не начнем.
Приду, приду. У тебя все?
Все, спокойной ночи, Эрни!
И тебе спокойной ночи, Шарух.
Глава 2
Картофель и апельсины. Везде: куда ни глянь
На следующий день к обеду, все трое сидели у затухающих углей и с удовольствием ели печеную картошку. Испытание по хождению по углям прошло успешно для каждого из них, а для Бохрада неоднократно успешно и потому настроение у всех было отличное. И когда ничто не предвещало каких-нибудь перемен, у Шаруха запиликал браслет.
Извините, это охранник, уведомил Шарух и, встав, направился к Музею.
Эрни и Бохрад остались вдвоем.
Как давно я не ел печеной картошки с солью, восторженно проговорил Бохрад, с самого детства.