Она была в голубом, любимый цвет любимой подруги.
Это тебе, я протягиваю Насте ярко-голубой платок. Сама вышивала! хвастаюсь, но мне есть чем гордиться!
Любимые цветы юной госпожи Денских украшают дар.
Спасибо тебе! она бросается мне на шею, крепко обнимая. Я буду беречь его, обещаю!
Её глаза сияют, они чернее ночи, но ярче самой яркой звезды.
Зачем беречь? недоумеваю я. Я зачем старалась? Чтобы ты носила!
Она молчит, загадочно улыбается и бережно складывает мой подарок.
А дальше дальше я узнаю о смерти родителей. Наш последний разговор и молчание, растянувшееся на несколько лет.
Вы уже закончили курсы, Мари? уточнила француженка.
Нет, я покачала головой, к сожалению, мой бюджет не выдержал подобной нагрузки.
Денских опустила взгляд и, заметив, что Клер удерживает мою ладонь, потемнела лицом. А я, вновь поражаясь силе, сокрытой в тонких пальцах мадам Дюбуа, аккуратно высвободилась.
Клер перевела взгляд на Настю. Моя бывшая подруга насмешливо дернула уголком рта.
Христос Воскресе! крикнули совсем рядом.
Пасха! Праздник! Жизнь Денских меня не касается! Так сказала мне Настя почти четыре года назад. Незачем ворошить прошлое, запертое в покрытом пылью сундуке. Всё что внутри давно съедено молью. Я широко улыбнулась француженке:
Но я как раз раздумывала пойти вольным слушателем на юриспруденцию!
Какое замечательное совпадение, радостно улыбнулась Клер, я приехала в Петербург преподавать международное право!
Действительно, замечательное, хмыкнула Настя. Как же вы познакомились, или тоже совпадение?
Ох, почти как в романе! Мадмуазель Мари спасла мой кошелек!
Потрясающе Денских оглядела меня с ног до головы и поджала губы, задержав взгляд на протертых по шву рукавах моего пальто.
И вечером мы пойдем знакомиться с Петербургом! выпалила француженка. Так ведь, Мари?
Я опустила плечи. Обещала как теперь отказать? Только придется. Не стоит мне гулять.
Знакомиться с Петербургом? переспросила Настя, опередив мой ответ, и расхохоталась.
Странный это был смех. Совсем не веселый. Клер непонимающе нахмурилась.
Боже, какая прелесть, Денских смахнула слезы с ресниц. Ну что ж, почему бы не помечтать? Есть в этом что-то романтическое, согласна.
О чем ты, Настя?
Голос сел, так страшно и больно было мне видеть и слышать эту новую Настю. Откуда в ней столько злой иронии?
Прости, я, возможно и не права, улыбнулась мне она, тебе больше не нужно согласовывать прогулки с князем?
Из легких будто вышибли воздух. Жестоко, но замечание это не лишено смысла. Значит, Денских всё же читала мои письма, пусть и не отвечала на них.
А мы ему не скажем! весело рассмеялась я. Князя нет в городе. Прошу прощения, меня зовут, кажется.
Я глазами показала на толпу детишек, весело машущих родителям с деревянной качели. Кивнула и успела сделать несколько шагов, мимоходом отмечая, что не вижу, куда иду.
Я буду ждать вас, Мари! крикнула Клер мне вслед.
До встречи! я помахала француженке на прощание.
Меня качнуло. Неприятное это чувство, когда землю выбивают из-под ног.
Высокий грузный мужчина преградил мне дорогу, схватил в охапку и расцеловал. Я оттолкнула его двумя руками, а он, смеясь, сорвал с головы кепку и бросил у моих ног, а затем и сам рухнул передо мной на колено.
Пляши, красна девица! громко гаркнул он.
Рядом заулюлюкали и засвистели. Я расправила плечи и пустилась в пляс. Праздник! Пасха! И нет мне дела до чужой злости и обид! Я плясала и смеялась.
Хороша! Ох, и хороша!
Я хороша! И мне хорошо!
Воздуха не хватало, из-под новых калош летела грязь. Кажется, я слышала своё имя. Но сколько в городе Марий? Вереница веселых лиц рядом, хлопки, крики. Князя нет в городе! Так чего бы не сплясать? И не погулять!
Мария Михайловна! Машенька!
Я повернулась на голос и остановилась. Смутилась, вспыхнув от невыносимого стыда. Что за дикие пляски, Мария?! И он всё это видел!
Иван Петрович Бортников стоял совсем рядом и улыбался:
Христос Воскресе!
Воистину Воскресе пробормотала я.
Что Бортников забыл на Марсовом поле? Почему лощеный адвокат стоит рядом со мной, а не распивает бренди в клубе на Миллионной?
Христос Воскресе!
Воистину Воскресе пробормотала я.
Что Бортников забыл на Марсовом поле? Почему лощеный адвокат стоит рядом со мной, а не распивает бренди в клубе на Миллионной?
Светло-серые брюки, безупречно скроенное пальто, тонкая трость, на которую он опирался, и свежая грязь на начищенных ботинках, еще больше подчеркивающая разницу в наших социальных статусах. Он был здесь чужим. Как ожившая реклама модного магазина. Как нарядные туфли под старым линялым платьем. И именно в таком платье я стояла сейчас.
Целуй, пока не сбежала! в толпе заулюлюкали, подначивая адвоката, я же готова была провалиться сквозь землю, лишь бы не смотреть мужчине в глаза.
Бортников хохотнул. Повернулся к самому языкатому и протянул ему трость:
На-ка, подержи! приказал он мужику и, крепко стиснув меня в руках, на краткий миг прижался губами к моим губам. Замечательный праздник! рассмеялся мужчина, отпуская меня и забирая трость. Можно безнаказанно целовать понравившихся девушек, и никто ничего не скажет.
Именно! подтвердила я, с трудом удерживая лицо в наш с Бортниковым адрес не стеснялись отпускать скабрезные шуточки.
И мужчин, кстати говоря, тоже, Иван Петрович подал мне локоть и кивком показал мне на дородную женщину с огромным саквояжем в руке.
Та тянулась за поцелуем к молодому светловолосому мужчине с лихо закрученными усами. Избежать неизбежного ему не удалось. Толстуха влюбленно смотрела на красного от такого пристального внимания парня. Кто-то хлопнул жертву традиций по широкой спине и загоготал.
Бортников, весело мне подмигнув, подытожил:
Традиции.
Он аккуратно увел меня от танцующих. Я вглядывалась в раскрасневшиеся лица, но не нашла ни Анны, ни Петра. Зато заметила Василия у наспех сколоченной сцены. Когда-то алая ткань, призванная служить занавесом, грязной тряпкой болталась на ветру. Грозный царь, одетый в большую картонную корону, тяжело ходил по сцене, размахивал ненастоящим скипетром и раздувал ноздри. «Царь Максимиллиан», эту пьесу ставили почти на каждом празднике.
Хотите посмотреть представление? уточнил Бортников.
Я ваши кумирческие боги повергаю себе под ноги! донеслись до нас хриплые крики артиста. В грязь топчу, веровать не хочу! Верую в Господа нашего Иисуса Христа и целую его в уста!
Еще немного, и жестокий царь Максимиллиан убьет за веру сына.
Сыноубийца! закричал какой-то мужчина.
Я вздохнула. День только начался, но многие уже изрядно пьяны.
Нет. Не хочу. Прошу прощения, Иван Петрович, я сейчас вернусь, забрала я ладонь и, не дожидаясь ответа, побежала к мальчику, отчего-то уверенная надо торопиться. Василий! Вася! громко крикнула я, по дороге уворачиваясь от чьих-то рук.
Он услышал, завертел головой. Я помахала ему, подзывая.
Чего, теть Маш? подбежал ко мне он.
А там в лапту играют! Пошли! я потянула его за руку. Вовремя. Тот самый, негодующий пьяница уже лез с кулаками на царя-безбожника. Или не тот.
Гуляния были в самом разгаре. Играла музыка, горожане соревновались, христосовались, танцевали и напивались. Водка обжигающая замена реальности. Лекарство от бедности, разрушающее личность.
Я, наконец, заметила Анну она стояла рядом с Петром. Хорошо. Раз Чернышов с ней можно не волноваться. Пусть веселятся. Проводила Василия к детям и поцеловала в нежную щеку.
Иди играй.
Нежности! скривился он и вытер щеку грязным рукавом.
И передай матери, что я уже ушла домой! рассмеялась я.
Ему не было неприятно. Совсем наоборот. Он тянулся за лаской, мать редко баловала его. Причиной было и воспитание не принято было среди рабочего люда лелеять детей, и отсутствие сил Анна очень уставала.
Хорошо! пообещал он и, быстро прижавшись ко мне, обнял и побежал играть. Только пятки сверкнули.
Я проводила его глазами и, безо всякой надежды на успех, обернулась в поисках адвоката. Вряд ли он остался меня ждать. Дасегодня я превзошла самое себя образец благовоспитанности. Разумеется, адвоката на месте не было. Погуляли и хватит. Пора домой. Я вздохнула, чувствуя невыносимую тяжесть, свалившуюся мне на плечи, и уткнулась в чужое пальто.
Я вас поймал! заявил мне Иван Петрович. Составите мне компанию за обедом, Машенька? В честь праздника?
Мне стало тошно. Неужели я кажусь ему настолько жалкой, что единственное желание Бортникова меня накормить?