Извини, в следующий раз, рассеянно сказал Штерн и, на ходу дожевывая булку, спустился в подвальный этаж, где располагался архив.
Компьютеры всегда приводили Штерна в состояние мозговой расслабленности. Сам он пользовался одной-единственной программой, составляя тексты и отчеты; все, что было больше простого набора букв на клавиатуре, представлялось ему чудом, не имевшим объяснений. В свое время, когда архив состоял из тетрадок, гроссбухов и прочей понятной бумажной массы, Штерн чувствовал себя здесь куда более уверенно. Во всяком случае, не нужно было обращаться за помощью к девчонке, единственным преимуществом которой, кроме возраста, было умение извлекать из компьютеров нужную информацию.
Адвокат Мухаммед Аль-Джабар, повторила она названное следователем имя. Ближайшее окружение или полный анализ?
Начнем с ближайшего, решил Штерн, а там видно будет.
Номер его удостоверения личности?
Штерн назвал номер по памяти, специально выучил, отправляясь в архив, чтобы не таскать с собой папку с делом.
Через минуту (к скорости обработки информации Штерн тоже не мог привыкнуть) из принтера посыпались один из другим листы лазерной распечатки, и вскоре следователь, сидя в своем кресле, читал об Аль-Джабаре вещи, о многих из которых знал, но о некоторых узнавал впервые.
Оказывается, противостояние Аль-Джабара и Джумшуда продолжалось уже четвертый год. Во всяком случае, именно тогда сведения попали в полицейский компьютер. Штерн об этом не подозревал, в их с адвокатом разговорах фамилия Джумшуда ни разу не всплывала. После заключения Норвежских соглашений в Шуафате начали появляться представители Арафата неофициально, конечно. Приезжали они как гости к своим родственникам, но в службе безопасности знали, что речь идет о налаживании связей. К полиции это отношения не имело, поскольку о нарушении общественного порядка речь не шла. В марте девяносто шестого некий Ибрагим Парсан, журналист, живший в Шуафате и писавший для газеты «Аль-Хайят», арабского издания, выходившего в Лондоне, опубликовал статью о том, как разбазаривается помощь ООН, предоставляемая жителям лагеря беженцев, и сколько денег находится на счетах в израильских банках у руководства палестинской автономии. Формально журналист не связывал эти явления, но читавшему, если он не был клиническим идиотом, было понятно, на что намекал Парсан. Через месяц журналист отправился к родственникам в Раздан, арабскую деревню неподалеку от Шхема. Назад он не вернулся. Его арестовала служба безопасности автономии под каким-то надуманным предлогом, и Парсан оказался в тюрьме.
Судя по материалам, имевшимся в распоряжении израильской полиции, жена Парсана боялась предпринимать какие-то действия все знали, как обходятся с арестованными в палестинской тюрьме. Начнешь жаловаться, и мужа вообще убьют! Скажут, что погиб при попытке к бегству.
Аль-Джабар предложил Джамиле Парсан свои услуги, поскольку интересовался всеми случаями нарушения прав человека на территории автономии. С известным адвокатом, гражданином Израиля, трудно было обойтись так же, как с журналистом. Аль-Джабар ездил в Рамаллу, беседовал с самим Раджубом, руководителем службы безопасности автономии. Содержание беседы осталось неизвестным, но в аналитическом отделе предполагали, что адвокат пригрозил передать известные ему факты самоуправства людей Раджуба в международные организации, а это нанесет имиджу Арафата значительный ущерб. В общем, речь шла о своеобразном шантаже.
Опоздавшие к смерти
Cобрание сочинений в 30 книгах. Книга 28
Павел Амнуэль
© Павел Амнуэль, 2022
Павел Амнуэль
Cобрание сочинений в 30 книгах
Книга 28.
ОПОЗДАВШИЕ К СМЕРТИ
Содержание
П. Амнуэль. Литература, создающая миры
Захват по-австралийски
Опоздавшие к смерти
Раннее утро в Иерусалиме
Убить убийцу
Все права на электронную версию книги и её распространение принадлежат автору Павлу Амнуэлю. Никто не имеет право каким-либо образом распространять или копировать этот файл или его содержимое без разрешения правообладателя и автора.
© Амнуэль П. Текст, 2022
© Шлосберг И. Обложка, 2022
П. Амнуэль.
Литература,
создающая миры1
Прошедший ХХ век был веком научной фантастики. А нынешний ХХI? Ведь наука сейчас вовсе не стала развиваться медленнее, напротив, темп развития современных научных исследований таков, что ни журналисты, ни даже большинство писателей-фантастов попросту не успевают отслеживать новые открытия. Что уж говорить о том, чтобы их предсказывать, как это было в прошлом!
Оставим в стороне вопрос о том, должна или нет научная фантастика, которая все-таки является часть художественной литературы, а не науки, что бы то ни было предсказывать. Предположим, что не должна, как это утверждают многие авторы-фантасты, когда их укоряют в том, что жанр уже довольно давно перестал «показывать зубы» вот, мол, в ХIX и первой половине ХХ века писатели-фантасты каким-то образом умели предвидеть развитие науки и технологий, а впоследствии это умение то ли исчерпалось, то ли исчезло за ненадобностью.
Пусть фантастика не обязана ничего предсказывать, но ведь авторы это умели делать раньше, умеют и теперь, просто количество писателей, работающих в поджанре прогностической фантастической прозы сократилось до числа пальцев на одной руке.
Тем не менее, очевидная прежде связь фантастической литературы с научно-техническим прогрессом оказалась разорванной.
Во времена уже подзабытые был в ходу журналистский штамп «наука опережает фантастику». Связь художественной фантастики с научным поиском представлялась тогда вполне очевидной. НФ, особенно в ее «доефремовский» период, рассматривалась как литературный жанр, обеспечивающий пропаганду научно-технических достижений.
На самом деле хорошая фантастика, конечно, опережала науку. У того же Беляева «Человек-амфибия», «Голова профессора Доуэля» и, наконец, «Ариэль».
Впрочем, даже если один штамп заменить другим («Фантастика опережает науку»), то и он будет следствием сужения границ жанра. Опережать или догонять можно лишь в том случае, если идешь по одной дороге. А если фантаст не желает догонять или опережать науку, а хочет идти вообще в другую сторону?
Сегодня ситуация вывернулась наизнанку. Раньше твердили: «Нужна только научная фантастика». Теперь говорят: «Все что угодно, только не научная фантастика! Научная фантастика себя изжила, и нечего о ней жалеть». Но если так, то зачем автору быть в курсе научно-технических проблем? Чем ему поможет в творчестве и успехе среди читателей то обстоятельство, что он замечательно разбирается в теории систем или в физике частиц? Даже в истории разбираться ни к чему, поскольку историю наконец-то причислили к наукам, а следовательно, изгнали из фантастики.
Изгнание науки из фантастики привело к тому, что автор, садясь за клавиатуру, считает себя обязанным забыть все, что знает из новейших областей науки и техники. Впрочем, термины можно оставить. Когда действие происходит в будущем, не обойтись без звездолетов, реакторов, лазерных дисков, компьютерного софта и клонирования. Но о реальном положении дел в этих сферах знать не обязательно. Поскольку не это читателя интересует. Во всяком случае, так утверждают издатели.
Семьдесят лет советским фантастам и читателям внушали, что фантастика идет от науки, что НФ, хоть и литература мечты и предвидения, но все же литература второго сорта. А вот «первосортная» литература исследует человеческую душу, это не имеет отношения к науке и, следовательно, вне фантастики. А фантастам нормальная позиция! не нравилось клеймо «второсортности». И потому в недрах фантастики еще в советские времена тлел этот задуваемый критиками огонь: «Даешь Большую Литературу!»