Мне казалось, что там будут изучать грамматику и расширять познания в литературе.
Но, там был основной уклон на программу партии, и повторяли азы марксизма.
Пришла пора сдавать экзамен и писать дипломную работу.
Мне предложили тему жизнедеятельности В. И. Ленина, и готовы были предложить доступ к его архивам. Это казалась почётной темой.
На этой теме многие позже сделали себе карьеру.
Однако я попросил свободную тему. В молодости я рыбачил, и ходил в северную Атлантику.
Мне хотелось описать свои молодые годы и выборе профессии.
Мне дали добро.
Я написал «Дипломанты».
Руководитель кафедры прочитал, одобрил: Хорошее Истце
Но сказал:
Однако, это сейчас не опубликуют, как и стихотворение, которое я приложил к дипломной работе:
Нет ничего проще, чем стать писателем.
Нам только нужно ручку взять.
Бумажный лист ещё купить,
И что то быстро сочинить.
И чем быстрее ты возьмёшь,
Скорее критиков найдёшь,
А коль уж критика здесь есть,
За Вами в след помчится лесть,
Толпа поклонников придёт,
И скоро Вас успех найдёт.
Как он и предсказал мои шедевры легли на полку, и долгие годы ждали своего часа.
И всё же им удалось увидеть свет.
Я успокоился, тем более, что перестройка набирала обороты.
Всё рушилось. Предприятия и институт разваливались на глазах.
Неожиданно в отдел пришли ребята из научного отделения.
В руках у ребят была пачка брошюр, в виде гармошки.
Они предлагали купить эти брошюры.
Что это? спросил я.
Это стихи Павла Жаворонкова, из науки. Он выпустил свои стихи.
Я решил взглянуть.
Пашу я знал по поездкам в совхоз, куда нас направляли по разнарядке райкома.
Он был неплохим парнем, но с особым взглядом на жизнь.
Он был баптист.
Из за этого его не приняли в партию, и он не мог защитить диссертацию.
Он не пил, не курил, не ругался, да и в душе оказался романтиком.
И, вот, ему удалось выпустить свои мысли на волю. Его опубликовали.
Я прочитал стихи. Это были белые стихи, рифма слабая, но закрученная под его взгляд.
Такие стихи скупали иностранцы, особенно японцы. Они скупали стихи молодых поэтов с расчётом, что через несколько лет они могут стать знаменитыми, а они первые поддержали поэтов. И считали, что тогда на рекламе подзаработают.
И много у вас купили? поинтересовался я.
Ребята замялись.
Надо поддержать парня.
Я вынул трёшку, и отдал ребятам.
Взяв гармошку. Я ещё раз принялся осмыслять его стихи.
Я ж в тихую, тоже писал стихи, и подумал:
Надо бы у Павла узнать:
Где и как он выпустил стихи?
Через неделю встретив Павла, я спросил:
Как и где тебе удалось издать стихи?
Павел, немного подумав, сказал:
С трудом.
Появилось в Москве новое издательство «Рекламная библиотека поэзии Столица».
Составитель В. А. Ленцов.
Они работают под эгидой «Целевая программа книгоиздания России».
Это программа помощи начинающим поэтам и прозаикам. Правда, всё за счёт авторов.
Гармошки выпускались тысячными тиражами.
Паша наскрёб три тысячи рублей, и получил свои творения через три месяца.
Конечно, Павел был рад, я тоже порадовался вместе с ним.
Павел чувствовал себя на высоте.
После этой встречи я стал собирать свои стихи в подборку, и думать:
Как и где достать деньги?
Заказов в институте стало мало, премий не стало, тут ещё перестройка, и не ясное будущее.
Но, как говорится: Кто ищет, тот всегда найдёт!
Мой отдел находился на Арбат 12.
Институту пришлось потихоньку сдавать площади сначала в аренду, а затем и вовсе продать часть зданий.
Первой у нас появилась страховая компания «Виктория», затем «Восток банк».
По роду службы мне приходилось контактировать с руководством.
Всё электроснабжение находилось на первом этаже и было в моём ведении.
Все подключения и отключения, тем более аварийные случаи, по поручению руководства, контролировались мной.
Однажды произошёл казусный случай.
Ко мне в кабинет приходит молодая, красивая предпринимательница, с просьбой о подключении её палатки к нашей электросети.
Я попросил написать заявление в энергосбыт, и дал ей лист бумаги, предложив присесть.
Ручки под рукой не было, она нервно стала выворачивать карманы, ища ручку.
Когда она присела, напротив, на диван из кармана выпало, что то тёмное. Это был пистолет.
Когда она присела, напротив, на диван из кармана выпало, что то тёмное. Это был пистолет.
Женщина совсем смутилась, посмотрела на меня, и в испуге выскочила из кабинета. Больше она не появлялась.
Тем временем узнав у Павла, где находится редакция, я пришёл к Ленцову с вопросом:
Как издать мои стихи?
Он посмотрел подборку и сказал:
Гармошки мы теперь не делаем. Мы перешли к издательству стихов в виде брошюр.
Не более четырёх листов, на листе стихи в виде двух столбцов, как в газетах.
Стихи выпускаются в авторской редакции. Но всё же у них есть редактор
и корректор.
Цена выпуска повысилась.
У меня было стихов на два сборника. Один «Стихи», другой «Сказка о Климате»
Если захотите, то два выпуска будут стоить пять тысяч рублей.
Пять тысяч, а у меня оклад сто шестьдесят каких-то рублей.
Облом.
Я поплёлся к себе на Арбат.
Через день ко мне прибегает сотрудник из «Виктории».
Свет отключили. Что делать?
Что? Что? Искать причину.
Я поднялся к ним, осмотрели всю проводку. Она цела, все приборы новые.
Пошли вниз в щитовую. Стали проверять рубильники подключение есть.
Начали проверять предохранитель, один из предохранителей выбило.
Заменил, вроде должно гореть. «Да будет свет!».
Приходим в «Викторию», там всё горит, все довольны.
Я собрался уходить, как один из сотрудников, посмотрев на меня, спрашивает:
А, что вы такой кислый?
Да, у меня свои проблемы.
Какие? Все решаемые проблемы.
Да, есть у меня одна мечта,
Но пока не осуществляется.
Брось, все мечты осуществимы. Колись!
Пришлось рассказать им о мытарствах со стихами. Стихи есть, а бабок нет.
Один из сотрудников говорит:
А вы можете рекламу на выпуске сделать?
Ну, например, что стихи вышли при помощи страховой компании «Виктория»
Я воскликнул:
Нет проблем!
Пиши заявление руководству «Виктория».
Я быстро набросал на листе, что могу выпустить сборник стихов, и указать, что сборник вышел при поддержке страхового общества «Виктория».
Сотрудник удалился к начальнику, а затем сказал:
Приходи вечером.
Вечером я пришёл к ним, узнать результат.
Сотрудник улыбаясь спросил:
У тебя сумка или сетка есть?
Конечно.
Неси.
Я пошёл в отдел схватил сетку, не понимая зачем им сумка или сетка.
Сотрудник удалился, и через пять мнут. С хохотом, вынес сетку.
Это была не сетка, а раздутый мешок, набитый доверху рублями, трёшками, десяткам.
Улыбаясь он сказал:
Бери свои пять тысяч.
Я ошалел. Ребята были все довольны.
Я прошептал:
И можно брать?
Бери, бери. Твоё. Желаем скорейшего выпуска стихов.
Я что-то им сбивчиво говорил. Схватив, драгоценную сетку с деньгами, помчался в отдел.
Нести такую сумку домой неудобно. В редакцию уже поздно.
Я запер дверь отдела, и поспешил домой.
Дома я даже не решился рассказать: Какое счастье мне подвалило.
Встав спозаранку, ринулся на работу. А там с нетерпением стал ждать открытия редакции.
Но, нести в сетке деньги, открыто, по Арбату? Мне и шага не даст сделать братва.
Взяв две газеты, я старательно завернул деньги, и с трудом запихнул их опять в сетку.
Не успел Ленцов прийти на работу, в редакцию, как я предстал пред его ясны очи.
Ну, что, принёс стихи?
Принёс.
А сетка для чего? Что картошку принёс вместо денег?
Я молча, торжественно вывалил из сетки деньги, засыпав ими весь стол.
Ленцов остолбенел.
Ты что на паперти стоял?
Нет, «Виктория» спасла. Но надо пару строк на сборнике написать, что с их спонсорской помощью выпускаются стихи.
Ленцов, подумав, сказал:
А за рекламу до 30% надо доплачивать.
Да Вы что, и эти деньги огромны, а сейчас времена трудные.
Действительно и в редакции тоже наступили трудные времена. Стихи теперь меньше писали.
Ну, ладно. Согласился он, и взял деньги.
Пока я считаю, сходи к редактору Никишину Н. И., пусть посмотрит стихи. Подскажет, что надо исправить.
И, так техническая работа началась.
В августе 1992 года ожидался выпуск, но перестройка диктовала нам свои условия.
Институт распался, мой отдел распустили, «Виктория» тоже перебралась в другое место.
Я вынужден был менять свой образ жизни. Будучи в молодые годы механиком устроился в «Сферу 2». Там занялся реализацией подшипников, на время забыв о стихах.