Нужно было организовывать работу склада, и искать потребителей,
да искать офис.
К счастью, у меня всё сложилось.
Наступил 1993 год. Я уже позабыл о стихах, и простился с деньгами, и со сборниками стихов.
Но, вдруг звонок из типографии.
Ваши сборники стихов напечатаны. Можете забирать их.
В это трудное время луч света и надежды наполнил мою душу. Отпросившись я ринулся в типографию, в районе «Серпа и молота».
Там я получил два сборничка, первых моих стихов, тиражом 2000 экземпляров.
Они пахли ещё типографской краской. Это была победа, появилась надежда на лучшие времена.
Я до сих пор храню часть сборников. Остальные раздавал на право и налево.
Это стало началом, теперь у меня выпущено более пятидесяти книг и брошюр.
И стихи уже разошлись по городам и музеям России.
Прошло почти тридцать лет. Я с благодарностью вспоминаю сотрудников «Виктории».
Мне захотелось чем то отметить эту организацию и создать стихи о
«Виктории».
Страховка Вам нужна иль нет?
Каков же будет Ваш ответ?
«Виктория» страхует всех.
Уж много лет её успех.
В развал Союза устояла,
И многим людям помогала.
Ведь даже трепетная лира,
Нашла однажды здесь кумира.
Поэта скромно поддержала,
И в круг поэтов направляла.
Стихи пошли гулять по свету,
Так слово взяло эстафету.
Прошли года поэт созрел.
Уж пятьдесят он книг сумел
Пустить на вольные хлеба,
И даже бойкая молва
Дорогу стелет, воспевает.
Всех нас «Виктория» прельщает,
И дом, и быт оберегает.
Спокойствие вокруг неё,
Да, это мнение моё
Страхуйтесь и тогда беда,
Вас не настигнет никогда.
Как нас называть?
Многие мучаются вопросом Как, нас называть???
И, что такое акселерат?
А по мне хоть аксельбантом называйте, только цените нас.
Дорогу уступайте, и обязанностями нам ноги и душу не опутывайте.
Волюшку мы любим, современные детки.
Так, что модное слово акселерат только на одно десятилетие и хватит. А потом, как нашего брата будете называть?
Скороспелками нас уже называли. А нам что? Мы разное веяние переживали, и новые переживём.
На том и стоим на самостоятельности.
А, то что на нас ни одежонки, ни обуви не напасёшься, так в этом, дорогие предки, вы сам и виноваты.
Недавно я взял какую то книжонка и вычитал, что до революции одних сапог на всю жизнь хватало.
Хошь в сапогах иди, хошь босый, всё едино.
Никто тебе плохого словечка не скажет. Лишь бы ногам не колко было.
А теперь, не успели мы на свет народиться, а нам уже ходунки купили, да ещё несколько пар, разных цветов и оттенков.
Ну, а чем дальше, тем больше опеки.
Штанишки и костюмчики, всё больше из чистой шерсти, норовят купить, чтоб парад перед соседями и родными произвести, и чтоб не было стыдно, как им кажется за своего ребёнка.
Только не понятно: Кому стыдно?! Почему?!
Мне помнится в детстве, хоть в рогожке, но дай поиграть в песочке.
А мамочки и папочки от песочка отводят, боятся костюмчик испачкать.
Ну, привыкли мы к хорошей одежке, вот и подавайте нам теперь джинсы, да чтобы фирма была, да наклейка на бедре, да чтоб била по глазам прохожих.
Чтоб все знали, что предки заграничный товар могут достать.
Теперь мы знаем много, благодаря телевизору. Спасибо ему, стоит только руки настроить и крутить «Очевидное и невероятное».
Такое нашим дедам и бабкам и не снилось.
Мы уже третье измерение познали, то ли ещё будет, когда многоканальные программы пойдут.
Да интервидение не ограниченно, а не выборочно начнут показывать, тогда мы своего Джеймс Бонда воспитаем.
Вон наши родичи только, только от Фантомаса успокоились, им эфир новые пакости готовит.
Правду говорят, что информация мир захватывает.
Так мы из этого хаоса, пока свободное времечко есть, а родители на работе заняты, кое что на «ус мотаем».
Правда усы у нас пока ещё более или менее символичные, зато фактами мы пользуемся, как нам кажется, настоящими.
Так предок захочет нас воспитать, да ещё для пущей строгости ремнём или кулаком, а мы его цитатой, цитатой забьём.
Уж мы то отлично усвоили поговорку «Он меня кулаком, а я его цитатой, цитатой».
От наших цитат у учителей нервы, как в музыкальных инструментах, струной звенят, а у родителей румянец и «здоровый цвет» лица появляется.
Так что, дорогие предки: не мучайтесь, не подыскивайте подходящих названий, не оправдывайте своё бессилие: новые детки, новые заботы и потребности, а корни их, как вы сами понимаете, но часто забываете, в вас заложены точнее в генах.
Вы нам по своему вкусу и одежонку хотите купить, и профессию подобрать, и талант в нас раскрыть.
А вы за нас не бойтесь
Дайте нам не только еду и шмотки, а солёного ветерка хлебнуть,
жаркого солнца испытать, проявить свои наклонности, но не в четырёх стенах, а на стройках, заводах, на полях, на воде и в небе, и космосе.
Вот тогда акселерация или если ещё мудрее слово отыщете, проявится во всех профессиях.
Пойдёт бурный рост производительности труда, и он станет называться «Третьей научно- технической революцией».
Вот, что я вам хочу сказать:
Не думайте, как нас называть, а подумайте, где бы мы могли свои силы и знания принести?
Р.S.
Этот рассказ был написан в восьмидесятые годы прошлого столетия.
За это время мы столько наломали. Надеясь на вещизм, мы всё разрушили, ринулись за «западными ценностями», нахлебались нищеты.
Упиваемся интернетом. И опять нарываемся «на старые грабли»:
Детей мы с пелёнок награждаем айфонами и гаджетами, и хотим из них получить что то толковое.
А вы знаете, что сами себе, и новому поколению вы подкладываете мину замедленного действия.
Даже само название этому явлению придумали «Гад же ты!»
И что ж нам ждать от бедующего???
Как перешнуровали культуру
Девяностые годы, я еду на работу, из Выхино, на электричке.
Вагон полон, все торопятся, возбуждены, кто то похрапывает, пытаясь досмотреть навязчивые сны.
В центре вагона весёлая компания молодых парней. Они едут
издалека, и успели принять горячительные напитки.
Речь яркая, витиеватая, вся из отборного мата и непонятных междометий.
Люди оглядываются, косо смотрят, но молчат.
Я не люблю ругаться. Вырос в Советское время, и, даже когда ходил в моря, в Северную Атлантику, на среднем рыболовном траулере, но и там старались не ругаться.
Служа в Советской армии, мы не уважали офицеров, которые, иногда бравируя, как говорится «палили с ветерком и матерком».
Ну, а тут в девяностые «разгул демократии».
Вот двое крепких парней их компании. Встали, и ринулись курить в тамбур.
Громко гогоча, и поливая всё матом, от чего в вагоне стало ещё не уютнее.
Они прошли мимо меня, и меня задела струя перегара и отборного мата.
Но, глядя на всех, я сдержался.
Когда они вышли, в вагоне стало тише.
Перекурив, парни ринулись на свои места, продолжая непрерывно гоготать, и поливать отборным матом, даже не задумываясь, что их речь уже не похожа на русскую, а, так, на «мать твою».
Я не выдержал, и когда они гогоча поравнялись, нагло улыбаясь, плевав на людей в салоне.
От негодования, я встал с места, и повернувшись к первому, изрёк:
Закрой хлебало!
Парни опешили. Никто не смел им ничего сказать, а тут, мужик «метр без кепки», посмел «вякать».
Парень, которому я в лицо сказал, напрягся. Маска смеха сменилась на устрашающую гримасу. Видно было, что у него зачесались руки.
Я тоже напрягся, готовясь принять удар.
Хотя точно видел, что он одним ударом уложит меня между сидениями.
Но, что то человеческое зашевелилось в нём.
Увидев невысокого, седого мужчину, который отважился стать на его пути, и посмел оскорбить.
Замявшись, ошарашенный он изрёк:
А, что Я???
Матом не крой. Оглушил. Не даёте никому покоя. Ругаешься хуже сапожника.
Парень, как бы сжавшись, неуверенно махнул рукой и пролепетал:
Да иди ты
И вместе с другим парнем, молча, уныло поплелись на свои места.
В вагоне установилась гнетущая тишина. Все ждали продолжения развязки.
Но продолжения не было, и мы спокойно доехали до Москвы.
На Электрозаводской, я вместе с всеми выходил и подумал. Что может быть сейчас догонят меня парни, и намнут мне бока.
Но, нет. Они не стремились нагнать, и проучить ершистого деда.
Я подумал, что хоть какую -то лепту внёс в культурное наследие народа. Меньше станут ругаться, а то и так дряни хватает.
Но, вот в Питере появился оголтелый артист, «эквилибрист» Шнур.
Поливая матом, под музыкальные аккомпанементы, собирал залы.
А потом «сердобольные люди» переманили его в столицу, где он продолжал поливать всех матерком с ветерком.