Да, не спится.
Кажется, я тоже уже выспалась. Хотя еще так рано. Знаешь, мне странный сон приснился.
Мне тоже. перебила Влада и пошла чистить зубы.
Заметно. проговорила Мира ей вдогонку, но выяснять ничего не стала.
Весь день в мыслях Влады был полный кавардак. Выхватывая очередное воспоминание, она не могла его толком обосновать, как и утвердительно сказать себе, что это был не сон. Так и не позвонив матери, не рассказав ничего сестре, не связавшись, вообще, ни с кем из семьи, в помощь о происходящем, она как хвостик бегала за Мирославой из аудитории в аудиторию, вскользь слушая лекции и автоматически кивая, когда к ней обращались. Однако, придя домой, она не села за изучение найденного ею материала. Более того, она уснула, даже не поужинав. Так прошли еще сутки. А на третий вечер они, вернувшись с сестрой домой, обнаружили распахнутое настежь окно. Не выявив никакой пропажи, да и следов постороннего, Славки списали это на сквозняк и никого вызывать не стали. Влада чувствовала себя превосходно, бодро. Весь вечер шутила. Да еще и неудержимый аппетит проснулся. Чуть позже, когда Мира засела за написание доклада, Влада взяла свой ноут, открыла его и лоб ее наморщился:
Не поняла
Ты мне? высунув с уха наушник, уточнила Мира.
Да нет, себе.
Что-то случилось? У тебя вид растерянный.
Ничего не случилось. Просто мне казалось, я делала какие-то закладки. А тут пусто.
Закладки чего? Может у меня есть.
Да не помню! Не важно. Раз не помню значит ничего существенного.
И то верно. кивнула Мира и «отключилась», вернувшись в свои думы.
Точно говоришь, сестренка, говорила Влада сама себе. Важное никуда не скроется.
****
Герман сидел на спинке лавочки, в окружении девушек. Как всегда весел и беззаботен. Говорил, активно жестикулируя, на что барышни заливались громким смехом. Неожиданно он замолчал, спрыгнул на землю, почтительно склонил голову и, подхватив книги, пошел к корпусу. Девушки, все до одной, повернули головы в сторону его приветствия, в здание зашли Славки. С недовольным видом все разошлись. Герман задержался у двери, щелкнул двумя пальцами, словно вспомнил нечто, и с довольным видом зашел внутрь.
Два часа занятий пролетели для Славок в активной напряженности. Сокурсники привыкли к их ненасытности в учебе, а женская половина прощала даже ревность, возникающую к Герману, ведь их пытливость к знаниям дарила свободное время на болтовню и пересуды, пока учителя занимались сестрами.
Третий час учебы был в другом корпусе и когда Славки, одни из первых вошли в класс, Герман уже сидел за столом, полон внимания.
Привет сестренки! крикнул он и поднялся. Давайте ближе. Влада нахмурилась, Мира замерла в удивлении. Нет, Мира обрадовалась его появлению, у нее были к нему вопросы, но она дала слово сестре, не затрагивать тему так ей неприятную. Вот от этого и стояла в проходе. Герман же не унимался: Не робейте, не покусаю, я сегодня сыт. И дайте, пожалуйста, возможность другим блеснуть своими знаниями.
Влада нехотя пошла вперед. Время летело быстро, разговор был прост, без серьезных тем, говорил в основном Герман, Славки же слушали с удовольствием, временами соглашаясь, иногда отрицая. Так они переместились в кафе, затем, втроем, побродили по городку, а перед тем как проститься, Герман, прищурив глаз, задержал свое внимание на Владке, всего на миг, удержал ее руку в своей, а ее обдало таким жаром, что щеки запылали. Благо освещение было тусклым, и сестра не заметила. Вместе с жаром, к Владиславе начала возвращаться память, прожитого за последние дни, а особенно ночи. Войдя в комнату, она бросила сумку и произнесла:
А знаешь, Мирка, ты права! Я должна поговорить с ним. Ты же не будешь против, если я спущусь, на пару минут.
Да хоть на час! Главное, найди ответы на свои вопросы. И это, не до утра, а то МА с ума сойдет.
Я на минуту! с серьезным видом заверила Влада и закрыла за собой дверь. Понимая, что у нее по-прежнему нет номера телефона Геры, что парень давно мог уйти и ей его не догнать, ибо пути у них разные, а дорог много. Она сбегала по ступенькам, в глубине души надеясь, что разговор не состоится, что ночью она не будет думать над его словами, а разберется в себе и том, что же было с ней на самом деле. Она даже успела пожалеть, что так повела себя, что позволила себе мчаться за парнем, что дала повод сестре, вообразить бог знает что. Спрыгнув с последней ступени, она практически упала в горячие объятия Германа. Он так нежно, вместе с тем, так крепко прижал ее к себе, что у нее перехватило дыхание. Подняв голову, непроизвольно прикрыла глаза, от его горячего дыхания, такого свежего, какое чувствовала лишь, когда ее «седьмой ветерок» кружил вокруг. Тут же ощутила прикосновение его губ. Легкий поцелуй, ею не отвергнутый, становился требовательней, пристрастней. И ей это нравилось! Она практически тонула в нем. В висках стучало, во всем теле появилась дрожь и Влада, приложив немало усилий, отстранилась, прошептав:
Завтра Прости Завтра
Уже через минуту она стояла у своего окна и наблюдала, как он, став в центр света, падающего из ее окна, улыбается. Без сарказма и превосходства, без былой иронии, которую он не скрывал к окружающему его миру. Он был счастлив и Влада это чувствовала.
Ты уже дома? слова Миры привели ее в чувства.
Угу! Ушел. И чего понеслась, как
Ну, ушел и ушел. Завтра спросишь.
Завтра. повторила Влада и спряталась в ванной комнате, надеясь, что сестра ничего не заметила, что не выглянет в окно, что Гера ушел Что-то очень много у меня недосказанности. бурчала она, обливая себя горячей водой. Что-то уж очень много. Я погружаюсь во все это, бездумно, как ненормальная, не думая о последствиях. Господи, да что же это со мной?! Ой, папочка!
Ей действительно, в первую очередь, было стыдно перед отцом. Она всегда восхищалась его рассудительностью, верностью и преданностью семье. Ей постоянно мечталось о таком муже, она ждала такой любви, тех ухаживаний, которые отец оказывал матери. А тут, вдруг, в такой запутанной ситуации, поцелуй. И он ей понравился!
Вода помогла. Из ванной Влада вышла уже успокоившись. А тут еще и Мира постаралась, заварила горячий чай. Влада очень любила держать в ладонях горячую чашку, она обожала греть ладошки, в такие минуты мысли становились яснее, сомнения удалялись, находилось решение самым трудным вопросам, которые возникали в ее возрасте. Так случилось и сегодня. Закончив чаепитие, сестры взялись за ноуты. Мирослава готовить доклад, с которым на выходные должна была уехать в другой штат, на очередную конференцию. Владислава же, отогнав сладость поцелуя, восстановив в памяти одну из ночей, снова принялась вытаскивать из недр мировой паутины сведения о Пари. На этот раз она не просто сделала закладки, она создала папку, отправляла в нее заметки, прочитывая их и удаляя все не нужное, как она считала надуманное. Затем засекретила папку и, как ей не хотелось выглянуть в окно, легла спать, в ожидании очередного сновидения. Видений не было. Она замечательно выспалась. Первой собралась и решительно пошла на встречу с Германом. Сегодня ей было, что ему предъявить, как и задать конкретные вопросы. Не получилось. Герман возникал возле нее так неожиданно, осыпал горячими поцелуями и исчезал, прежде чем Мирослава или кто из учителей, появлялись рядом. К вечеру он осмелел, пошел провожать Славок и тут не упускал момента, чтобы поцеловать Владку, едва внимание сестры было чем-либо захвачено. Наутро, Владислава, опять-таки не смогла серьезно поговорить с ним. Едва они с сестрой вышли из дома, как он появился на их пути, сияя как медный пятак, преподнося им небольшие презенты, в честь приближающегося Рождества. А дальше еще сложнее. Он дал Владке новое имя, да еще преподнес это так, что она не только не воспротивилась, а даже наоборот, растаяла в его объятьях. «Канарейка»! произносил он с особым вдохновением, прям в ухо, после очередного мимолетного поцелуя. Не громко, а именно шепотом, как бы показывая это их тайна. Оставаясь без его присутствия, Владислава ругала себя за слабость и краснела от того, что входила во вкус. Ей не просто нравились его прикосновения, она уже жаждала их. Два головокружительных дня. И ни одного слова сестре, ни одного сообщения родным. Нет, она все так же связывалась с семьей, но упорно, сама не понимая отчего, игнорировала делиться личным счастьем. Ночью, перед тем как заснуть, объясняла себе свое поведение тем, что не уверена в искренности их чувств и что утром, обязательно, серьезно поговорит с Германом. И так каждый день в течении недели.
В последний день перед рождественскими каникулами Герман не показался. У них не было совместных занятий, и это не должно было Владу удивить, но ведь и на неделе у них редко совпадали лекции, а он был рядом. Влада выискивала его в толпе, но тщетно. Сначала у нее пробудилась паника, мол, все, наигрался. Присутствие сестры сдержало от глупостей. Она не заплакала, хотя и хотелось, не бросилась его искать. Через час она задышала ровнее и уже спокойно относилась к его отсутствию. Еще через полчаса она ощутила забытую легкость и снова выстроила ряд вопросов, которые ее мучили. Более того, именно сегодня, перед завтрашним отъездом Миры на конференцию, она намеревалась, за вечерним чаем, поделиться с сестрой рождающимися чувствами к Герману. И снова не удалось. Едва она осталась одна в комнате, как услышала стук в окно. Подошла. Герман стоял под окном, и умело бросал камушки. Махнув ей рукой, направился к входной двери. И она, на пальчиках, чтобы сестра не услышала из ванной комнаты, открыла дверь и оказалась в его власти. Страстный, обжигающий поцелуй вскружил ей голову. И даже когда Герман заговорил, Влада не могла открыть глаз, слушала его, сильней прижимаясь к его горячему телу.