Лонгин не закончил свою мысль, потому что в этот миг в помещение, шурша платьем, вошла Корнелия. Она с жаром возразила сыну:
Гай не станет солдафоном. Он пойдет по гражданской стезе и будет магистратом в Риме.
Да, сынок, слушай больше сказки бабушки Корнелии, ехидно усмехнулся Лонгин. Она умеет их сочинять!
Между прочим, Гай преуспевает в грамматике, заметила Корнелия и кликнула раба. Филон, поди-ка сюда
Грек пришел и начал уверять, что его ученик «все схватывает буквально на лету». Маленький Гай в этот миг густо покраснел и опустил глаза.
А чем вы сейчас с ним занимаетесь? спросила Корнелия.
Разбираем «Илиаду», отвечал Филон. Уже дошли до того места, где Ахилл
Ладно, махнула рукой Корнелия. Ступай, Филон, и помни за моего внука ты отвечаешь головой. Подготовь его как следует. Начни обучать его риторике. Ступай и ты, мой милый, она улыбнулась внуку, нам с твоим отцом надо еще кое-что обсудить
Едва раб с мальчиком вышли, Лонгин заговорил первым:
Не начинай, мама
Гай, я из кожи лезу вон, чтобы мы вернулись в Рим, чтобы твой сын выбился в люди. Сорок лет, Гай, всю свою жизнь я коплю деньги. Я по крохам собираю состояние, которое позволит нам вернуть потерянное. Наше положение в римском обществе. О, боги, через сколько унижений мне пришлось пройти за это время! А что сделал ты?
Между прочим, мама, вспылил Лонгин, я двадцать лет кровь проливал за Рим!
И чего ты добился своим героизмом? усмехнулась Корнелия. Что ты приобрел? Богатство, славу, власть? С тех пор как умер твой дед, стараниями которого ты получил гражданство Он был на все готов ради тебя! Отправился в Рим опальный, кланялся в ноги друзьям Кесаря. Ты не представляешь, через сколько унижений довелось пройти этому благородному человеку! И все ради тебя, для того, чтобы мы когда-нибудь смогли вернуться и вернуть то, что нам принадлежит по праву. Понимаешь ты это?
Да понимаю я, мама! Но что ты от меня хочешь? Зачем ты меня терзаешь? воскликнул Лонгин, отвернувшись в сторону. Корнелия подошла к нему и коснулась его плеча:
Сынок, ты знаешь, как я люблю тебя и Гая. Прошу займись, наконец, делом
Каким делом, мама? возмутился Лонгин. Торгашество ты называешь делом? Я Гай Кассий Лонгин. Во мне течет кровь Кассиев и Корнелиев! Мои предки
Всё так, милый мой, всё так, прослезилась Корнелия. Но пойми мы слишком много теряем, сдавая продукцию перекупщикам. Мы гораздо больше приобрели б, если бы
Об этом не может быть и речи. Я не замараюсь в торгашестве. Никогда! О, боги, за что мне всё это! завопил Лонгин и бросился в подвал, где он часто скрывался, поругавшись с матерью, и где находил самое желанное забытье. И теперь он с горя откупорил кувшин и, припав к его горлышку губами, жадно начать пить, изрядно проливая вино на свою тунику. Внезапно в подвале, где царил полумрак, Лонгин увидел нечто, что привело его в неописуемый восторг. Вскоре он вытащил из темноты на свет божий чучело, обряженное в парфянскую распашную одежду вроде халата, и бросился искать мальчика. Гая он нашел во внутреннем дворике, в затененной виноградными лозами беседке, где они с Филоном занимались грамматикой.
Да забудь ты этих Приамов и Гекторов, весело проговорил Лонгин. Пойдем лучше займемся делом, которое тебе точно пригодится.
Отец с сыном взобрались на возвышенность, с которой открывался вид на всю округу. Вдали возвышались каменные грибы, высеченные ветром из известняка, совсем рядом несла свои шумные воды местная речушка, в ложбинах расстилались пашни, и зеленели виноградники, разбитые на залитых солнцем склонах холмов. Пока мальчик любовался красотою здешних мест, его отец, тем временем, был занят ставил чучело, закапывая его шест в землю.
Что это? удивился отрок, обратив внимание на странные приготовления своего отца.
Это, сынок, улыбнулся Лонгин, злой парфянин, который много лет назад обучал меня воинскому ремеслу.
Глаза отрока округлились от изумления:
Это как?
Смотри и учись, пока я жив, усмехнулся Лонгин и, выхватив деревянный меч, нанес пару ударов по чучелу, которое вдруг завертелось, размахивая своими широкими руками.
Здорово! восхитился отрок. Я тоже так могу!
Конечно, можешь. Ты всегда должен верить в себя, в свои силы. Лови, крикнул Лонгин, и маленький Гай поймал деревянный меч на лету. Неплохо, он некоторое время глядел на то, как сын управляется с чучелом, а потом покачал головой. Гай, так не пойдет. Запомни главное. Меч это продолжение твоего тела. Держи его крепко и сам твердо держись на ногах. Все движения должны быть плавными
Здорово! восхитился отрок. Я тоже так могу!
Конечно, можешь. Ты всегда должен верить в себя, в свои силы. Лови, крикнул Лонгин, и маленький Гай поймал деревянный меч на лету. Неплохо, он некоторое время глядел на то, как сын управляется с чучелом, а потом покачал головой. Гай, так не пойдет. Запомни главное. Меч это продолжение твоего тела. Держи его крепко и сам твердо держись на ногах. Все движения должны быть плавными
Лонгин подхватил с земли второй деревянный меч и, пригибаясь, преподал сыну пару уроков. Он явно поддавался, но под конец все равно обезоружил Гая. Отрок, выронив меч и получив удар по руке, взвыл от боли. Слезы брызнули из глаз его.
Не реветь! заорал Лонгин. Не смей. Успокойся. Терпи боль: она будет верным спутником всей твоей жизни. Привыкай Пойдем.
Они отошли на несколько десятков шагов назад, Лонгин остановился и сказал, не глядя на заплаканное лицо сына:
Легионер должен уметь не только драться на мечах, но и метко бросать копье. Смотри, как это делается, он метнул короткий дротик, который, молнией преодолев расстояние до чучела, порвал его одежду и исчез в зарослях кустарников.
Теперь твоя очередь, сказал Лонгин, подавая сыну второй дротик. В этот миг внезапно налетел ветер, который сорвал с парфянина его халат и унес его прочь, обнажив высокий шест с перекладиной. Отрок прицелился и метнул копье, которое угодило прямиком в перекрестие.
Неплохо. Весьма неплохо, проговорил удивленный Лонгин. Молодец.
Отец, сказал раскрасневшийся отрок, я хочу быть похож на нашего великого предка, который первым удостоился прозвища Лонгин.
Молодец, Гай, похвалил сына отец. Молодец, что запомнил. Никогда не забывай, кто твои предки.
Я не забуду, отец.
Верю. Ты Лонгин подошел к тому, что осталось от чучела, и выдернул дротик. Вдруг на месте шеста с перекладиной вырос огромный крест. И Лонгин увидел повешенного на нем человека, увенчанного ободком из колючего терна. Копье проткнуло обвисшее тело, и из него хлынули кровь и вода Он отпрянул назад и протер глаза, отгоняя прочь наваждение:
На сегодня довольно, сказал Лонгин. Идем домой.
Отец и сын шли по берегу реки и впервые тихо, спокойно и непринужденно беседовали.
Ты плавать умеешь?
Нет, отец.
Я займусь с тобою на днях.
Хорошо. Я буду стараться А ты с парфянами дрался, отец?
Нет, не приходилось. Сейчас у нас с ними мир. Я воевал с германцами, паннонцами, иудеями, арабами Словом, всех не перечесть.
А ты командовал людьми?
Я был начальником когорты, а в когорте от пятисот до тысячи человек.
Целая тысяча! Вот это да!
Это еще что! В легионе бывает до десяти тысяч человек. И это не считая вспомогательных войск и конницы, которые прикрепляют к легиону.
И как же такой массой людей можно управлять? удивлялся отрок.
Вот вырастишь, поступишь на службу и узнаешь. Ты всё узнаешь. Главное понять, что ты хочешь на самом деле, к чему стремиться. А, раз увидев свою цель, иди к ней и ничего не бойся!
Я хочу, как ты, быть воином и разгромить парфян.
Это похвальное рвение, сынок, улыбнулся Лонгин. Помни, хотя ты и живешь в Каппадокии, ты гражданин Рима, а это высокое звание ко многому тебя обязывает. Рим не просто город, это идея! Идея великой державы, которая покорила весь мир ну, или почти весь мир.
Так, разговаривая, они не заметили, как пролетело время. Солнце клонилось к закату. Подходя к вилле, они издали увидели, что к воротам дома подъехал всадник на гнедом коне.
Кто же это может быть? подумал Лонгин и двинулся вперед, ускоряя шаг. Всадник спешился и обернулся в его сторону. Лонгин, приглядевшись, не поверил своим глазам:
Неужели? Марк?
Вскоре он убедился, что не ошибся, и поспешил навстречу старинному другу.
Принимай гостя, хозяин, широко улыбался Марк Деций.
Дружище! просиял Лонгин. Ему показалось мало крепкого мужского рукопожатия, и в порыве нахлынувших эмоций он обнял своего боевого товарища, вместе с которым ему довелось столько всего пережить.
Полегче, командир, мрачно усмехнулся Деций.
Что, старые раны тревожат? догадался Лонгин.
Да есть немного
Ты, верно, устал с дороги? Ну, идем в дом. Слуги баню истопят. Попаришься. Отдохнешь.
А это что за явление? обратив внимание на идущего позади отрока, осведомился Деций.