Мам, а где будет зыть ёзык? снова подал голос Данька.
В лесу они живут, строят себе домики.
А мой где будет зыть? Тот, которого папа подарит.
Приехали. Вспомнили про папу. К этому разговору Марина была не готова. Последние дни она избегала говорить с сыном об Андрее, руководствуясь правилом: меньше говоришь быстрее забывается. Но и Андрей тоже хорош какого-то ежика обещал подарить, еще не дай бог, живого.
Он сказал, что когда мы поедем к тете Вале на дачу, он мне там его подалит.
Вот когда подарит, тогда и подумаем, хорошо?
Получив от сына утвердительный ответ, она успокоилась. Пройдет время забудется. Тут с Машкой не знаешь, что делать, еще ежика ей не хватало. Будет топать по ночам и рвать обои, а ухаживать за ним, естественно, будет она.
Вдруг ее осенило: к какой еще тете Вале? Неужели Андрей собрался брать Даньку к своей любовнице? Он ведь обещал не звонить, не напоминать о своем существовании так малышу проще будет смириться с тем, что у него теперь есть только мама. Они же обо всем договорились!
Куда едешь, дурища! сердито покрутил пальцем у виска мужик на «Жигулях», когда она повернула на запрещающий знак. Дома сиди, борщ вари, водила!
Тебя спросить забыла! рявкнула Марина, и придавила педаль газа.
Начинается. Злость на весь свет, агрессия к мужчинам, недовольство жизнью и невротические реакции все симптомы разведенной женщины налицо.
*****
Она заехала в город, и в который раз удивилась: что бы ни происходило, старая его часть почти не менялась. Двухэтажные домики еще дореволюционной постройки теснились один к другому, вытянувшись вдоль узкой улицы. На первых этажах разместились конторы и лавки, а на вторых жили люди. То и дело встречались старенькие церквушки и колоколенки, весьма неплохо выглядевшие в свои триста и четыреста лет. Купить в таком тихом старом месте крохотный домик в три этажа было ее давней мечтой. Просыпаться по утрам под звон колоколов, спускаться по крутым лестницам вниз и подниматься вверх, всех будить, тормошить и сообщать, что начался новый день и можно пить чай и кофе, есть свежие булочки и разбегаться по своим делам. Она была согласна даже на половинку крошечного дома, но с отдельным входом с улицы. Так замечательно сразу с улицы попадать в свое парадное, и не делить его с безумными соседями, которые то и дело стремятся создать «соседское объединение», напоминают об уборке, собирают деньги на кодовый замок, просят подписаться под прошением мэру, чтобы он разрешил внеплановый ремонт или придумывают что-нибудь еще. Она так и видела эту свою дверь большую, кованую, как в старых замках, и открываться она будет старинным ключом. Поворачиваешь его и сразу попадаешь в свой дом, который обволакивает родным запахом, и где милые сердцу вещи стоят на своих местах. Внизу, в подвале, будет мастерская и кухня, на втором этаже большая гостиная, а на третьем две спальни. Андрей называл ее помещицей двухкомнатной квартиры ей мало, подавай трехэтажный дом!
Неужели нельзя ни о чем вспомнить, чтобы не наткнуться на воспоминание об Андрее? Она поймала себя на мысли, что совсем на него не злилась. Зато самой себе она не могла простить невнимательности и доверчивости. Где вообще была ее женская интуиция эти полгода, когда он задерживался на собраниях после рабочего дня, «работал» в выходные, чтобы заработать на новую машину и «шикарный отпуск». Она не отговаривала его от дополнительной работы, понимая, что он делает это для них с Данькой. Старалась не досаждать расспросами, видя, как он устает, не настаивала на совместных выходных и уезжала к родителям или к подругам, чтобы он выспался и отдохнул. И совсем не спрашивала о деньгах. Верила, что он сам разберется и обязательно сделает так, как им будет лучше. Дура, что тут скажешь. Сама во всем виновата.
То, что она виновата, Марина поняла еще из разговора с Андреем. Он позвал ее в кафе, предварительно попросив забросить Даньку на пару часиков к подруге. Как она была счастлива в тот вечер: надела джинсы и рубашку, которую давно мечтала обновить. Даже сережки в уши вставила, мечтая о романтическом вечере, нежности и головокружении от сознания, что рядом самый родной, самый любимый человек на свете.
Мариша, понимаешь
И тут она, наконец, что-то начала понимать. Заметила его нервозность, сжатые губы, побелевшие костяшки пальцев, и холодный взгляд. Это были глаза чужого человека. Они смотрели мимо нее. Андрей все время говорил не о ней. О Валентине.
Мариша, понимаешь
И тут она, наконец, что-то начала понимать. Заметила его нервозность, сжатые губы, побелевшие костяшки пальцев, и холодный взгляд. Это были глаза чужого человека. Они смотрели мимо нее. Андрей все время говорил не о ней. О Валентине.
Ее звали Валентина, они вместе работали. Их роман длится уже полгода и, может быть, все так бы и продолжалось дальше, но Валентина беременна и у них будет ребенок. Мальчик. Беременности уже четыре месяца. Жилищные условия у Валентины ужасные коммуналка, сварливые соседи, антисанитария. Конечно, он мог бы снимать ей квартиру, но это лишние расходы и деньги уходили бы из бюджета семьи. К тому же Марина все равно узнала бы об их связи, а обманывать он ее не хотел. На новую квартиру денег нет, и даже если бы они продали комнату Валентины, не хватило бы. Словом, Валентине сейчас нужен покой, отдых и нормальные условия для жизни. К тому же, видимо, они будут вынуждены развестись с Мариной, потому что ребенку нужен отец и потом Андрею пришлось бы его усыновлять, а это такие сложности. Даньке он будет платить алименты, давать столько денег, сколько нужно, а Марина обязательно встретит свою любовь, ведь, что греха таить, не все так гладко было у них в семье. Она никогда не была той хозяйкой в доме, о которой он мечтал, да и в других вопросах у них возникали разногласия. А сейчас, когда он убедился, что настоящая любовь не выдумка, он уверен, что и Марина встретит человека, с которым ей будет действительно хорошо.
Марина смотрела на серебряную сахарницу и ничего не понимала. Вернее, она понимала, что жизнь ее кончилась. Муж уходит к другой. Нет, не так. Он приводит другую на ее место так будет правильнее. Теперь она будет готовить ему кофе по утрам, спать в его постели, растить его ребенка. Той, другой, которая настоящая любовь и есть, нужны нормальные условия, а Марине, поскольку она все равно толком не работает и практически не связана с городом, можно будет пожить и в шестидесяти километрах от кольцевой дороги. При необходимости на машине можно легко и быстро добраться до столицы. Машина останется у нее, ведь это его подарок. И, конечно, она может взять все, что ей необходимо.
Это говорил человек, в котором Марина не сомневалась ни одной секунды время их брака. Человек, которого она любила, и в любовь которого верила несмотря ни на что. Да, были проблемы, возникало непонимание, и даже, случалось, ссорились, но ведь все-таки была любовь! Было взаимное уважением, стремление вместе преодолеть все препятствия. Или ей только казалось?
Очень хотелось разреветься, закатить истерику, стать неуправляемой базарной бабой. Послать его ко всем чертям. Ударить, разлохматить его идеальную прическу, оторвать рукав на пиджаке, сделать какую-нибудь глупость, чтобы он обнял и сказал: «Маришка, ты с ума сошла, я же пошутил. Сегодня первое апреля. Прости меня, дурака». Но день был вовсе не первым апреля и говорил Андрей абсолютно серьезно. Позволить себе раскричаться, разреветься и отвести душу Марина не могла, кругом были люди. Он все правильно рассчитал: в кафе она сумеет себя сдержать, а когда они приедут домой, закатывать истерики будет поздно.
Глаза были сухими, усталость давила на плечи. Очень хотелось оказаться дома, забраться в постель, накрыться с головой одеялом, заснуть и никогда не просыпаться. Марина смотрела на Андрея и видела, как движутся его губы, но уже не разбирала слов. В голове пульсировало дурацкое несоответствие: «мог бы снимать квартиру, но деньги уходили бы из семьи» и «все равно надо развестись, чтобы не было сложностей с усыновлением». Все продумал, все рассчитал. И сказал так мягко. Мол, она встретит настоящую любовь, ведь он же ее встретил. Какая глупость. Сказал бы лучше, что не любит, и никогда не любил. И пусть она уходит из его жизни. Тогда Марина хотя бы могла его ненавидеть, а так. Он очень хотел для всех остаться хорошим. У него получилось.
Завтра надо собирать вещи. Он отпросился на два часа с работы, чтобы заехать в ЗАГС и подать документы на развод.
Домой они ехали каждый на своей машине. Андрей впереди, она за ним. Периодически перед глазами все плыло, и Марина тянулась за платком, чтобы вытереть слезы. Только бы он не заметил, что она плакала. И Данька, который едет с ним, ничего не заподозрил. Нельзя демонстрировать свои слабости. «Все хорошо, просто папа остается дома, а мы переезжаем к бабушке», так она объяснит ребенку произошедшее, пообещает, что Андрей будет к ним приезжать. Ничего, Даньке всего три с половиной года, он привыкнет.