Четыре секунды? не задумываясь, выпалил я.
Ответ неверный. Щелчок, гудок. Олежка отключился.
Я замер.
Во-первых, такой юмор совсем не в его духе. Во-вторых Олег физически не способен сам положить трубку. Я десять раз скажу «пока-пока», а он будет продолжать тарахтеть, как ни в чем не бывало, пока я первый не отключусь.
Позвонил Олегу домой. Долгие гудки. Долгие гудки. Долгие гудки. Я накинул куртку и побежал к нему. Звонил-звонил в дверь, даже пнул несколько раз с досады. Заклацали замки на соседской двери, я поспешил смыться, чтоб не встречаться с соседкой.
Вернулся к себе. За дверью истошно заливался звоном телефон. Я рванул к нему, не закрыв двери.
Диаметр Луны 3 тысячи 476 километров! Олег Подчебучин находится в точке, диаметрально противоположной месту посадки Шаттла. Шаттл стартует обратно на Землю в 12 часов по Гринвичу. С какой скоростью должен бежать Олег, чтобы успеть на Шаттл до старта?
Я глянул на часы 14:42. Округлим до 15:00. У Олега 21 час. Расстояние до Шаттла «Два пи-эр» то есть, один пи-эр.
Погоди, я включу калькулятор!
Ответ неверный. Щелчок, гудок. Олежка отключился.
Блин, я забыл разницу во времени с Гринвичем! У меня из подмышки вывалился учебник физики, раскрылся посредине. Я глянул название параграфа, перелистнул Телефон зазвонил опять.
Эдик, привет! Ты что делаешь? Сырбачева, ее только мне не хватало.
Физику решаю.
А я в библиотеке новую книжку взяла
Ну, молодец. Мне телефон нужен, родители должны звонить.
А, ну я сейчас приду! Вика отключилась.
Черная книга предательства
Я осторожно положил трубку на телефон и сжал в руках Олежкин учебник физики. Красный, красный, красный о, блин! (демон?) кто покрасил его? Что случилось с моим другом? Что за дурацкие звонки?
И я верю, что он действительно где-то на Луне, меряет секундами оставшийся воздух и Шаттл вот-вот улетит с другой стороны Луны
Как это случилось? Не знаю. Знаю, что Мефодий сказал правду я чернокнижник и дела мои черны.
Я бросил «физику» на стол. Медленно повернулся к окну, продолжая уголком глаза следить за учебником. Почему? Я что, ждал, что книжка запрыгает по столу или взлетит на воздух? Или просто возьмет и исчезнет, как будто ничего и не было? Не знаю.
Я высыпал на стол содержимое Олежкиного портфеля и прищурился, так, что контуры предметов стали размываться. День клонился к вечеру. Я прищурился еще сильнее и вокруг предметов появился зеленоватый контур, аура. У всего есть своя аура, я про это читал. Вот только раньше не видел сам. Зеленый контур отчертил шторы и стол и все, что на нем. В окне над столом белый шарик солнца застрял в нижних ветках дерева. И вдруг я заметил, что не у всех книг контур зеленый. Контур учебника физики горел черным и стал чернее, когда я на него посмотрел. И тут книга распахнулась. Зашуршала бумага, будто ветер подхватил над книгой взметнулось черное пламя. Я распахнул глаза. Пламя не исчезло. Оно тянулось вверх, пританцовывая, разгораясь, разрастаясь, вот-вот перепрыгнет на другие учебники.
Я рванул дверь на балкон, притащил из кухни спички и начал чиркать, поджигать страницы прямо на снегу за балконной дверью. Рвать учебник рука не поднималась а вот жечь, за милую душу! Учебник никак не разгорался. Я метался по комнатам, прислушивался к телефону, рвал какие-то билеты, найденные в карманах конечно, этого оказалось мало. Вытряхнул свои тетрадки и начал рвать из них листы. Пламя, наконец, вспыхнуло и красный учебник физики с распростертыми страницами весело затрещал, расцвел лепестками настоящего пламени, чернея и рассыпаясь в пепел на глазах.
И тут снова зазвонил телефон.
Эдик, это Олег! Я тут, я что хотел сказать мой портфель у тебя?
А ты где?
Я ну, я, в общем, в спортзале уснул нечаянно
Ты уверен?
Что нечаянно?
Что уснул
Эдя а мой портфель?
Заходи.
Я положил трубку и привалился к стене.
Потом отвалился от стены и включил на полную громкость «Войну миров» Джеффа Уэйна. О, как я скакал! Как я орал! Мама обязательно вспомнила бы наших с папой диких предков поэтому я никогда при ней не буду скакать! Но сейчас!
Еле слышно пробубнил дверной звонок. Я распахнул дверь и кинулся обнимать Олега. Он таким меня никогда не видел.
И вот я кружу моего друга по комнате, с него шапка слетела, шарф на морду наехал а я кружу и хохочу.
И вот я кружу моего друга по комнате, с него шапка слетела, шарф на морду наехал а я кружу и хохочу.
Олег постепенно начал оживать и подергиваться, пытаясь вырваться. И замер, уставившись в одну точку. Я проследил за его взглядом в прихожей топталась Сырбачева.
О, Вика! Какими судьбами?! Садитесь, я вам чай сделаю! выпустил на свободу Подчебучку, сделал потише музыку и умчался в кухню, настоящий шаманский чай с имбирем! Ууууу!
Когда я вернулся, неся поднос с чаем, печеньем и чем-положено, Олег играл с моей коллекцией значков, украшая ими себя, словно чешуей. Вика читала книжку. Олег приговаривал:
Диаметр одного значка равен двадцать миллиметров. Площадь одного значка равна два пи-эр в квадрате площадь Подчебучина равна итого, для полной брони
Олег, а давай ты для разнообразия что-нибудь почитаешь! Я взял с полки «Крокодила Гену» и вырвал у Олега коробку со значками.
Он послушно раскрыл книгу и сел на пол, спиной к дивану.
Я подошел с подносом к Вике сбоку, заглянуть на обложку черная. Черную книгу читала Вика.
Что читаем? я осторожно поставил поднос на стол.
Вика оторвалась от книги, посмотрела на меня прозрачным взором:
Тут про литературоведение. Не думала, что тебя такие книжки интересуют.
Ааа где ты ее нашла?
Вика качнула головой в сторону балкона:
Дверь распахнулась, балкон, оказывается, не заперт был. А там книжка. Грязненькая. Но ничего, я ее почищу и подклею. А послезавтра верну.
Извини, Сырбачева. Не получится вернуть.
Я стоял спокойно рядом, а тут резко схватил книгу и выдернул у Вики из рук.
Ты чего? у нее глаза распахнулись на пол-лица.
Да ничего. Я ее сам еще не прочитал. А вообще, эта книжка моего деда. А он не терпит вмешательства посторонних в наши внутренние дела.
Олег забормотал:
Апельсины являются основой экспорта Кампанде В одном ящике двадцать килограмм апельсинов корабль из Кампанде в Туапсе плывет девять суток Пограничный контроль Растаможка как они Чебурашку пропустили? Чебурашка спал. Тысяча тонн апельсинов разгружаются и грузятся в рефрижераторные вагоны трое суток. Итого до Москвы шестнадцать суток минимум. А если вагонов нету? Восемнадцать. За сутки Чебурашка съедает спит в уголке ящика там бумажки сколько же он какает?
Ага! Вся компания в сборе.
Мы, все трое, обалдело уставились на входную дверь. Та была распахнута настежь, сквозняк пролетел по дому, вырвался за балконную дверь, вернулся с горстями снега и принялся издевательски закидывать нас. В проеме входной двери возвышался Мефодий Маркович собственной персоной.
Когда впервые начали появляться черные книги, никому и в голову не приходило связать их с кострами святой инквизиции А ведь именно предательство книг, сожжение порождает эту особую субстанцию, наделенную волей и желаниями. Отдайте мне книгу, Эдуард! В ваших руках это зло в чистом виде.
Он шагнул в зал и протянул руку, чтобы вырвать у меня книгу. Жилы у него на запястье вздулись и я вдруг впервые подумал: «А ведь ему много лет». И отступил к окну.
Наш век время беспрецедентного предательства в отношении книг их хранят в сараях, выбрасывают на помойки, жгут из книг выпиливают безделушки как из особой породы древесины! их не читают.
Мефодий подбирался ко мне, а я все отступал, кружа по комнате вокруг стола под музыку «Войны миров».
Если бы не такие писатели, как Минор Ласточкин мир уже давно погряз бы в пучине войн и пожаров к счастью, его книги, сгорая, превращаются в простой пепел без капли черной горечи так он служит делу спасения мира
Я заметил какое-то движение и скосил глаз на Сырбачеву. Она держала на коленях какую-то книгу и быстро-быстро листала ее одними кончиками пальцев.
Отдай мне книгу, малыш Я тысячу лет не сплю ночей, жду ученика но тебе еще рано Мефодий покачнулся, мягко оседая и удивленно глядя на Вику. Клюнул носом в ее сторону, запнувшись на ходу и обрушился на пол, роняя журнальный столик и торшер. Зазвенели осколки хрусталя, запрыгали во все стороны.
Огромная фигура, распластавшись, заняла все свободное пространство в зале. Я перескочил через торшер, склонился над библиотекарем:
Мефодий Маркович! Вам плохо?
Его глаза были закрыты, я нерешительно коснулся воротника пальто. Огромная ручища схватила мое запястье какие у него огромные худые руки! и Мефодий просипел: