И там меня бы не ждала никакая не сказочная страна из «Алисы» и «Элли», а вот Австралия могла запросто нагрянуть и испортить все планы на возвращение. Та муть, что я видел на своих полетных зондах мало кого могла бы напугать кого угодно, но ориентироваться по ней было бы все равно тяжело. Одни рельефы, минимум зоологии и максимум цинизма к читателю глюченых приборов.
Собрав остатки работающих приборов я заковал их в контейнер и погрузил его на вездеход и стал ждать наступления вечера. Вода стремительно уходила сквозь землю, а от животных не было никакого следа.
Интересно, а как перенес вездеход то эту драку с гравитацией и почвой? Включать все системы было необходимо по очереди, но зачем это было делать так быстро? Во в первых, топливная установка. Она могла перекосится и дала бы уже течь, но запаха я вряд ли бы уловил. Во вторых фон. И перекосы всех приборов и систем, которые нуждаются в починке после каждого рейда, если повезет с условиями. Это обычная жизнь вездехода, если что. Но настолько часто это бывает либо у устаревающей техники, либо у слишком новой и не испытанной, либо у той, у которого заведомо нет другого смысла существования, кроме как на пределе своих возможностей.
Поэтому я просто завалился спать прямо на полу техники.
Сны были жуткие. Чем то напоминало предыдущий вечер, хотя стало немного жестче. Пару раз я просыпался от посторонних звуков в кабине. Она была и так довольно тесновата, но вот после толчков стало и вовсе шумно. Наверное, нарушилась шумоизоляция. Подумав об этом, я сразу засыпал дальше спокойно.
Под рассвет почувствовалось отчетливый запах дыма. Но что горело, было толком неизвестно. Что то странное, специфическое, что ли. Словно горели болота. Это было редкое зрелище, но не во всех широтах. Иногда они горели таким странным цветом, что понимал идет распад газа, который со свистом прорывается наружу. Иногда они горели синим, иногда желтым и почти никогда иссиня белым, как любили утверждать те, кто якобы видел призраков. Но вот запах был всегда. Я долго путешествовал по болотистым местностям, когда пытался понять их основные особенности. И это в основном специфический запах светящегося газа, который выходил наружу из длинных скважин, которые появляются то здесь то там и мешают жить непосвященным путникам, которые и знать то не знают, что там назревает впереди. Запах слабый. Но довольно специфический.
Ты не знаешь, что такое запах болот. Он приятен. Как хорошая сигара. Но долго курить ее не получится. Потому что просто заболит голова. И это касается всех болот, что новых, что древних, что осушенных, что превратившихся в пласт каменного угля. Там особый запах. Это запах зелени, свежего чернозема и немного весьма специфичного дыма. И иногда к нему добавляется запах горелой нефти и торфа, которые сперва даже успокаивают, и чем то приятны, но спустя пару часов хочется бежать и искать место посвежее.
И кто там курит сигару уже который час. И так на всю планету, если судить по ощущениям.
С чувством некоторого подозрения я встал с пола, на котором спал и направился к выходу. Да, там пахло тем еще дымком. И черт де знает, откуда он разносился.
Пошвыряв остатки несобранной аппаратуры в машину, я стал звать этих двух бедняг, что вчера отправились неизвестно куда и непонятно насколько долго. Ответа я не получил. Решив подозвать их несколько позже, я все таки пустил механизмы в режим прогрева и подготовки к марафону. Надо было удирать отсюда как можно поскорее. И живы ли они. Это пока оставалось загадкой. Но напряжение в воздухе нарастало до такой степени, что они могли просто поддаться чувству паники и забиться в какой ни будь угол, пережидать все это бедствие, что было вчера и сегодня.
Вездеход стал резонировать все быстрее и быстрее, пока сама резонация не слилась в единый монотонный гул, никак не ощущаемый ни рукой, ни телом. Это и был рабочий режим, свойственный для всех отрегулированных механизмов. И это было несколько странно после того, что творилось вчера. Я ожидал, что дестабилизация систем будет намного жестче. А потому я взял фонарик и стал внимательно осматривать все системы, что поддавались вообще осмотру.
Выставив все приборы на режим минимальной работы я стал осматривать местность. Несколько трещин, согнутые деревья и несколько перекосившихся ручейков там, где их вчера и в помине не было. И две те самые тени, которые я уже давно ждал.
Подобрав эти два самых обезумевших от ужаса тельца я залез на свое кресло пилота и стал пробираться сквозь заросли и поваленные деревья. Увеличив клиренс, я добился лишь того, что стал задевать за деревья еще больше. И в чем причина?..
Зверьки стали что то делать несуразное за мой спиной. Что именно, я так и не мог понять, но мешали дико. Несколько раз прикрикнув на них, я добился лишь гробового молчания и еще более усиленного шуршания с обоих сторон.
Надо было что то делать с этими странными соседями. Быть может, я не духе, но все таки это уже раздражает куда сильнее, чем были бы это просто люди, либо обычные животные. Либо люди, либо животные. Но не все вместе взятое.
Вы напуганы? спросил я их впервые за период весьма долгого молчания.
Да нет, не очень. раздалось где то с пола вяло утомленным голоском. В таком напряженном ритме управления машиной было сложно разобрать, кто то был, то ли мышь, у которой до сих пор не было имени (или которое я, как ни странно, все таки забыл узнать), то ли то странное существо, которое родилось примерно поколение звезд назад по ее словам.
Скорость увеличивалась неравномерно. Мы неслись к горам. Несколько дальше, чем самое далеко место, которое я видел отсюда, но ближе, чем летали мои исследовательские зонды. И строго по карте, которая у меня все таки нарисовалась к этому времени. Это было просто с одной стороны. С другой. Карта не предполагала такого количества поваленных деревьев, которые образовались вчера ночью. Вообще то было странно увидеть шторм сразу после еще одного землетрясения, но с другой стороны. Почему бы и нет. На каждом континенте бывают свои привычки и повадки. Или я сошел сам с ума и стал оправдывать неоправданное поведение окружающей среды? Кто его знает.
Пару раз налетев на корягу, я остановился, чтобы осмотреть корпус и движитель. Колеса. Они бывают только у велосипеда. Нормальная техника для бездорожья должна либо обладать совершенной и изумительной подвеской, либо не обладать ею вообще. Как, впрочем, и колесами. Но иногда они бывают весьма кстати.
Несколько разочаровавшись в том, что меня ожидало снизу, я стал простукивать гаечным ключом все то, что мне внушало подозрение. Вроде было все тихо, но это еще больше обескураживало. Техника вела себя как то иначе. И предположений было масса. И одно из них пока нельзя было проверить, только косвенным путем. Например, мысль о том, что кой какие приборы стабилизации были повреждены землетрясением и бурей казались бы правдоподобными в других условиях, но вот в этих казалось, что уж лучше буря магнитная.
И, скорее всего, именно она вчера и была. Магнитные стрелки были повреждены довольно слабо, но так как основная доля информации о предстоящем пути машина получала не от меня, а от приборов слежения, то было немудрено, что именно из за них она и начала себя вести странно.
Поотключав некоторые приборы, я снова сел за штурвал. В голове почувствовалось некоторое напряжение. Это и есть взять контроль над машиной полностью на себя. В некоторых видах техники это полностью запрещено и довольно таки зря. И вот почему: автоматика ВСЕГДА отключается в самый ненужный момент, начинает ловить ошибки не вождения, а самого управляющего компьютера. Ни за что бы не сел в машину, которой управляет компьютер. Автоматика удерживания курса в безлюдном месте, и вообще в космосе и океане это абсолютно другая вещь. Там нет смысла держаться за рычаг и управлять абсолютной монотонностью передвижения. Но изменения курса их надо делать самому, а не доверять придурку в коробке, который именуется компьютером.
И стабилизацию управления я отключил именно потому, что требовал более точное управление, чем могла выдать автоматика. Наверно, проектировщики просто не знали, что я поеду сквозь вздыбившуюся почву и поваленные деревья. Грязи было также весьма много. Слишком много по любым стандартам. И ручейки странной красновато маслянистой глины уже стали привлекать куда большее внимание, чем хотелось бы человеку, который спасается бегством подальше от любых равнин, лесов и подножий гор, которые он только видел.
И менять на ходу клиренс было бы несколько опасно неопытным неоперившимся пилотам, которые и создавали этот вездеход, но в умелых руках это означало бы лишь более агрессивный перерасход топлива и накал движущих элементов.
Теперь он в управлении похож не то на подводную лодку, не то на самолет. Просто добавилась регулировка высоты.