Гижицкая улеглась грудью на стол и опрокинула чернильницу. Рубашка тут же намокла, прилипла к дереву и не скрывала уже вообще ничего. Чуть ниже ключиц кожа была еще загорелой но там, где ее не касалось солнце, становилась молочно-белой.
Ох, ничего себе отрастила В девятнадцать-то с небольшим лет!
Я такая неловкая Гижицкая схватила меня за галстук и потянула к себе. Простите, князь.
Я вдохнул запах ее волос но вместо мягких губ мне в лицо ударил ветер и холодные брызги.
Приятное наваждение исчезло вместе с дедовским кабинетом. Осталось только открытое настежь окно, гроза снаружи и ощущение облома вселенских масштабов. Я с рычанием откинул пропотевшее чуть ли не насквозь одеяло, уселся в кровати и услышал за дверью тяжелые шаги.
Да вашу ж матушку простонал я, натягивая штаны. За что?..
Дверь в комнату распахнулось и с грохотом ударилась в стену. В коридоре мелькнула вспышка, похожая на алый цветок. Я плюхнулся на пол, откатился в сторону и тут же вскочил на ноги. Струя пламени метнулась за мной, но слишком поздно: я уже махнул через подоконник прямо навстречу грозе. Огонь с треском впился в болтающиеся створки, расколол стекла, вырвался следом, лизнул в голую спину и все-таки не успел. Я отделался клочком сгоревших волос на затылке.
Полет со второго этажа дался куда сложнее. Я сгруппировался, но собрать дух на мягкую посадку смог только у самой земли. Воздух загустел, подхватывая тело и будто надуваясь огромным шариком, сжался и, не выдержав, лопнул. Скошенная трава впилась в ладони, но времени жалеть себя не осталось. Я кувырнулся вперед, вскочил на ноги и в место, где я только что был, ударила Булава. Земля вздрогнула, и мне в спину полетели влажные ошметки.
Я изо всех сил помчался к лесу. Ночной гость наугад подпалил пару деревьев, швырнул мне вослед еще одного Горыныча и сам спрыгнул из окна: сверкнула молния, и я увидел, как по стене к земле скользнула громадная черная тень.
Значит, побегом из усадьбы дело не ограничится.
Вздохнув, я чуть замедлился, готовясь к долгой гонке по лесу. Дождь хлестал как из ведра, поросль и сухие ветки то и дело кололи босые ноги, но куда больше меня волновал Горыныч, злобно гудящий где-то сзади в паре десятков шагов. Огненный змей гнался за мной, на ходу грызя молодые деревья и срывая кору со старых. Не самое опасное заклятье но могучее, хоть и медлительное.
А еще умеющее преследовать цель даже без указки хозяина.
Однако с этим я хотя бы уже умел бороться. Достаточно чуть сбить установку или сместиться в сторону и Горыныч потеряет след: разворачиваться змеюка все-таки не умеет. Я немного вырвался вперед, выбрался на открытое место, чудом удрал от двух выпущенных по очереди Булав а потом резко свернул в сторону, закручивая траекторию обратно к усадьбе. Огонь за спиной взревел, дернулся но не поспел за мной и с недовольным ворчанием укатился куда-то вдаль.
Правда, легче от этого не стало скорее наоборот. Удрав от Горыныча, я снова подставился: в свете колдовского пламени преследователь видел меня как на ладони. Еще одна Булава с треском выбила щепки из старой березы в паре шагов, а потом сквозь гром и шум дождя я услышал что-то среднее между жужжанием и свистом.
Твою мать! Я плюхнулся животом в лесную грязь. Совсем с ума сошел?!
Пару деревцев в мою руку толщиной как бритвой срезало. Даже слабенькая Булава запросто сломала бы несколько ребер, но брошенный с полусотни шагов Серп вполне способен разрубить человека надвое. В ход пошла тяжелая артиллерия и от нее могла спасти или скорость, или надежная защита А лучше то и другое одновременно.
Ход и Кольчуга. Базовые заклятья, которые без труда давались мне на тренировках но не сейчас. Энергии было достаточно и внутри, и даже снаружи. Она лилась с неба дождем, бурлила вокруг и все равно упрямо не желала сплетаться в нужный рисунок. А обычные, человеческие силы уже заканчивались: соперничать с магически ускоренным противником я не мог.
На чистом упрямстве пробежав еще где-то с полкилометра, я уперся в речку. В воду лезть не стал там меня просто приморозили бы в два счета. Пришлось сворачивать и шлепать по грязи вдоль берега, но беспощадный преследователь догнал меня и там. Булава, Булава, Горыныч и еще Серп на десерт. Я успел укрыться за деревом, и заклятье с хищным звоном шарахнуло в толстый ствол. Вгрызлось до половины, не меньше, и уже на излете клюнуло в локоть. Неглубоко но по руке тут же заструилось что-то горячее.
И это почему-то прогнало страх окончательно. Убегать было некуда кусты трещали в десятке шагов, но подраться я еще мог. Сложив пальцы в кулак, я крутанулся из-за дерева и швырнул Булаву. Громадная тень подняла руку, и мое заклятье с лязгом ударило в Щит. Второе ушло в сторону. Я выдал еще две Булавы и из последних сил добавил Серпы с обеих рук одновременно. Они с искрами чиркнули по цели и унеслись вдаль, выкашивая молодую поросль. Но никакого ощутимого вреда не нанесли.
Ну все. Приехали.
Щит у меня все-таки получился слабенький, хрупкий и кривой, впрочем, на один удар его кое-как хватило. Потом что-то подцепило меня за ноги, опрокинуло и припечатало сверху, вбивая в размокшую грязь.
Все, простонал я, хватит! Да чтоб тебя
Плохо, Саша. Огорчаешь старика.
Андрей Георгиевич навис надо мной грозной тучей. На его лице красовалась царапина явно не от моего косого Серпа, скорее уж от ветки, а одежда и бритая голова были мокрыми, тем не менее он даже не запыхался. Ход позволял уже немолодому и грузному безопаснику двигаться втрое быстрее меня, почти не уставая.
Нормально! огрызнулся я, ощупывая ребра. Больно, блин
До свадьбы заживет. Вставай.
Будто у меня был выбор. Я кое-как выковырял избитую тушку из грязи и поднялся на ноги. В последние дни такие ночные «учения» повторялись нередко но раньше я хотя бы не подозревал, что меня хотят угробить всерьез.
Сатрап, проворчал я. Мучитель.
Поговори мне тут. Андрей Георгиевич погрозил огромным чуть ли не с мою голову кулачищем. Почему не удрал? Опять Ход не получается?
Опять. Я вздохнул и осторожно потянулся. Кажется, ребро сломал.
Ничего, потерпишь. Пойдем к дому.
Я поплелся следом за Андреем Георгиевичем, мысленно костеря деда на все лады. Это он придумал отдать меня на растерзание безопаснику, убив сразу двух зайцев: я не только понемногу осваивал родовой Дар, но и расплачивался за свои многочисленные прегрешения. И вот уже почти две недели моя жизнь напоминала учебку кадетского корпуса: тренировки, тренировки, книги, недолгий крепкий сон и снова тренировки. Кое-что получалось неплохо, тело привыкало к нагрузкам, я становился сильнее, и в каком-то смысле муштра мне даже нравилась
Но уж точно не в те дни, когда заканчивалась членовредительством.
Серп! Я с трудом удержался от соблазна залепить Андрею Георгиевичу в затылок чем-то вроде Булавы. Так ведь убить можно.
Это если попасть. И Кольчугу не пробьет, я слабенький кидал.
Да не было у меня Кольчуги, признался я. Не сплетается, зараза.
А-а-а Ну, так и не попал же. Андрей Георгиевич пожал плечами. В следующий раз сплетется.
Ага. Вот так возьмет и сплетется. Само, в подходящий момент. От злости я чуть сильнее ударил босой ногой в землю и боль тут же напомнила о себе, прокатившись от бедра вверх и застряв где-то в грудине справа. Сломал? Или на этот раз повезло и обойдусь синяком размером с голову?
А если нет? Что деду скажете?
Что будет у него теперь два целых внука и две половинки. Андрей Георгиевич чуть замедлил шаг. А если серьезно, хотел бы попасть Серпом попал бы.
Да знаю Я вспомнил, как он на днях срезал одинокий сухостой чуть ли не с половины километра. Кадетов с юнкерами так же гоняют?
Так же, да не так же. Когда я в Александровском учился вот тогда гоняли А теперь смехота одна.
И Мишу в Павловском, значит, тоже берегут, усмехнулся я. А вы меня Серпом
Нету у меня времени тебя жалеть, Сашка. Андрей Георгиевич вдруг развернулся и схватил меня за плечи. Понимаешь, дурья твоя башка? Не-ту!
Да почему?!
Потому, что у нормальных у обычных людей Дар растет по чайной ложке, с детства. Если дворянин выбирает военную службу после кадетского корпуса идет в училище. И там он из унтера становится подпоручиком. За три или четыре года. Андрей Георгиевич тяжело вздохнул. Вполне достаточно, чтобы вылепить из пацана офицера А ты три недели назад был бездарем, а теперь выдаешь Булаву на уровне пехотного штабс-капитана!
Прямо так? смутился я.
Прямо так. Только ты не вздумай возгордиться. Это не радость, а полный Андрей Георгиевич на мгновение смолк, подбирая подходящее слово. Плохо это, в общем. Опасно! Поэтому и дисциплина нужна железная, и контроль. Думаешь, мне нравится с тобой ночью по дождю скакать?