Думаю, не очень.
То-то и оно, что не очень. Загонял старого по лесу, так еще и пришибешь ненароком. Андрей Георгиевич мрачно улыбнулся и снова зашагал в сторону усадьбы. Ты мне лучше скажи, чего у тебя с Кольчугой не вышло.
Да ничего не вышло, буркнул я. Сил хватает, плетение помню, начинаю а узор разваливается. С Ходом то же самое: на тренировке запросто, а чуть что сразу дергаюсь А вроде просто все! Так, потом сюда и
Я провел пальцем в воздухе, вспоминая простенький энергетический рисунок и вдруг почувствовал что-то похожее на легкое прикосновение. К плечам, к животу, к груди везде: Кольчуга мгновенно оплела все тело. Без малейшего усилия.
Контур замкнулся и сработал.
Тьфу ты, Сашка! рассмеялся Андрей Георгиевич. Сразу бы так. Практика нужна В боевых условиях, так сказать.
Куда уж боевее.
Не пойму я, что с тобой. Обычно более-менее ровно все идет. А у тебя плетения на тройку с минусом зато Булавой так въе ударишь! Андрей Георгиевич тряхнул головой. Что потом два дня локоть болит. И это через Щит!
Да сложные эти плетения. Я почесал затылок. С атакующими проще. Хотя мне вообще не очень понятно, зачем нужны эти Серпы и Молоты, если я из кольта не хуже шарахну.
Ну начнем с того, что боевые заклятья придумали где-то за тыщу лет до первых пушек. А может, и за две тыщи тут тебе точно никто не скажет. Не все, есть и посвежее, но из основных большинство. Андрей Георгиевич распахнул передо мной заднюю дверь усадьбы. Во-вторых, оружие носят немногие, зато Булавой тебя огреет даже восьмилетняя девчонка Слабенько но огреет.
Ага. Я вспомнил, как отделал Воронцова в больнице, чудом не попав под заклятье. Дар всегда со мной.
Да. И в-третьих, Андрей Георгиевич грузно затопал по лестнице, для Одаренного выше пятого класса и Булава, и Серп, и все эти железные пукалки фигня. Даже не комариные укусы. А первый класс может такое сотворить, что даже не придумаешь!
Вот блин Я остановился перед раскрытой дверью своей комнаты. А вы видели?
Видел. Андрей Георгиевич потер изуродованную когда-то правую щеку. Больше видеть не хочу. И ты, дай Бог, не увидишь Заходи, ложись, Сашка. Будем твои боевые раны смотреть.
Чувствовал я себя действительно так себе, и на ребрах справа уже наверняка налился синяк, но напрягать Андрея Георгиевича почему-то не хотелось. Из матерого дедова безопасника, могучего великана с косой саженью в плечах он вдруг на мгновение превратился в себя настоящего. Усталого и немолодого дядьку, которому не так уж легко было носиться по ночному лесу за шестнадцатилетним пацаном. Даже под Ходом.
Да ничего. Я махнул рукой. Само заживет. Заодно в плетениях потренируюсь.
Молодец. Андрей Георгиевич взглянул на часы. Пять утра уж скоро. Досыпать будешь?
Вряд ли, отозвался я. Сполоснуться бы надо. И хочу с одной штукой разобраться.
Как знаешь. Но чтобы к завтраку как штык был.
Глава 10
Беготня под дождем и Булава под ребра бодрили не хуже ведерка кофе, выпитого залпом. Отмокая под душем, я осторожно ощупал правый бок. Повезло кости целы, а синяк пройдет сам собой впрочем, можно и ускорить процесс. Сильных целителей в роду Горчаковых не было уже три поколения, хотя кое-как подлечить себя может почти любой Одаренный.
Плетение вышло с третьей или четвертой попытки. Слабенькое но боль почти сразу отступила, а синяк чуть ли не на глазах начал съеживаться, явно собираясь полностью исчезнуть еще до завтрака. Я дошлепал до комнаты и улегся, однако сна не было уже ни в одном глазу. И не только из-за утренних процедур, но и оттого, что ТАМ меня могла поджидать сладострастная графиня. Гонка по лесу напрочь ладно, не совсем напрочь прогнала порочные мысли зато остались кое-какие другие.
Гижицкая снилась мне уже третий раз. И это вполне могла быть здоровая реакция организма на красивую девушку а могло быть и что-то совсем другое. Не обязательно опасное, но уж точно и не вполне невинное. Костя не зря предупреждал, что с этой чертовкой лучше держать ухо востро.
Единственная наследница не самого старого, зато богатого и весьма близкого ко двору графского рода. Скандалистка. Владелица пары клубов с сомнительной репутацией, однако при этом неизменно под завязку набитых столичной золотой молодежью. Звезда светских хроник, о которой ходили самые разные слухи но только лишь слухи: Гижицкая в любой ситуации соскальзывала и с серьезных неприятностей, и с кончика пера борзописцев. В общем, из тех, кого французы называют femme fatale роковая женщина.
А еще менталист. Может, не самый сильный в Петербурге, но в десятке уж точно, несмотря на юный возраст.
Тогда, на пляже, я сумел выкинуть ее из головы. Бесцеремонно и быстро и все же не настолько, чтобы она не успела пройтись по сознанию неприкрытым эротизмом а то и оставить кое-что на память. Прямо как Золушка туфельку. Против горячих ночных фантазий я ничего не имел: они были уж точно поприятнее той дичи, которая иногда снилась под утро. Какие-то разрушенные дома, песок, ветер Но если Гижицкая засунула себя мне под черепушку насильно пусть идет к черту.
Никто не полезет в мои мозги. Даже красотка с самыми аппетитными полушариями в Питере.
И все же смущало не сколько чужое вмешательство, сколько то, что Гижицкая могла там увидеть чисто гипотетически: времени полноценно порыться у меня в голове у нее все-таки не было. Хотя я почему-то не сомневался: сны не с ее участием, а те, настоящие, часть чего-то большего. Важного, другого, забытого, будто стертого из меня кем-то почти всесильным но стертого не до конца.
Я потянулся и посмотрел на свою собственную руку. Левую ту самую, которой я вдруг начал стрелять, писать и держать ложку, прожив на этом свете правшой шестнадцать с половиной лет. Загорелую, огрубевшую и окрепшую от муштры Андрея Георгиевича и все-таки пока слишком слабую, чтобы в полную силу делать то То, что я никогда не умел делать раньше и не мог уметь. К примеру, валить с ног парня чуть ли не вдвое тяжелее или укладывать пулю в цель с тридцати шагов почти из любого пистолета И почти не тренируясь.
Так не бывает. В неполные семнадцать лет может внезапно проснуться и вспыхнуть свечкой родовой Дар но уж точно не умения, будто принадлежащие кому-то другому. Талант стрелять или бить людям морды достается от природы а вот дальше его еще надо взращивать, придавать форму