«Этого не может быть», думал он едва дыша.
Очередной удар колокола, прокатившийся по залу, заставлял Мэдина пошатнуться и отступить, приходя в себя.
Бред, прошептал он, а тело на троне качнулось и рухнуло в кровавую лужу.
Кровь же продолжала прибывать, словно из одного человеческого сердца она могла вытекать бесконечно. Она заливала Мэдину сандалии и, будто живая, выползала в коридор, вздрагивая от каждого удара колокола, а Мэдин смотрел на нее и понимал, что совсем ничего не чувствует, будто действительно здесь стоит лишь его призрак.
Тебя нет, сказал ему незнакомый голос.
Вздрогнув, принц обернулся, но никого не увидел, моргнул и
Вдруг открыл глаза, лежа в своих покоях.
Сердце бешено било по ребрам. Дышать было невыносимо тяжело, но от понимания, что это был лишь ночной кошмар, хотелось смеяться.
Бред, выдохнул он, прикрывая на миг глаза, пытаясь успокоить свое тело.
Быстро восстановив дыхание, он сбросил с груди тонкую руку наложницы и встал. Не одеваясь, будущий король вышел на балкон и замер, вдыхая прохладный воздух. Блеск одиноких огней, морская рябь на горизонте, звезды и отблеск золота в куполах других дворцов это то, к чему мужчина давно привык.
Странная юношеская беспомощность, охватившая его во сне, мгновенно исчезла. Вдыхая воздух полной грудью, мужчина усмехался в черную бороду и отбрасывал от лица вьющиеся волосы. Теперь он точно знал, что никаких сомнений быть не может: он, сын Эеншарда Великого, Мэдин Клен Дерва, станет первым королем Эштара, не убившим свою семью ради власти.
Глава 7
Спать после ночных кошмаров не любит никто, даже сильные эштарские воины, потому Мэдин оделся и ушел в свой кабинет, чтобы занять голову работой. К предстоящей церемонии и первому заседанию Совета нужно было подготовить немало бумаг. Ими он и занялся, но очень скоро от работы его отвлек визг наложницы.
В безопасности собственных личных покоев Мэдин не сомневался, потому неспешно потянулся, задул свечу, полюбовался рассветом за окном и только затем поднялся, чтобы вернуться в собственную спальню.
Ну и кто посмел тут шуметь? спросил он грозно, положив руку на рукоять королевского меча, который теперь всегда был при нем.
Под рукой золотой герб ощущался так же, как серебряный, что он носил как наследник. Это позволяло сохранять прежнюю уверенность, но увиденная в спальне картина мгновенно его смягчала.
Марея, одна из его дочерей, облаченная словно эштарский воин, откровенно мяла пышную грудь перепуганной наложницы. Взглянув на отца, девушка усмехнулась и показательно провела рукой от груди по женской талии к бедрам, а затем, перевернув беспомощную в ее руках наложницу, шлепнула ее по попе, чтобы с веселой улыбкой понаблюдать, как всколыхнется пышный женский зад.
Доброе утро, отец! сказала Марея, тут же погладив место удара, явно не желая прекращать свою забаву. Ты собираешься сделать мне братика?
Я выполняю свой долг создаю крепкое потомство, спокойно ответил Мэдин, скрестив руки у груди. А что тут делаешь ты, еще и в таком виде?
О! Это мне надо с тобой обсудить, ответила девушка, став серьезной. Наедине.
Отпустив наложницу, она встала и подошла к отцу, что наблюдал за ней, не скрывая гордости.
Марея была высокой, и ей едва нужно было вздернуть свой чуть курносый нос, чтобы посмотреть отцу в глаза. Плечи у нее были широкие, как у тренированного мальчишки ее лет, а грудь легко пряталась под доспехом; если бы не черная коса до пояса, она могла бы назваться мальчишкой, и под «его» строгим взглядом никто не посмел бы это оспорить.
Единственный ребенок его жены. Не улыбаться, глядя на нее, Мэдин не мог, да и нравоучать ее тоже не получалось.
Заходи, коротко ответил он, толкнув ногой дверь, ведущую в кабинет, а сам посмотрел на перепуганную наложницу.
Тоненькая девчонка отползла от края, обняла колени и с ужасом смотрела то на своего господина, то на его дочь, что, обернувшись, показательно облизала палец, прежде чем уйти.
Господин, я
Уходи, совершенно равнодушно заявил Мэдин.
Но
Обруч возьми в столе сама. Мне некогда с тобой возиться.
Наложница дернулась вперед и, встав на колени на кровати, подняла на него огромные влажные от слез глаза.
Господин
Не начинай. Я сразу сказал, что меня твои чувства не волнуют, родишь мне сына тогда поговорим, а теперь убирайся из моих покоев, живо!
Господин
Не начинай. Я сразу сказал, что меня твои чувства не волнуют, родишь мне сына тогда поговорим, а теперь убирайся из моих покоев, живо!
Ты очень груб, отец, хихикнула Марея, когда будущий король закрыл дверь. Она, может быть, мечтает о твоей любви, а ты
Я не виноват, что она дура и не усвоила, что любить я никого не собираюсь, коротко ответил Мэдин и, сев за стол, строго посмотрел на дочь, что сидела, широко расставив ноги и положив на колени меч, чтобы тот не мешал ей удобно расположиться в кресле. Ты решила окончательно кого-то разозлить?
Тебе это не нравиться? удивилась девушка и тут же усмехнулась, понимая, что отец явно говорит не о себе, а если злится не он, то ей об этом можно не волноваться.
Злиться на Марею Мэдин не умел. Он любил в ней все. Ее карие глаза формы миндаля были воплощением смелости и ума, а ее улыбка так напоминала улыбку Лен-Фень, что обезоруживала короля, не позволяя даже возмутиться.
Многие воины сочтут твой вид оскорбительным, пояснил он дочери.
Это очень просто решается. Во-первых, я прошла мужскую инициацию перед богом Войны. Что бы они ни говорили, а я доказала, что являюсь достойной. Во-вторых, если я могу надрать им зад в бою один на один, то что им проще: признать меня воином или смириться с тем, что им надрала зад баба? Думаю, выбор очевиден, так что я собираюсь в полк сразу после твоей королевской инициации.
Уверена? Полк это не только боевая подготовка, но и пару сотен мужиков, которые не смогут не заметить твою грудь, как бы ты ее ни стягивала.
Да, знаю. Ужас как неудобно, фыркнула Марея, попытавшись поправить узкий нагрудник. Ты ведь не против, если я закажу такой под свои размеры? Хотела, чтобы ты все знал первым. И да, отец, я уверена. Сам подумай, королем я не буду, да и плевать мне на всю эту вашу политику. Не мое это, к тому же у тебя есть наследник. Дерваш старший, и он умеет шевелить мозгами, а вот задницей шевелить нормально не способен. Я вчера его уложила на лопатки в три удара. Куда это годится?
Это не он так плох, а ты очень хороша, пожал плечами Мэдин, зная, на что способна его дочь.
Спасибо, я старалась, но ведь мои умения должны стать полезными, правда? Так что я хочу, чтобы ты отправил меня в полк.
Давай не так скоро, помедлив, ответил Мэдин. Я понимаю твое желание, но и ты пойми: к подобному эштарская армия не готова. Давай начнем с малого, я как раз хотел попросить именно тебя появиться на церемонии, как второго наследника. Хочу, чтобы ты была по левую руку от меня.
И ты считаешь, что это проще, чем отправить в полк, где меня сначала смешают с дерьмом в попытках доказать, что я обнаглевшая девчонка?
Это проще, с улыбкой ответил Мэдин. Мой отец первым привел женщину в храм и в зал Совета. Я покажу тебя Эштару, как будущего воина, затем нужно будет подумать, как тебе проявить себя, чтобы все сомневающиеся сами увидели, на что ты способна, и к семнадцатилетию я отправлю тебя в полк, хорошо?
Марея выдохнула, скрестила руки на груди и скривилась, внимательно глядя на отца, но потом, махнув рукой, согласилась:
Ладно, ты умный, тебе виднее. Спасибо, что хоть не гонишь меня прочь. Дерваш говорит, что я все это зря затеяла, и ты давно должен был еще в детстве приказать мне цветочки вышивать.
Мэдин рассмеялся.
Да, представляю себе эту картину, сказал он, а затем заставил себя стать строже. Но, Марея, я принял твое желание и надеюсь, что ты не будешь злоупотреблять моим пониманием. Ты должна слушать то, что я говорю и выполнять безукоризненно, ясно?
Конечно, отец.
И не тискай моих наложниц прямо в моей постели, добавил он, снова улыбаясь. Скоро они будут бояться тебя больше, чем меня.
Я разве виновата, что они такие пугливые кошечки? Мне лично нравится слушать, как они пищат, но если ты настаиваешь в постели больше не буду, а в гареме-то можно?
Можно. Ты же знаешь, после пятнадцатилетия отцовский гарем просто обязан быть открыт для наследников.
Марея рассмеялась.
Как жаль, что я не могу случайно заделать тебе внука.
Это что за шутки такие!?
Никаких шуток, просто жаль, что я не родилась твоим сыном, ответила Марея, мягко улыбнувшись, а потом, встав, как милая девочка, ласково поцеловала отца в щеку, но, тут же опомнившись, стала серьезной: Совсем забыла. Я же принесла тебе письмо от дяди Шардара. Он сейчас в Гаранде и на церемонию не собирается, к тому же там что-то происходит.