Оставшись один, он снял с себя верхнюю одежду и повесил ее на вешалку, после чего причесался перед зеркальной стеной и уселся за стол, и тут же громко по имени-отчеству его поприветствовали, заставив повернуться на голос к двери, но та по-прежнему оставалась закрытой.
Мы здесь, за зеркалом, динамик над дверью, а микрофоны в стене. Пусть вас это не удивляет, вы сейчас в кабинете для следственных опознаний, упреждая его вопросы, объяснил ему незнакомец. Извините, приходится конспирацию соблюдать.
Опешивший от его слов Ланцов растерянно поздоровался со своим отражением, после чего невидимый собеседник представился ему начальником мошеннического отдела угрозыска Виктором Петровичем Близнюком и назвал находившегося рядом с ним своего заместителя полковника Мухина.
Хотим вас, Василий Васильевич, о помощи попросить, объяснил ему после знакомства Близнюк. Мы ведь за вами давно наблюдаем и присматриваемся к вашим способностям, соврал он Ланцову, на самом деле узнав о его существовании лишь утром от бывшего своего подчиненного, ныне работавшего в агентстве «Глухарь».
Такая осведомленность о нем уголовного розыска не принесла Ланцову позитивных эмоций, и он настороженно поинтересовался у собеседника характером ожидаемой от него помощи.
Надеюсь, о Лене Голубкове вы слышали? спросил у него Близнюк. Создателе финансовой пирамиды «Партнеры».
Ланцов это подтвердил, да и как ему было о нем не знать. Прогремевший на всю страну Голубков являлся одним из клонов знаменитого Сергея Мавроди основателя легендарного «МММ», только мельче масштабом, что не помешало ему, однако, дуря людям головы, сколотить себе состояние, оцененное позднее следствием в двести семьдесят шесть миллионов рублей.
Близнюк расширил его познания, объяснив, что им все же удалось упрятать Леню на пять лет в колонию, откуда месяц назад он освободился по окончании срока и поселился в квартире своей престарелой матери, якобы существуя на одну ее пенсию.
Представляете, эта скотина уже на свободе, а похищенное так людям и не вернул! Божится, что нет у него никаких денег! разгорячился в конце своего рассказа Близнюк.
Вот мы и хотим ваш вирус на нем испробовать, может, признается все-таки. А мы за этим отсюда понаблюдаем, вмешался в разговор Мухин.
«Какая там к чертям конспирация, сами заразиться боятся», дошло, наконец, до Ланцова, и первым его желанием было уличить их во лжи, а затем отказаться, но представив обрадованную этим физиономию Голубкова, переборол себя и смолчал.
Укрывшиеся за зеркалом опера, почувствовав его колебания, тут же взялись за его психологическую обработку: воззвали к его совести, патриотизму и состраданию к людям, вспомнив подаренную им дачу, и Ланцов, чувствуя всю наигранность и фальшивость их слов, не в силах был отказать в помощи обманутым Голубковым людям, а потому все-таки дал согласие, но при условии, что самого его оградят от слежки и внешних угроз.
После его рассказа о детективах из «Глухаря», обнаруженных микрофонах и соседе по дому Зотове за зеркалом на какое-то время притихли, а после внушительной паузы пообещали ему разобраться с этой проблемой, но позже, на что Василий Васильевич резонно заметил, что дорога ложка к обеду, а позже они о своем обещании и позабыть могут.
Пришлось Близнюку выяснять через дежурного телефоны агентства «Глухарь» и прекрасно на самом деле известного им предпринимателя Зотова одного из спонсоров УВД, а затем в резкой форме громко, чтоб слышал Василий Васильевич, по очереди стращать их статьями уголовного кодекса и грозить недоделанным «глухарям» лишить их лицензии и всех пересажать за незаконное применение ими спецтехники.
Они вас теперь за версту обходить будут, завершив свой громогласный разнос, объявил он Ланцову, и тот, повеселев от услышанного, готов был теперь приступить к работе, уточнив только в каком качестве.
Правозащитником ему назовитесь, предложил, немного подумав, Близнюк, после чего минут через пять в кабинет ввели Голубкова, известного всей стране по кадрам телевизионной рекламы и криминальной хроники. «Мы сидим, а денежки капают», вспомнился Василию Васильевичу рекламный слоган «партнеров», обладавший поразительной гипнотической силой и вскруживший головы миллионам стремившихся быстро обогатиться, но неискушенным в финансовых капиталистических тонкостях гражданам.
Мошенник развязной походкой уверенно подошел к столу, сел напротив Ланцова и протянул ему руку, и тот с большой неохотой и исключительно в интересах дела пожал ее, после чего представился Голубкову и завел с ним душещипательную беседу на правозащитные темы, продолжавшуюся более часа, но не принесшую каких-либо существенных дивидендов.
Все это время Леня, умело выжимая из себя слезу, клялся в отсутствии у него денег, обещал ударным трудом погасить потерпевшим их судебные иски и жаловался на нарушения его человеческих прав, маленькую пенсию матери и беспредел правоохранителей, прося у правозащитника помощи, и как ни старался Василий Васильевич пробудить в нем какие-то зачатки совести, из этого ничего не вышло. Сыщикам все это, в конце концов, надоело, и Близнюк из-за зеркала громко скомандовал:
Голубков, на выход!
В глазах у Лени мелькнула усмешка, и, поднявшись из-за стола и похлопав правозащитника по плечу, он с нескрываемой издевкой посоветовал ему пользоваться услугами государственного «Сбербанка», после чего вышел из кабинета, где его дожидался Баринов.
Боюсь, что зря это все. Не на каждого этот вирус действует, словно, как извиняясь за свою неудачу, объяснил Ланцов операм и стал одеваться.
Таких только дыба проймет или могила исправит, согласился с этим Близнюк, явно разочарованный результатом эксперимента, после чего поблагодарил Василия Васильевича за помощь и выразил уверенность, что их последующее сотрудничество будет более плодотворным.
Добравшись до дома на полицейской машине, он пришел к ожидавшему его с нетерпением Разумовскому и поведал ему о перенасыщенных драматизмом событиях дня, вызвавших у профессора противоречивые чувства.
Несмотря на обещания главковских оперов, страх его перед Зотовым никуда не исчез, да и осведомленность о болезни Василия Васильевича уголовного розыска тоже не радовала, но вместе с тем нежданно-негаданно появилась надежда залатать финансовую прореху в семейном бюджете.
Дело в том, что и сам он в конце девяностых был цинично обманут «партнерами» Голубкова, «кинувшими» их с женой на приличную сумму. С деньгами, естественно, они давным-давно уже распрощались, приобретя взамен им бесценный жизненный опыт, и тут вдруг благодаря болезни соседа стал осязаемой реальностью возврат своих сбережений. И хотя во избежание разочарований Ланцов призвал его трезво смотреть на вещи, напомнив об избирательном действии вируса, Разумовский слышать этого не желал и твердо верил в конечный успех.
Вернувшись домой, Василий Васильевич достал первым делом из шкафа пиджак от костюма и снял с него спрятанный под лацканом крошечный микрофон, но тут же сзади под воротом обнаружил еще один, со злостью сорвал его и задался вопросом: «А этот-то кто еще прицепил?»
Обматывая изолентой «жучки» и думая о треволнениях прошедшего дня на этом, судя по всему, не закончившихся, он осознал вдруг, что жизнь по совести без вранья это, оказывается, не только внутренняя свобода, радость и душевное наслаждение, но и тяжелый изнурительный труд, требующий огромного мужества и терпения. Это открытие не на шутку его встревожило и породило сомнения в собственных силах, и от пугающих этих мыслей у него, как и в прежние времена, подскочило давление, и он, глотнув морозного воздуха через открытую форточку, зашвырнул злополучные микрофоны в снег.
Глава 7
С приближением международного женского праздника небеса все же сжалились над измученными за зиму горожанами и коммунальными службами, и погода стала налаживаться, вернув людям утраченную ими было веру в более теплое и светлое будущее. Опостылевшие всем до чертиков морозы и снегопады, словно по мановению чьей-то невидимой руки прекратились, сквозь поредевшие облака стало выглядывать иногда солнце, зажурчали под ногами ручьи, а в воздухе запахло долгожданной весной, что повысило в торговых сетях спрос на резиновую непромокаемую обувь, но это было уже шагом вперед.
Приход весны, впрочем, не принес Нине Петровне, как в прежние годы, особой радости скорее наоборот. Лишенная привычных хлопот, связанных с предстоящим дачным сезоном, она чувствовала себя обездоленной и за несколько дней до предстоящего праздника вручила мужу повестку в суд.
Утрата любимой фазенды и идиотские его выходки окончательно убедили ее в необходимости срочного расторжения брака, в чем ее поддержал старший сын Игорь. Вадик же в свою очередь пытался отговорить мать от этого шага и, поддавшись эмоциям, как-то обмолвился о предполагаемой болезни отца, что только ускорило окончательную развязку. Расписавшись в своем в этом вопросе бессилии и забросив работу над диссертацией, он с головой погрузился в поиски злополучного вируса, в одночасье разрушившего родительскую семью и их отношения с братом, рассчитывая на быстрый научный успех.