Предпраздничным утром, оставшись наедине с Ларисой, Ланцов торжественно преподнес ей флакончик духов и букет желтых тюльпанов, заслужив этим рыцарским жестом ее благодарность, улыбку и поцелуй в щеку. Всем остальным он разрешил досрочно закончить работу, и в шестнадцать часов коллектив в полном составе сел за праздничные столы, истосковавшись по живому вне службы общению. Выпавшие на долю людей тяжелые испытания, к счастью, остались в прошлом, и они, по мнению Василия Васильевича, имели полное право расслабиться и немного повеселиться, благо повод для этого был подходящий.
В разгар застолья Ланцов признался сидевшей по правую от него руку Ларисе в своих не дававших ему покоя сомнениях, и та, взволнованная услышанным, предложила ему прогуляться по улице и спокойно все обсудить, после чего, не привлекая к себе внимания, они покинули торжество.
Весь путь до своего дома Лариса слушала его преисполненные страхами и сомнениями рассуждения о бессмысленности своих действий, лишь осложнявших всем жизнь, когда же он полностью выговорился, осторожно спросила его:
Ты что же, во всем раскаиваешься?
Ланцов после ее вопроса смутился и как-то неуверенно произнес:
В общем-то нет Но ты сама посуди, Лара. Я не молод уже, и боюсь, что на все это у меня ни сил, ни здоровья не хватит. И потом кому от моей правды легче стало?
Мне, ответила без раздумий Лариса
Ну, разве что тебе. Ты хотя бы ярмо с себя сбросила, с горечью усмехнулся он.
Лариса после его слов нахмурилась, но промолчала, и в таком далеко не праздничном настроении они дошли до ее подъезда.
Там, о чем-то раздумывая, она достала из сумочки связку ключей, повертела ее в руках, а после, повернувшись к Василию Васильевичу, заявила ему:
И не только мне, а и всему нашему коллективу, кроме отдельных невосприимчивых личностей. Люди в тебя поверили, а уж жильцы-то как счастливы. Ты за всех нас, Василич, теперь в ответе, на полном серьезе заключила она.
Неожиданный пафос ее слов вкупе с твердой гражданской позицией сбили Ланцова с толку. Никогда еще бывшая его любовница не представала перед ним в таком необычном свете, и он достал из кармана пальто сигареты и зажигалку.
Закурив, он закашлялся, и оба они замерли в ожидании его судьбоносных слов, но их не последовало, и Ланцов объяснил, что это, очевидно, от дыма, и Лариса, твердо уверенная в своей правоте, попыталась вдохнуть в него свежие силы.
Ты главное не бойся, мы тебя все поддержим. К тому же обратного пути у нас с тобой все равно нет, поэтому, несмотря ни на что, остается только вперед.
Ланцов попробовал отделаться шуткой, заявив, что прикинется слепоглухонемым или же в монастырь уйдет, в крайнем случае, но Лариса юмор этот не поддержала, а позвала его, чтобы не киснул дома, к завтрашнему обеду.
У тебя есть с кем праздновать, а я к сыну поеду, отказался он от ее приглашения и, попрощавшись, неспешно поплелся в сторону своего дома.
На следующий день он отправился на званый обед к Вадику и, устроившись на сидении в вагоне метро с бесплатной газетой, стал изучать городские новости. В отличие от Разумовского, регулярно отслеживавшего теперь полицейские сводки, он в неуязвимости Голубкова нисколько не сомневался и иллюзиями по поводу его заражения себя не тешил.
На станции «Нарвская» в вагон, опираясь на палочку, зашла сгорбленная старушка в платке и потертом пальто, не один уже год собиравшая подаяния на операцию сироте внучке. Ланцов в подобные байки не верил и каждый раз ей отказывал, искренне поражаясь доверчивости людей, а неделю назад, заметив, как старушонка без помощи палочки резво перебежала на остановке из одного вагона в другой, не удержался и бросил ей в спину: «Внучка давно уже замуж вышла». «Нищенка» на его слова обернулась и зыркнула на него злобным колючим взглядом, но тут же вновь вошла в образ, скрючилась и громко заголосила на все лады о своем несусветном горе.
Вот и сейчас, оказавшись в вагоне, она как обычно застыла в отрепетированной позе в проходе, и у Ланцова вдруг возникло желание сделать ей по случаю праздника что-то приятное и запоминающееся.
Люди добрые, помогите зазвучала на весь вагон знакомая всем песня, и Василий Васильевич полез в карман за бумажником, но старушка вдруг кашлянула и смолкла.
Люди добрые, помогите вторично заголосила она и вновь осеклась. В глазах ее появился страх, и она, сжав в руке трость, в растерянности опустилась на свободное место, соображая, как ей теперь поступить, но вскоре, стянув с головы платок, поднялась и громко на весь вагон объявила: Люди добрые, обманывала я вас прежде, простите! Нет у меня никакой сироты внучки!
Вот и сейчас, оказавшись в вагоне, она как обычно застыла в отрепетированной позе в проходе, и у Ланцова вдруг возникло желание сделать ей по случаю праздника что-то приятное и запоминающееся.
Люди добрые, помогите зазвучала на весь вагон знакомая всем песня, и Василий Васильевич полез в карман за бумажником, но старушка вдруг кашлянула и смолкла.
Люди добрые, помогите вторично заголосила она и вновь осеклась. В глазах ее появился страх, и она, сжав в руке трость, в растерянности опустилась на свободное место, соображая, как ей теперь поступить, но вскоре, стянув с головы платок, поднялась и громко на весь вагон объявила: Люди добрые, обманывала я вас прежде, простите! Нет у меня никакой сироты внучки!
Пассажиры разом притихли и навострили уши. Зять меня в это дело втянул, он в охране метро работает! А на деньги ваши машину уже купил, теперь вот на дачу копит! под стук колес стала исповедоваться старушка.
«Что я вам говорил! мысленно закричал Ланцов. Похоже, еще одна моя жертва», глядя на «нищенку», с гордостью заключил он и тут же вспомнил слова Ларисы.
Тем временем «нищенка» извлекла из кармана пальто пачку банкнот и двинулась по вагону.
Лучше уж вам все вернуть, чем в грехе таком жить, протягивая людям деньги, объясняла она. Те в большинстве своем от нее отмахивались, кто-то отпускал в адрес раскаявшейся грешницы шутки, а кто-то искренне возмущался. Лишь троица молодых парней со смехом взяли у нее на всех сотню, а один из них снял небывалое зрелище на айфон, пообещав тут же выложить его в Сеть.
Завтра, бабуля, звездой проснешься, хохотнул другой. Зять обижать будет, звони, поможем.
Дойдя до сидевшего в середине вагона Ланцова, «нищенка» протянула ему сотенную купюру, но тот вежливо отказался, однако старушка не отошла, а вглядываясь ему в лицо, сказала:
Я ведь узнала вас, правы вы тогда были. Простите меня, Христа ради.
С праздником вас, поздравил ее Василий Васильевич.
Глаза этой немолодой уже женщины неожиданно просветлели, морщины на сморщенном ее до того лице разгладились, и она, смахнув со щеки слезу, тихо поблагодарила его. Тут уж Василий Васильевич не удержался и преподнес ей купленный для невестки букет цветов, а пассажиры, не ожидавшие такой голливудской развязки, дружно зааплодировали.
В приподнятом настроении от увиденных результатов своей просветительской деятельности Василий Васильевич появился у сына и с гордостью рассказал ему о дорожной истории, и тот, перестав чему-либо уже удивляться и не имея возможности похвастаться собственными успехами, лишь молча развел руками.
За обедом посаженная во главу стола Анюта сияла от произносимых в ее честь здравиц, но вскоре, истощив свое красноречие, Вадик вызвал отца на балкон и стал увлеченно рассказывать ему о биологической природе и структуре вирусов, их жизнедеятельности и каких-то труднопроизносимых кислотах, но тот, пропуская мимо ушей непонятные ему научные рассуждения, думал о земных житейских вещах и молча курил.
Расстроенная длительным отсутствием мужчин Анюта заглядывала несколько раз на балкон и приглашала их к чаю, но поглощенный своим рассказом Вадик отмахивался от нее, пока Василий Васильевич не назвал его, не стерпев, эгоистом, не видящим за своим микроскопом живых людей.
Для кого ж тогда я стараюсь? удивился его словам тот.
Думаю, прежде всего, для себя, резанул ему правду в глаза отец и отправился в комнату.
За чаепитием он старался развлечь невестку и внука, а притихший после его слов Вадик хрустел шоколадным тортом, но в какой-то момент, поперхнувшись, закашлялся, и Ланцов от души треснул ему несколько раз по спине, после чего, отдышавшись, тот выдавил из себя:
Кашель Вот точка опоры
Поднявшись из-за стола, он извинился перед женой, поцеловал ее в щеку и вновь повел отца на балкон, где выложил ему собственную гипотезу. Согласно ей при кашле и последующих за ним острых приступах откровений в крови инфицированных людей по всем законам природы должны происходить существенные химические изменения, и их фиксация и последующий научный анализ позволят быстрее добраться до вируса и обнаружить его в лабораторных условиях.
Василий Васильевич с его гипотезой в принципе согласился, но усомнился в возможности как-то ее проверить, на что взбудораженый своим открытием Вадик заявил о созревшем у него плане действий и попросил отца переночевать у них.