Да вот, надумал, как раз! Мне бы про организацию научной работы в вузе узнать. Само ее существо!
Так это тебе к проректору надо, дорогой! К проректору. Это же он у нас всю научную работу куда-то завёл! Он как раз на месте. Кабинет напротив, сразу и пойдём, провожу тебя. Как говорится, быка за рога, а вилы в бок! Но ты, дорогой, свою альма-матер тосковать не заставляй! Не забывай нас, Александр Николаевич! Может, какой-либо обмен специалистами наладишь? Или гранты какие-нибудь
У меня пока ни штатного расписания, ни Я ведь и сам в подвешенном состоянии
Так это временно, дорогой! уговаривал меня ректор, положив руку на моё плечо и провожая в кабинет проректора мимо улыбающейся нам секретарши.
С проректором мы часа три проговорили ни о чём, пока оба не одурели. Правда, я-то лишь слушал, изредка перебивая его вопросами, и всё равно предельно устал, впитывая информацию. Но узнал очень мало.
По большому счёту, ничего нового для своего дела. Слова, слова и никакой системы!
Проректор со студенческой горячностью рассказывал не о том, чего я ждал. Мне была нужна организация научной деятельности. То есть, практические советы, как мне самому начинать с нуля на новом месте, а он навязал рассказ о том, какие научные работы ведёт университет и по чьему заказу он их выполняет. Хвалился результатами, достижениями, выставками, патентами и защищенными диссертациями, никому не нужными, как я всегда считал.
В общем, он не понял задачу или увильнул от неё. Его монолог скорее пригодился бы в качестве отчёта перед начальником, проверяющим его работу. Пригодился бы в качестве самооправдания, будто он не зря получает немалые деньги. Впрочем, я сомневался, что он их отрабатывал хотя бы наполовину.
Когда мы прощались, он ностальгической тоской выразил своё сожаление:
Знаешь, я ведь пару лет назад неделю провёл с делегаций в штате Висконсин. В одном из тамошних университетов. По их приглашению, разумеется! Знаешь, суета, встречи, экскурсии, уикенды разве в тех условиях настоящей наукой займёшься?! Вот если бы снова Если бы нам дали интересные темы, да под хорошие гранты У нас ведь, сам знаешь, большой научный потенциал!
Учту! пообещал я, нарушив первое правило руководителя никому ничего не обещать.
Вот уж действительно, трудно удержаться! Знать какое-то правило, совсем не означает, что сможешь его применить, когда понадобится! Знать мало, нужно уметь! Тренировки мне нужны, нужен практический опыт руководства людьми. Этот опыт чужими рекомендациями, советами и наставлениями, как ни хитри, не приобретешь!
И как мне быть в оставшееся-то время?
Глава 13. О Светлане, начиная со знакомства
Теперь я все даты помню смутно, но, кажется мне, года за два до отъезда я познакомился со Светланой.
Случилось это, когда Пашка впервые пригласил меня к себе, не предупредив, что в квартире уже собрались его родители и кое-кто из гостей. Оказалось, у Пашки был день рождения, но он, зная о моём нищенстве, умышленно меня не предупредил, чтобы я с подарком не заморачивался. Удружил, называется, будто я совсем уж пустой! Вот я и свалился, как кур во щи!
Но Пашка всегда всё творил запросто! Он и в голову не брал чужие заботы, поскольку сам подобного унижения никогда не испытывал.
С Пашкиными родителями я сошёлся сразу. Они мне понравились, хотя попутно я отметил некоторые странности. Показалось даже, будто Пашка не их сын, поскольку резко отличался от родителей совсем иным жизненным настроем и воспитанием. Разглядеть в нём интеллигентность не смогли бы даже в электронный микроскоп. Однако внешне он прямо-таки вылитый отец.
Его родители, люди интеллигентные, понимающие без лишних слов состояние и чувства других людей, он же любое дело, как говорят, шапками закидает! Что угодно сотворит, не особенно раздумывая и не переживая за результат, даже в тех случаях, когда всё навыворот получается.
Видимо, Пашкиным родителям я тоже пришёлся по душе. Может, они надеялись, что я смогу положительно влиять на их сына? Парень-то он, в общем, нормальный. Главное, что на предательство не годился. Не жадный, не заносчивый, хотя имел для этого кое-какие основания отец-то директор!
За праздничным столом оказались две девушки. Пожалуй, они по задумке родителей должны были уравновесить моё и Пашкино мужское начало.
Одну девушку звали Светланой, а ее подругу Татьяной. Пашка с Татьяной слегка заигрывал, поскольку она сидела ближе к нему, а я попытался разговорить Светлану.
Не тут-то было. Она вежливо, но сухо отвечала на мои вопросы, и мной не заинтересовалась. Это было заметно и слегка обидно. Будто я чучело какое-то. И вообще, дивчина показалась мне не то что бы букой, но чрезмерно уж серьёзной. Я бы сказал, с повышенным самоуважением. А, может, мои наблюдения и не правильны? Я тогда об этом не очень переживал кто она мне? Но такие гордячки, еще подумалось, обязательно становятся большими начальниками! Начинают они всегда с должностей комсомольских, а заканчивают партийными или профсоюзными вожаками! Со временем они превращаются в бездушный бульдозер, сметающий все преграды на их пути!
Спиртного на столе, даже сухого винца, я не обнаружил. И заметил это совсем не потому, что огорчился просто взял на заметку. И ещё подумал, либо это семейный принцип, либо кого-то здесь нельзя провоцировать. Но дальше мои рассуждения не пошли.
Пашкина мама, Антонина Сергеевна, заботилась обо всех в равной степени, только и хлопотала вокруг, угощая нас своими кулинарными изделиями. Особенно мне понравился её торт «Мишка». Фантастически вкусный! Своё название он получил, как я догадался, от разлитой сверху коричневой глазури. И впрямь бурый медведь, да и только!
Но торт, как говорится, тортом, да только мне показалось, будто Светлана здесь гость частый и желанный. И будто бы матери и отцу она была ближе, нежели ее подружка. Я тогда ничего не уточнял, но кое-какие тайны в воздухе явно кружились. Мне даже неуютно сделалось от своих подозрений, но я же не специально, всё само собой!
И хотя мои догадки явно относилось к разряду мистики, я всё же обрадовался, когда все вышли из-за стола и распределились по квартире, как сами того захотели. Разговаривать со Светланой я больше не пытался.
Антонина Сергеевна сразу исчезла в кухне, ей с уборкой стола помогали девчата. Пашка приглушенно включил мощный проигрыватель пластинок «Электроника Д-001» высшего класса. Прекрасный звук заполнил комнату непревзойденным голосом Валерия Ободзинского. В то время современники уже забыли о его неповторимом исполнении, а из молодых мало, кто даже знал, я же присел рядом, чтобы ничем не отвлекаться.
Столь великолепной и дорогущей аппаратуры у меня никогда не было, да и быть не могло. Но она, с широчайшим диапазоном звуковых частот, в те мгновения тешила не тщеславие Пашки, а резонировала мою душу.
Эти пластинки еще родители в молодости собирали! проинформировал Пашка без какой-либо гордости. Но мне некоторые их песни, как это ни странно, до сих пор душу рвут на части! А современникам такое не по силёнкам.
Это ещё не факт, что у тебя есть душа! засмеялась, наконец, Светлана, проходившая мимо со стопкой вымытых тарелок.
Не встревай в мужской разговор, заноза! дурашливо среагировал Пашка.
Эй, молодёжь! окликнул нас с балкона Пашкин отец. Не пора ли порассуждать о чём-то высоком? Не одними же тортами жить! Идите сюда, слегка подышим на ветерке, да обсудим кое-что! Александр, вы, надеюсь, как и я, не курите?
Пока не тянет! сознался я.
Геннадий Петрович одобрительно засмеялся:
Ответ прост, но с большим вкусом! Он свидетельствует о благоразумии и скромности! польстил мне Пашкин отец.
Что вы, Геннадий Петрович! Мой отец никогда не курил, вот и я, глядя на него, удержался. Подростки обычно копируют ребят постарше себя, которые сильнее, наглее, курящие и пьющие, а в отцах они кумиров не признают. Отсюда и корень пороков!
Ну, Александр! Не успеваю удивляться, глядя на вас! Склонность к рассуждениям, к обобщениям! Замечательно! Откуда это у вас? Тоже от отца? Он кем работает, кстати?
Отец работает заместителем главного инженера на «Тантале». А мои склонности скорее из университета
Замечательно! сдержанно отметил Пашкин отец. Жаль, что я в другой отрасли работаю, потому с твоим отцом не встречался, но хотелось бы! Может, как-нибудь подружимся? Наша семья любит собираться компаниями, но без излишеств. И очень хорошо, что вы сегодня с нами. Я люблю молодежь, а вы, как я нахожу, ее достойный представитель.
Геннадий Петрович! не выдержал я. Вы так меня нахваливаете, что я уже опасаюсь того момента, когда вы во мне разочаруетесь. Я ведь свои недостатки скрываю, а достоинства выпячиваю.
Пашкин отец опять поглядел на меня в упор и, явно довольный, улыбнулся, мол, я-то вижу тебя насквозь, но жизнь всё равно подтвердит, что я в тебе не ошибся.