Я понял, монсеньер, прошептал упавшим голосом Гране. В эту минуту ему показалось, что черти под его ногами раскалили сковороду. В голове мелькнула грустная мысль:
Одно дело следить, а захватить капитана Гамаюна и остаться при этом живым выше моих сил. Чёртов монах посылает меня на верную смерть!
Как в тумане до него донеслись слова Гизера:
Ступай с Богом и уповай на него.
Тем временем Дага дремал в каюте. Едва опустились вечерние сумерки, Соколиный Глаз, разбудив Дагу, доложил, что подъехала карета.
Покличь Лекаря, попросил Дага, закрывая сумку из добротной кожи, а когда Соколиный Глаз исчез, в задумчивости прошелся по каюте. На мгновение задержался у открытого окна и вышел на палубу, где столкнулся носом к носу с Лекарем, одетым в дорожный костюм и сумкой в руках.
Карета у борта, поднимаем паруса, сказал он Лекарю и направился к трапу, где, разговаривали Удав и Мытарь. Попрощавшись с ними, Дага сошёл на причал и оглянулся на корабль. Его сердце тревожно ёкнуло. Он опять поймал себя на мысли, что предстоящая встреча с Кольбером, а возможно и королём, внесла в сердце противную тревогу.
Мог ли себе представить, сидя в киевской квартире, что буду общаться с могущественными вельможами средневековой Франции, подумал Дага, Мои сослуживцы сочли бы меня сумасшедшим, скажи я им об этом. Усмехнувшись своим мыслям, наш герой следом за Лекарем отдал сумку рослому кучеру в длинном дорожном плаще. Кучер, назвавшийся Пьером, молча открыл дверцу кареты и поставил сумки под сиденья.
Усаживайтесь поудобнее. Дорога длинная, сорок лье до ближайшей гостиницы, послышался голос де Пуаре, В ней перекусим и освежимся вином.
Вовремя подкрепиться и выпить всегда полезно, отозвался Дага, осматриваясь в карете, драпированной внутри красной шёлковой тканью. На дверцах были маленькие окошки, закрытые кружевными занавесками.
Конечно, она не Мерседес и даже не Рено, подумал он, Зато не загрязняет окружающую среду. Чёрт возьми, впервые в жизни поеду в карете вместе с настоящим шевалье. Есть от чего сойти с ума.
Челюсть подбери, проворчал внутренний голос. Как ребёнок суетишься: карету увидел, вельмож. Держи себя в руках и запоминай, внукам будет что рассказать, а может, сподобишься и книжку напишешь об этом времени.
Ты становишься невыносимым. Скрипишь и скрипишь по-любому поводу, обозлился Дага на своего критика.
В этот момент карета качнулась, и загремела колёсами по брусчатке. Никто из команды «Мечты» и пассажиров кареты не заметил как от стены портового управления, выходящего окнами на причал, отделилась черная тень и быстро растворилась в сгустившихся сумерках.
Отодвинув занавеску, Дага выглянул в окошко, провожая взглядом огоньки вечернего города и темные очертания корвета с переплетающимися, как кружево, снастями.
С Богом и в добрый путь, прошептал он и, повернувшись к Мишелю, спросил:
Как думаешь, король меня примет?
Если понравишься Кольберу, то встретишься с королём. Его Величество высоко ценит своего министра финансов и прислушивается к нему. Кольбер до мозга костей прагматик и оказывает протекции энергичным людям, добывающим славу Франции, отозвался де Пуаре, О вас, капитане королевского флота, он наверняка слышал. В Версале важнейшими церемониями считаются утреннее пробуждение и вечерний отход ко сну королевских особ. В это время король принимает визитеров лежа в постели или на прогулке. Если удастся попасть к нему утром, считай, тебе неслыханно повезло, потому что обычно в эти часы у него бывают лица, пользующиеся особым доверием.
Понравишься Кольберу!? Я же не девица, чтобы нравиться, проворчал Дага, Послушай, Мишель, мне довелось выполнить на Карибах одно щекотливое поручение барона Антуана де Тревиля. Ты его знаешь?
Знаю. Влиятельный вельможа, на короткой ноге с графом де Гизем, другом короля, удивлённо ответил де Пуаре, Если захочешь, нанесем визит барону.
Сначала Кольбер и письмо губернатора, отозвался Дага, вглядываясь через окошко в звёздное небо.
Внезапно лошади шарахнулись в сторону. Карета резко накренилась и остановилась, покачиваясь на рессорах. Послышался истошный женский крик:
Помогите, ради Бога!
Дага быстро открыл дверцу кареты и выпрыгнул в темноту. Следом за ним выбрались Лекарь и де Пуаре. Метрах в тридцати на обочине извивалась в руках трёх разбойников девушка в разорванном платье. Её молодое тело и груди белым пятном выделялись в темноте. Насильники, не обращая внимания на подъехавшую карету, пытались задрать подол своей жертве.
Ай-ай! Свора шакалов на маленькую девочку! спокойным голосом промолвил Дага, доставая из ножен шпагу, и шагнул к разбойникам, Видит Бог, сукины дети, вы сами напросились на неприятность.
Хмурые, заросшие парни, оторвавшись от девушки, злобно посмотрели на Дагу.
Шел бы ты отсюда, господин хороший. Не мешай развлекаться, глухим басом отозвался высокий крепыш с бычьей шеей, поднимая с земли сучковатую дубину, А то кости переломаю и не посмотрю, что при шпаге.
Ну-ну! Ты сам выбрал свою участь, недоумок! О дерьмо я не пачкаю шпагу, ехидно ухмыльнулся Дага и, повернувшись к Лекарю, отдал клинок.
Шевалье де Пуаре от неожиданности оцепенел, переводя недоуменный взгляд с Даги на Лекаря и с Лекаря на Дагу, как бы спрашивая:
Зачем спасать простолюдинку, да еще и без шпаги?
Лекарь, уловив его немой вопрос, тихо засмеялся:
Картина маслом, Мишель. Капитан и без шпаги проучит наглецов. Смотри и не вмешивайся, позволь ему размяться от долгого сидения в карете.
Насильники, увидев, что Дага остался без оружия, а спутники не собираются вмешиваться, бросили девушку и обступили его. Здоровяк с бычьей шеей, оглянувшись на подельников, зло ухмыльнулся и шагнул к Даге. Как вспышка молнии мелькнула нога. От сильного удара в голову парень, охнув, упал лицом в дорожную пыль. Мгновение и кулак Даги отправил второго разбойника в глубокий нокаут. Третий насильник в ужасе бросился прочь. Де Пуаре широко раскрытыми глазами смотрел на Дагу и изумленно шептал:
Бог мой! Что это было?
Лицо Лекаря озарилось довольной улыбкой, он взглянул на растерянного шевалье и сказал:
Капитан мастерски владеет не только шпагой.
Дага тем временем помог девушке встать на ноги. Поправляя разорванное платье, она подняла на него мокрые от слёз глаза. Черные волосы рассыпались по её плечам, обрамляя симпатичное лицо.
Как вы здесь оказались? спросил Дага, На дворе ночь.
Меня зовут Патриция. Живу недалеко от дороги в деревеньке Шампань. Возвращалась из церкви, а тут воры, ограбив крайнюю хату, бежали к дороге. Увидели меня и схватили. Я кричала, но кто же придёт на помощь? Вы спасли меня, господин, я буду за вас молиться, сквозь слёзы ответила девушка и низко поклонилась.
Молись, красавица, молись за Алексея Гамаюна, а сейчас беги домой, и не попадайся больше разбойникам, рассмеялся Дага, Могу не оказаться рядом.
Патриция сделала глубокий реверанс и, шлепая деревянными башмачками, побежала в деревню, то и дело, оглядываясь на Дагу, который казался ей сказочным принцем. Так родилась ещё одна легенда о Даге как смелом красавце, голыми руками вырвавшем бедную девушку из лап разбойников.
Капитан, я потрясен твоим поступком. Ты защитил простолюдинку. Почему? Она же не светская дама, удивленно промолвил де Пуаре, провожая взглядом бегущую Патрицию, А твоя техника боя меня сразила наповал.
Мишель, я защитил слабое существо. Согласись, трое на девочку явный перебор, не так ли? ответил Дага, беря у Лекаря свою шпагу. Затем, повернувшись к распростертому на дороге здоровяку, сказал, бросая ему серебряную монетку:
Выпей за мое здоровье и не хулигань на дорогах. Девочек обижать нехорошо. Попадешься еще за разбоем, убью.
Эти слова ножом ударили в сердце де Пуаре.
Боже мой! прошептал он, Как расшалившегося ребенка капитан отчитал разбойника. Клянусь честью, Гамаюн явно не от мира сего, где дворяне не стесняются, спрятавшись за масками, ворваться в таверну и устроить кровавую оргию. Ну, и дела!
На Карибах о храбрости и великодушии капитана ходят легенды. Видел бы ты, как он в Кайоне кулаком убил на дуэли одного из лучших фехтовальщиков. Тортуга по сей день гудит об этом поединке. Поверь, там драться с ним никто не осмеливается. Я поражаюсь его умению владеть шпагой, но больше меня удивляет мастерство драться руками и ногами, вполголоса сказал Лекарь изумлённому де Пуаре, Где этому научился, никто не знает. Каждый день тренируется. Ногами и кулаками бьёт бизань-мачту, ударом руки разбивает доску. Матросы попробовали, да бросили, поранив до крови руки.
Шевалье недоверчиво посмотрел на Лекаря и вдруг звонко рассмеялся. Смех взорвал ночную тишину, наполненную стрекотом цикад, и громким эхом унёсся вдаль. Дага, оглянувшись на товарищей, улыбнулся и, поправив шпагу, забрался в карету. Уютно разместившись внутри, он откинулся на атласную спинку сиденья. Лекарь уселся рядом, де Пуаре напротив. Послышался свист кнута, и карета, покачиваясь на ухабах, покатилась в темноту. Около часа ехали молча. Дага, погрузившись в раздумья, пытался представить предстоящую встречу с Кольбером и королем.