Отступая задом, он поскользнулся и едва не попал под автобус.
Псих! Придурок хренов!.. завизжал он.
И тут Сергей начал менять тело.
Сердце сдавило, улица поплыла влево, но, прежде чем стукнуться головой о бордюр и провалиться в темноту, он успел заметить, как сумка, которой размахивал Владимир, раскрылась, и толстые, туго перепоясанные пачки посыпались на мостовую, прямо под колеса несущихся мимо машин
Включив кондиционер и плеснув себе в стакан еще на два пальца, он уселся обратно в кресло. Вытянув ноги, с наслаждением сделал небольшой глоток. Желтые шторы слегка заколыхались, по полу потянуло прохладой.
Синг. Сергей поставил стакан на столик, скрутил журнал трубочкой и принялся, словно в подзорную трубу, рассматривать своего соседа. Тебе не надоело, Синг?
Чего? не отрываясь от газеты, спросил тот.
Си-инг. Сергей потянулся, хрустнув суставами, швырнул в него журналом. Да брось ты свою газету, сколько можно?
Синг встал, аккуратно сложил газету и, убрав ее в специальную папку, прошелся по комнате.
Я не понимаю тебя, сказал он несколько раздраженно. Что тебя не устраивает, чего ты все время цепляешься ко мне? Я тебе что, мешаю? Могу я хоть раз в свой обеденный перерыв спокойно почитать газету или нет?
Погоди, ты не понял меня начал было Сергей.
Нет уж, теперь помолчи, перебил его Синг, теперь я говорить буду. Вот уже месяц, как тебя вселили в мой номер, и я ни разу не видел, чтобы ты ходил на работу или занимался чем-нибудь полезным.
Синг, я
Ты пьянствуешь, валяешь дурака. Устроил из своей половины комнаты какой-то склад. Зачем все это?
Я же не знал, что у вас здесь «коммунизм», вяло отреагировал Сергей. Если хочешь, я могу отнести весь этот хлам обратно или подарить кому-нибудь.
Подарить?.. Ладно, серьезно разговаривать ты не умеешь, это твое личное дело. Со всем остальным я тоже давно смирился. Но ты можешь хоть на час оставить меня в покое?! Я хочу почитать газету. На гамильтонском нефтепроводе произошла авария, а ты мне не даешь ничего толком узнать. Это свинство, в конце-то концов!
Он остановился и топнул ногой. Сергей с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. Смотреть на то, как Синг выходит из себя Да, это зрелище не для слабонервных.
Мне скучно. Понимаешь, Синг, скучно. Как ты вообще можешь читать подобную дребедень? Это же неинтересно.
Ему скучно, ему неинтересно! Синг всплеснул руками, снова начиная бегать из угла в угол. Да как же тебе может быть не скучно, когда ты целый день сидишь здесь, смотришь телевизор и единственное, чем занимаешься, это пьешь! Так и свихнуться недолго.
Недолго, согласился Сергей, ну а что мне еще делать?
Что делать? Да я же тебе, по крайней мере, раз сто предлагал устроиться к нам на Завод, если ты не можешь найти ничего другого. Ведь ты напрасно убиваешь время! Синг бросил косой взгляд на часы. Я могу договориться, нас поставят в одну смену
Зачем, Синг?
Что зачем?
Зачем мне устраиваться на ваш долбаный Завод, чего я там не видел? Был я на заводах, ничего интересного. Так, пьянство одно.
Ну, знаешь!.. Не хочешь на Завод, устраивайся в Оранжерею, это тоже недалеко. Будешь выращивать овощи Но ведь должен же ты чем-нибудь заниматься!
Последнюю фразу Синг выкрикнул с таким отчаянием, что Сергею его стало по-настоящему жалко.
Какой в этом смысл? Он попытался говорить как можно мягче, словно разговаривал с ребенком. Мы же с тобой каждый день обсуждаем одно и то же. Ну, какой мне резон вкалывать на вашем вонючем Заводе, или в Оранжерее, или где угодно еще, если я и так понимаешь, так могу пойти в любой магазин и взять там все, что мне захочется? Бесплатно взять! У меня же нет никакого стимула к работе.
Не понимаю. Синг тяжело опустился в кресло и тупо уставился в пол. Но ведь должен же ты что-нибудь делать. Как можно брать и ничего не давать взамен? Это же
Возникла неловкая пауза.
За слабым гудением кондиционера было слышно, как в соседнем номере кто-то неумело пытался играть на скрипке, ужасно фальшивя и при этом не в такт подвывая.
Знаешь, Синг Сергей залпом выпил все, что оставалось в стакане. Я тоже здесь много чего не понимаю. Тот мир, в котором я жил последний раз, коренным образом отличается от этого, понимаешь? Он встал. Ты извини, что я опять испортил тебе настроение. Я не хотел.
Куда ты?
Пойду прогуляюсь. Может, пойму наконец, что к чему. В Галерею зайду. Мне очень многое надо понять, Синг. Очень многое. За тем я и здесь.
Он взял со стола пачку, достал сигарету, закурил.
Слишком поздно не приходи, буркнул Синг, мне сегодня пораньше надо лечь спать. И не нажирайся, пожалуйста, до такого состояния, как в прошлый раз. Вино не для этого придумали.
После Галереи Сергей отправился на пруд, кормить уток.
«Господи, как же все это похоже на сон», думал он, шагая по гранитной набережной, отламывая и кидая в воду кусочки хлебного мякиша. Ведь они противоречат не только законам мироздания, они противоречат самой человеческой природе. Это же марионетки, фанатики! Государства у них нет никакого, о деньгах они и слыхом не слыхивали. Ни армии, ни полиции, а ведь ни войн и ни преступности. Тьфу ты, чушь какая! Утопия. Самая натуральная утопия. А они живут. Работают только потому, что нельзя не работать, не воруют, потому что не понимают, что такое воровство и зачем оно нужно. И никакого начальства, все идет само собой. А он-то, дурак, в поисках какой-то там свободы таскается из одного мира в другой, из одного тела в следующее, а она вот она, свобода! Но неужели, черт возьми, все так легко? Легко и глупо
Он остановился и, широко размахнувшись, закинул остатки хлебного батона далеко в воду. И тут до него дошло!
Развернувшись, он почти бегом бросился обратно в гостиницу. Только бы успеть. Эх, Синг, Синг
Придя вечером с работы, Синг обнаружил на столе записку. Написано было неровно, словно второпях. А в самом конце надпись как-то странно обрывалась:
Бедный Синг, это как шахматы!
Шахматы без черных фигур и клеток. У вас просто нет выбора. И точки опоры тоже нет Понимаешь?! Едва ли. Мне тебя жаль. Чисто по-человечески жаль, ты хороший парень
Дальше шла неровная загогулина, от последнего слова к нижнему правому углу страницы.
Что же это такое? Синг недоуменно повертел листок в руках и уставился на неподвижное тело в углу. Что ты имеешь в виду?
Ему никто не ответил
Первым из кабинета вылетел Балабанов. Красный, с перекошенным лицом, он пробежал через приемную и скрылся за портьерой. Следом за ним показался Навуфеев.
Всё, пискнул он, подаю рапорт
И, ни на кого не глядя, нырнул в ту же щель, что и Балабанов.
Ожидающие переглянулись, но никто не проронил ни слова. В наступившей тишине прогремел голос командора, усиленный в несколько раз мощным репродуктором, прикрепленным над дверью:
Следующий!
Сергей поднялся.
Ни пуха, пихнул его в бок Степанцов и тут же опустил глаза, словно и не говорил ничего.
Сергей откашлялся, переложил папку в левую руку и, тряхнув головой, решительно шагнул внутрь. Кабинет оказался гораздо больших размеров, чем это можно было предположить. По правую сторону тянулись книжные стеллажи, слева три огромных окна, полуприкрытых бронированными жалюзи. Командор восседал за большим Т-образным столом, выглядывая из-за него, словно солдат из окопа. За спиной у него помещался государственный флаг, а рядом, под стеклянным колпаком, лежало что-то очень похожее на старую фронтовую каску.
Садитесь, хмуро предложил он.
Командор оказался сухим и сморщенным. Совсем не таким, каким его изображали плакаты на улицах и картины в казармах.
Благодарю вас. Сергей кивнул, пересек комнату и уселся на предложенный ему стул.
Несколько минут помолчали. Сергей с нескрываемым любопытством рассматривал командора, а тот, насупившись и барабаня по столу пальцами, изучал какие-то документы.
Ну, сказал он наконец, откладывая бумаги в сторону и удостаивая своего собеседника взглядом, с чем вы ко мне? Только быстрее, коротко и по существу.
Коротко и по существу, согласился Сергей. Лейтенант Кононов. Коричневый легион. Цель моего визита мне неизвестна. Направлен распорядителем третьего корпуса, капитаном Бронксом. Он встал, щелкнул каблуками и уселся на место. Жду ваших распоряжений.
Бронксом, Бронксом словно что-то припоминая, повторил командор. Это тот, что Ах да!
Он кивнул. Выбравшись из-за стола, подковылял к окну.
«Э-э, отметил про себя Сергей, да это же совсем старик! И ничего в нем нет героического, ничего грозного. Ну и дела»
Значит, вы тот самый лейтенант, чья рота штурмовала Пегрон и кто собственноручно захватил в плен генерала Уэшбера?