Мне мама башку оторвет, закрывая лицо руками, шептала Маша.
Маша, ну как тебе объяснить? Ты за эти два дня спала от силы пару часов из-за их бесконечных скандалов. Вы едва не попали в автокатастрофу. Сейчас она напьется, ее изнасилуют местные бомжи, а виновата ты! Потому что из-за тебя она ушла! Потому что с такими, как ты, вместе отдыхать невозможно! Маша, пытаясь успокоиться, говорила всегда сохраняющая рациональное зерно в рассуждениях Вера, беги!
Второй день странного отпуска подходил к концу. Но Машу преследовало чувство, что, несмотря на «шантаж» матери, ей приезжать не следовало. Надо было принимать какое-то решение. Надо было, наконец, становиться взрослой.
И Мария это решение приняла. Но напоследок ей важно было все-таки объяснить ему. Зачем? Она и сама не знала.
Маш, я хочу тебе верить, но не могу. Уж слишком странно все это, закрыв глаза, сказал Володя.
Я могу это доказать. Подожди секунду.
Маша ушла в свою комнату, а, вернувшись, держала в руках папку, в которой лежали какие-то бумаги.
Вот посмотри, протягивая голубой листочек, сказала Маша, под номером пять мое имя и мой доклад. А вот билеты. Или скажешь, что это тоже поддельное?
Что это? автоматически произнес Володя.
Это программка и билеты на поезд. Как раз сейчас вместо того, чтобы разбираться в сложных хитросплетениях твоей семьи и слушать истерики твоей жены, я должна была быть в окружении умнейших филологов. И доклад этот я готовила год! Понимаешь? Год! Меня вообще не должно было здесь быть! начинала выходить из себя Мария.
Но идея с виллой была твоя! Это же ты внесла депозит, и твоя мать моих просто перед фактом поставила.
Иванов, я смотрю, у тебя после школы мозгов не прибавилось! прокричала Маша, сама не веря в то, что говорит. Для меня подобная поездка это огромные деньги! Огромные! Понимаешь? Честно заработанные! И в отличие от тебя я деньгами разбрасываться не привыкла! Это меня мама перед фактом поставила, сказала, что вы уже депозит внесли, и рассчитываете на меня. И что, если я откажусь вы потеряете деньги, а она тетю Лену потеряет как подругу, уже не сопротивляясь слезам, кричала обезумевшая Мария.
Маша, но все было не так! неистово орал ей в ответ Володя. Да, Ирка истеричка и любит роскошь! Но ни ей, ни мне, ни тем более моим родителям в голову бы не пришло такое извращение. Они сидели втроем: наши мамы и Ирка, и эта маленькая дурочка показала им виллу эту на букинге, вот, мол, как было бы здорово хоть раз в жизни провести в такой вилле отпуск. Она сказала и забыла для нас сейчас это неподъемно, мы ипотеку брать собрались. А на следующий день звонит твоя мама и говорит, что это отличная идея поехать втроем, и что ты загорелась и уже внесла огромный депозит, вернуть который нельзя. Но разговора про втроем вообще не было! То все твоей матушки домыслы я Ирку заставил потом поминутно весь их бабий треп вспомнить! Ты знаешь, что у нас в тот вечер было? А твоя мама в слезы мол, она, наверное, неправильно поняла. Но деньги-то уже заплачены. Ты думаешь, мы не понимали, какой это бред ехать в отпуск в таком составе? Ирка, естественно, подумала, что ты нам за что-то мстишь, поссорить хочешь. Ты думаешь, ей легко? Ты думаешь, мне легко?
Мария слушала с трудом. Точнее, слушала, но не слышала. Крича, Володя размахивал руками так сильно, что стал напоминать марионетку в кукольном театре. Да, впрочем, марионетками они были здесь все
Я не верю. Она не способна на такое.
Способна, как видишь, отчаянно прокричал Володя и закрыл лицо рукой. Я не знаю, что делать. Я не хочу ее потерять. А после этой поездки она от меня точно уйдет.
Мария вдруг почувствовала такую невыразимую жалость к этому тридцатипятилетнему мальчику, который, даже сейчас, зная, как тяжело ей, в отличие от него, достается ее хлеб, мог думать только о себе и своей личной жизни.
Она пошла на кухню и начала выполнять свой ритуал открыла дверцу полки, достала кофе, включила кофемашину
Володя сидел на балконе, плакал и курил.
Мария разлила кофе по чашкам. Открыла балконную дверь. Поставила одну чашку на перила напротив Володи.
Помнишь, как в детстве я за тебя сочинения сдавала? За тебя и за твоих друзей? В результате, вы ни одного сочинения не написали, а я писала по четыре штуки! И ведь надо было написать четыре разных! Сколько ж мне тогда читать приходилось! засмеялась Мария, отпивая кофе.
Мария разлила кофе по чашкам. Открыла балконную дверь. Поставила одну чашку на перила напротив Володи.
Помнишь, как в детстве я за тебя сочинения сдавала? За тебя и за твоих друзей? В результате, вы ни одного сочинения не написали, а я писала по четыре штуки! И ведь надо было написать четыре разных! Сколько ж мне тогда читать приходилось! засмеялась Мария, отпивая кофе.
А знаешь, продолжала она, Я была в тебя так сильно влюблена, что силы брались сами по себе так я хотела тебе понравиться. А что в итоге? Я к концу десятого класса прочитала столько, что в институт поступила вообще без проблем. А теперь у меня работа, которую я обожаю, коллеги, которые стали мне семьей. Серьезные люди звонят и просят учить их детей. И все почему? Потому что в попытках доказать тебе, какая я хорошая, я сама себе скульптором стала. Я сама себя высекла из камня. А теперь, также благодаря тебе, я смогу, возможно, «освоить жизнь». Спасибо тебе за это, допив кофе, поставила чашку на стол Мария, и, глядя вдаль, медленно поднялась со стула.
Куда ты?
В аэропорт. Вот, протягивая Володе ключи, тихо произнесла Мария. Думаю, объясниться с лендлордом твоего французского хватит. У вас есть одиннадцать дней, чтобы попробовать спасти свой брак.
Ты не обязана, по-директорски «выстрелил» он.
Я делаю это не для тебя, а для себя. Я-то со своей жизнью разобралась, хоть и стоило мне это моих накоплений, а тебе со своей еще разбираться и разбираться. Прощай!
Мария еще долго вспоминала огни ночной Ниццы. Ей хотелось запомнить все: яхты, плывущие по морю, которые при приближении к берегам превращались в автомобили и продолжали плыть по суше; девушек в невидимых платьях, сидящих нога на ногу, весело щебетавших что-то на ее самом любимом французском языке; запах рыбы и острого соуса.
Как же хотела она когда-то оказаться здесь с ним!
Самолет улетал, оставляя позади Володю, виллу и Машино детство.
Верка с мужем, как и обещали, встретили ее в Москве.
Что-то в тебе изменилось за эти два дня, Маш. Не хочешь к нам поехать? Витька плова наготовил.
Мария лишь отрицательно замотала головой.
Уже когда они подъезжали к дому, она снова неожиданно для себя произнесла:
Вера, спасибо тебе!
Да прекрати, мы вот с Витьком в кои-то веки по ночной Москве проехались.
Вера, спасибо тебе! повторила Мария. Ты и наши девчонки моя семья. Я никогда не говорила
А ты моя, со слезами на глазах произнесла обычно непробиваемая Верка.
Еще не успев толком разобрать чемодан, Мария услышала звонок своего сотового.
Экран зловеще сообщал: «Мама».
Машка! Слышишь меня, дурище ты, молоко на губах не обсохло! Звонила тетя Лена, сказала, что ты в Москву улетела и бросила Володю с женой! Что, вилла не понравилась? Тварь избалованная! Не нравится? Во Франции не нравится? А потерпеть ты не могла, как я терплю тебя все твои 35 лет? Ты опозорила меня, опозорила в глазах тети Лены и Володи. А ведь тетя Лена моя подруга, подруга детства! Тебе, видно, такие слова не знакомы! Как я теперь им в глаза смотреть буду ты обо мне подумала, эгоистка? А?! Всю твою жизнь от тебя одни неприятности! Это моя подруга, моя ближайшая школьная подруга! И не смей деньги обратно за виллу просить! Ты мне больше не дочь!
Ты
Не выключая телефон, Маша отнесла его в ванную, положила на полку, вышла и закрыла за собой дверь.
Все персонажи данной истории выдуманные. Любое сходство чистое совпадение.
И сердце почувствует спицу
Какие физические реакции мы чувствуем, когда нас обесценивают, и почему мы не придаем им значения?
Три недели назад я бежала мимо метро по дороге в банк. Народ струился по узкой улице, туда-сюда шныряли попрошайки, продавцы колготок и хурмы. Пара узких глаз остановилась на мне, и что-то помимо моей воли стало тянуть меня из этого неуправляемого потока.
Катюша, улыбнулись узкие глаза как твои дела? А я думаю, ты или нет? У тебя есть время? У меня тут две такие беды, сейчас я расскажу тебе, ты ж юрист, сможешь мне помочь.
Я стояла, словно приклеенная к асфальту. Нина Альбертовна! Ну как же! Давняя приятельница моей мамы и по совместительству моя репетитор по английскому в пятом-седьмом классах, факт, который на протяжении долгих лет давал ей санкцию использовать маму как «эмоциональную помойку», а меня как бесплатную юридическую консультацию. Если Нина Альбертовна звонила, я иногда убегала в другую комнату иначе мне пришлось бы потратить три часа своей жизни на horror stories о ее детях, дачах и прочем. Впрочем, в последнее время Нина Альбертовна и внешне все больше и больше походила скорее на персонажа из фильма ужасов, чем на человека с дипломом иняза.