«Восток дело тонкое», часто слышу из средств массовой информации. Но, право, так ли сложна эта ситуация? Не сыщем ли мы в истории, в нашем недавнем прошлом примеров не только успешного взаимопроникновения различных культур, но и случаев, когда, например, житель Запада настолько постигает основы восточной культуры, что уже становится классиком этой восточной литературы?
С этим вопросом я обратилась к моему московскому другу Валентину Васильевичу Кузнецову. Он коренной москвич, в прошлом эсперантист, инженер, преподаватель математики и переводчик. Ответ пришёл довольно быстро и застал меня врасплох. Высланная информация оказалась для меня совершенно неожиданной. Я восприняла её как привет из мира, абсолютно не известного мне, даже как учителю, много лет посвятившему изучению русской и зарубежной литературы.
«Ярчайшим примером такого удивительного явления, пишет мне Валентин Кузнецов, является жизнь и деятельность русского писателя, поэта, музыканта, педагога, путешественника Василия Яковлевича Ерошенко. Об этом человеке удивительной судьбы я впервые узнал в шестидесятые годы от Саши Харьковского, в то время журналиста журнала Вокруг света. С начала восьмидесятых годов двадцатого века он проживает в США, где известен под именем Alexander Karkovsky/ Александр Карковский. А тогда и он, и я увлекались идеей международного языка эсперанто. На встречах эсперантистов Харьковский рассказывал, что он пишет книгу Человек, увидевший мир о Василии Ерошенко».
Я попросила Валентина Васильевича вспомнить детали этого разговора. Он живо откликнулся на просьбу:
«Было это давно, примерно в 19611964 годах, и поэтому многое забылось. Это были и не диалоги, не выступления с трибуны, а отдельные реплики с его стороны, вставки в разговор, из которых можно было предположить, что Саша работает над книгой о слепом эсперантисте Ерошенко, объехавшем мир. (Кстати, вначале на слух эту фамилию я ошибочно воспринимал как Ярошенко). Опубликована книга была только в 1978-ом году. Теперь я жалею о том, что тогда не проявил интереса к теме и активности со своей стороны, а вместо этого просто пассивно внимал, слушал. В памяти сохранились только два момента из рассказов Харьковского. Первый это то, что Ерошенко был первым в мире, кто создал азбуку Брайля для слепых туркменов и был первым её преподавателем. А второй это то, что русским, приезжавшим в Японию, японцы рассказывали о замечательном японском поэте по имени Еро-сан, выходце из России, а русские отвечали японцам, что не знают никакого поэта Еро-сана, выходца из России, что японцев очень удивляло».
* * *
Слепой русский, ставший японским поэтом, о творчестве которого долгое время неизвестно на Родине? Возможно ли такое вообще?
Читая и перечитывая статьи А. Харьковского, В. Першина, Ю. Платань, Э. Пашнева, В. Шеховцова, Ирины Морозовой о судьбе Василия Яковлевича Ерошенко, я проникаюсь всё более возрастающим интересом к его творчеству. Заинтриговало то, что он известен на Востоке под различными именами. В Японии его называют Эро-сан, в Китае Айлосянькэ или «господин Айло», в Бирме слепые дети обращались к нему «кокоджи» «старший брат», а изумлённые чукчи прозвали его «какомэй» «чудо». Сам же поэт Ерошенко называл себя Человеком мира.
Да, бывает и такое, что поездки, путешествия, изучение историй жизни народов, их менталитета, чтение книг, разговоры с друзьями приводят к встречам с судьбами необыкновенных людей, жизнь которых называют легендой. Их мужество, целеустремлённость, упорство в достижении поставленных целей, сила воли и знания заставляют задуматься о своём предназначении, поставить перед собой вопрос: «Зачем ты пришёл в этот мир?»
Читаю, размышляю, сверяю свои мысли с мыслями авторов. Пытаюсь проникнуть в сокровенные уголки души этого необычного человека, родившегося в 1890-ом году.
В возрасте четырёх лет Василий Ерошенко потерял зрение. Он провалился в чёрную пустоту и помнил из реальности только" четыре вещи: небо, голубей, церковь, на которой они жили, и лицо матери. Не слишком много. Но и это всегда вдохновляло и вдохновляет меня на поиски чистых, как небо, мыслей и всегда помнить о Родине, как о лице своей матери, в какой бы уголок земли ни бросила меня судьба». Это он скажет одному из потерявших зрение и отчаявшемуся человеку, как давно продуманное и принятое, как неизбежность.
Когда же это началось? В какой момент подросток понял, что нельзя оставаться инвалидом и выбрал для себя путь художника слова? этот вопрос не оставляет меня в покое в процессе изучения судьбы Василия Ерошенко. Ответ на него интересует меня не только как педагога-психолога, но и как переселенца из России в Германию, автора, пишущего произведения на русском языке.
Родители Василия рано обнаружили у сына музыкальный слух и начали обучать его музыке. С девяти лет, благодаря стараниям помещика, графа Орлова-Давыдова, Василий принят в число учеников школы-приюта Общества призрения, воспитания и обучения слепых детей в Москве. Там он изучает грамоту для незрячих и, благодаря интересу к чтению, познаёт мир, выходящий за пределы приюта. Он не может не делиться знаниями со своими друзьями. Читая пальцами, рассказывает малышам приюта о других мирах, открывая в себе артистическую натуру. И когда все книги в приюте прочитаны, палец застывает на одной строке, и он продолжает чтение. Малыши, затаив дыхание, внемлют ему. Этих мгновений, когда муза спускается к нему, он впоследствии забыть не может.
Музыка души определяет его дальнейший жизненный настрой. Проучившись десять лет в школе для незрячих, получив кое-какие практические навыки, он мог бы по окончании школы плести корзины или вступить в артель слепых и переплетать, клеить книги, таким образом зарабатывать себе на жизнь. Но юноша уже тогда понимает, что у него только два пути: жить в чёрной пустоте, используя приобретённые навыки, или в мире музыки и звуков, путешествуя, узнавая мир и описывая его в книгах, при этом испытывая радость творческих мгновений. Он выбирает второе.
В то время его видят часто в различных районах столицы с шестиструнной гитарой за плечами. Высокий, в белой рубахе, подпоясанной широким ремнём, пряжка которого едва помещается в руке, он выделяется в толпе.
Музыкальный талант Василия замечен, и вот он уже выступает в оркестре для слепых в московском ресторане «Якорь». Находясь три года среди публики, которая в ответ на его выступления не одаривает даже аплодисментами, хорошо понимая, что не здесь его место, юноша начинает готовиться к путешествию на Кавказ.
Подробнее об этой поездке мне узнать не удаётся, известно лишь, что он берёт с собой учебник языка эсперанто. Теперь уже совершенно осознанно Василий Ерошенко выбирает мир путешествий и музыки. И всегда рядом с ним находятся люди, которые поддерживают его словом и действием.
* * *
Кто же эти люди, проживавшие на Западе и Востоке земного шара, которые помогали незрячему музыканту-сказочнику в осуществлении его грандиозных планов? Как ему удалось познать и ощутить мир звуков и музыку многих стран? Какие силы вмешались в процесс постижения им важнейших истин?
Понимаю, что прежде всего Василий Яковлевич Ерошенко был сам удивительной личностью. Его желание полнокровно жить стало животворной энергией этого процесса. Практическую помощь юноше оказывала его принадлежность к Международному обществу эсперантистов, круг друзей которого расширялся с неожидаемой быстротой. О незрячем поэте со временем уже не надо было рассказывать, он сам появлялся там, где хотел и где был нужен, осознавая свою миссию в оказании помощи таким же, как он, незрячим, в познании окружающего мира.
Валентин Васильевич Кузнецов пишет мне: «Как бывший эсперантист я подтверждаю, что в эсперанто-движении сильна идея, что зелёная пятиконечная звезда (символ эсперанто-движения) гарантирует свободу перемещения по миру и проживания, поэтому некоторые действительно отправляются в такие путешествия, аналогичные путешествиям по системе автостоп. Думаю, что именно с этой идеей и отправился Ерошенко по миру».
В мои отроческие годы я слышала о международном языке эсперанто, но, к сожалению, не отдалась движению его волны. Только сейчас начинаю понимать, что, если бы я пошла этим путём, моя жизнь могла сложиться совсем по-другому. Лучше или хуже? Это другой вопрос, но, была бы возможность увидеть мир, познакомиться с интереснейшими людьми из разных стран. Ведь эсперанто-ассоциации находятся и в Англии, и во Франции, и в Бельгии, и в Германии И не только там!
У Василия Ерошенко, в этом я уже не сомневаюсь, был «ангел-хранитель», поводырь с различными именами, ведущий его по жизни. Сначала эту роль выполняла Анна Николаевна Шарапова (18631923) преподаватель английского и эсперанто, русская переводчица. Она была национальным секретарем для России в Международном Союзе эсперантистов-вегетарианцев, первым почётным президентом которого был избран Лев Николаевич Толстой. В годы первой мировой войны жила в Швейцарии. А после возвращения оттуда внесла вклад в восстановление международных связей российских эсперантистов.