У Василия Ерошенко, в этом я уже не сомневаюсь, был «ангел-хранитель», поводырь с различными именами, ведущий его по жизни. Сначала эту роль выполняла Анна Николаевна Шарапова (18631923) преподаватель английского и эсперанто, русская переводчица. Она была национальным секретарем для России в Международном Союзе эсперантистов-вегетарианцев, первым почётным президентом которого был избран Лев Николаевич Толстой. В годы первой мировой войны жила в Швейцарии. А после возвращения оттуда внесла вклад в восстановление международных связей российских эсперантистов.
Именно от Анны Шараповой Василий Ерошенко «заболел на всю жизнь», «заразился» языком эсперанто. От неё узнал, что в предместье Лондона Норвуде существует Королевский колледж и Академия музыки для незрячих. Анна Шарапова подготовила его поездку в Англию. Известно, что о его приезде сначала оповестили общественность печатные издания «Слепец» и «Вокруг света», опубликовав заметку «Путешествие русского слепца в Лондон», а несколько позже в Лондоне был опубликован и очерк самого Ерошенко «Моё первое заграничное путешествие».
В то время он ещё был молод, и эсперантисты, через города которых проходил его маршрут, оказывали ему на протяжении всего пути практическую помощь. Для того чтобы его найти в толпе встречающих и провожающих, на одежду Ярошенко был прикреплён значок в виде зелёной пятиконечной звезды символа эсперантистов.
В Лондоне его встретили супруги Блейз. Они поселили его в своем пансионате и для обучения английскому языку нашли учителя, знающего азбуку Брайля. Два месяца он проводит вольнослушателем в королевском колледже для слепых в Норвуде, затем возвращается в Лондон.
В английской столице Василий Ерошенко изучает классическую музыку, посещает музеи, библиотеки, углубляет знания по вопросам истории и культуры страны. Здесь у молодого Ерошенко произошло знакомство с господином Кропоткиным, основателем и теоретиком русского анархизма. Неизвестно, насколько идеи анархизма затронули ум и сознание Василия Ерошенко, но, когда он после недолго посещения Франции, где изучает французский язык и слушает лекции в Сорбонском университете, возвращается в Англию, его выселяют из страны за связь с эмигрантами-марксистами.
С этого момента взгляды его обращены на Восток. В двадцать четыре года он едет в Японию, учится там в Токийской школе слепых. Московские эсперантисты помогают ему материально, дают и рекомендательное письмо к профессору Токийского университета Накамура Сигео.
В Японии среди его знакомых не только журналисты, писатели, драматурги, но и революционеры. Его другом и правой рукой становится японский драматург Акита Удзяку. Ему принадлежат слова: «Ерошенко первый русский, покоривший сердца японцев». Не без помощи новых друзей в японских газетах и одном из молодых журналов появляются первые очерки и сказки Василия Ерошенко на японском языке, среди них «Рассказ бумажного фонарика» и философская притча «Дождь идёт».
Страсть к странствиям ведёт его дальше. Узнав о том, что в Юго-Восточной Азии нет школ для слепых, он принимает решение уехать в Сиам (Таиланд). Идея создания школы движет мыслью писателя. Приехав в столицу страны Бангкок, он первым делом занимается организацией учёбы для незрячих. Поставленная задача оказывается неразрешимой, так как для этого нужны значительные материальные вложения. Одного желания оказалось мало.
Долго оставаться в Сиаме Василий Ерошенко не может из-за ограничения деятельности иностранцев. Тогда он принимает решение переехать в Бирму. Она видится ему страной «рубинов и сапфиров, кокосовых пальм и тамаринд, папай и бананов, манго и ананасов», где «круглый год цветут пахучие цветы и звенят миллионами серебряных колокольчиков бесчисленные пагоды».
В Моуллмейне ему предлагают заведовать школой для слепых детей. Он соглашается. С этой целью изучает разговорный бирманский язык, сложный для европейцев, а также погружается в изучение фольклора и народных сказаний. В одном из писем того времени Василий Ерошенко пишет: «Сейчас я изучаю воистину прекрасные буддийские легенды это неисчерпаемый материал. Передо мной раскрылся совершенно новый, доселе неведомый мне мир». Там, в Бирме, его настигает весть о революции в России.
Василий Ерошенко принимает решение вернуться на родину, но не получает от властей разрешение на въезд в советскую Россию. В то время он не только изучает культуру и традиции страны, записывает свои впечатления, но и принимает участие в работе литературного общества «Свитязь», посещает собрания Социалистической лиги, участвует вместе с друзьями социалистами в первомайской демонстрации, в работе съезда Социалистической лиги. Тогда он принимает решение попасть в Россию через Индию, Афганистан и Среднюю Азию.
Из статьи Ирины Морозовой узнаю, что «в Калькутте, его, по распоряжению английских властей, арестовывают как большевистского агента и помещают на судно, идущее во Владивосток, который в то время находился в руках белого генерала Каппеля. Василию удаётся сбежать с парохода во время швартовки в Шанхае (Китай) Из Шанхая Ерошенко переезжает в Японию, но и японские власти отдают распоряжение о его депортации из страны. Доставленный во Владивосток, Ерошенко стремился как можно скорее перебраться в европейскую часть России. Но дальше пути не было. В районе станции Евгеньевка проходили передовые позиции отрядов Семёнова и Каппеля. За ними начиналась нейтральная полоса, где орудовали банды, нападавшие и на белых, и на красных. Тогда Ерошенко принял решение: уйти в Китай. Пересёк границу и по шпалам пошёл в Харбин, в который пришёл в июле 1921 года».
В эссе «Одна страничка из моей школьной жизни», написанном на языке эсперанто, Василий Ерошенко описывает визит в школу китайского дипломата Ли Хун-Чжана. Это эссе до сих пор рассматривают как модель отношений России и Востока в годы русских революций. Может, именно с этой школьной встречи с представителем Китая и зародилась у Ерошенко мечта совершить путешествие в Китай, незнакомую страну, притягивающую взоры многих?
Мечта, наконец-то, сбылась, но к тому времени путешественник уже устал душой от несостоявшихся планов. Ему одиноко в потоке незнакомых людей. Когда-то он не захотел остаться на родине, чтобы бессмысленно коротать свой век, но теперь он понимает, что и на Востоке не так легко достичь желаемых целей.
Вероятно, именно в этот период он создаёт книгу «Стон одинокой души», позже опубликованную в Китае. В ней есть строки:
«Устал я, и скоро в печальную землю
Уйду я на этом нерусском кладбище
И всё-таки сердцем недремлющем внемлю
Я брату родному, что сам меня ищет».
Рассказывают, что его услышал писатель и поэт, классик китайской литературы, Лу Синь и пригласил к себе домой в Пекин, став другом и братом. В это сейчас трудно поверить, но судьба свела двух талантливых людей в нужном месте и в нужный час. Позже поэт Василий Ерошенко станет героем его новеллы «Утиная комедия».
Писатель Лу Синь напишет о нём: «Жизнь человека, как падающая звезда, сверкнёт, промчится, оставляя недолгий след Ерошенко промелькнул, как звезда, и, может быть, я скоро забыл бы о нём, но сегодня мне попалась его книга Песнь предутренней зари, и мне захотелось раскрыть душу этого человека перед читателем». Лу Синь переводчик с эсперанто на китайский язык сборника произведений слепого писателя и поэта «Стон одинокой души» и «Сказки».
А в 1924-ом году, получив мандат Пекинской эсперанто Лиги, Василий Ерошенко уже участвует в XV Универсальном конгрессе эсперантистов в Германии, в городе Нюрнберг. Затем несколько месяцев проживает в Лейпциге. В Лейпцигском городском музее имеется портрет Василия Ерошенко работы художника Р. Рудольфа.
Рассматриваю портрет. На нём изображён молодой человек, напоминающий русских богатырей из баллад. Лицо круглое, волосы русые, кудрявые. Голова слегка опущена. Глаза прикрыты. Что знаю я об этом юноше сейчас? Что он незрячий поэт, что одарён музыкально, что изучил язык эсперанто, что кроме него владеет ещё одиннадцатью языками и среди них русский, английский, японский, французский, немецкий, бирманский и язык таи, что он пишет и публикует стихи, сказки, статьи и другие произведения на японском и эсперанто, что он изгнан из Англии, Японии и некоторых других стран за предполагаемую связь с русскими марксистами.
А ещё я знаю, что поэт, писатель, педагог и путешественник Василий Ерошенко, побывав в Англии, Франции, Японии, Таиланде, Бирме, Китае, Германии и в других странах, вернулся в Москву только в 1924-ом году членом Международного братства делегатов трёх конгрессов эсперантистов, основанного варшавским врачом Заменгофом. К этому времени он уже известен как японский поэт, о котором слагаются на Востоке легенды.
* * *
Недавно я узнала о существовании виртуальной конференции «Василий Ерошенко и его время». На одной из них удалось незримо присутствовать. Её участники анализировали стихотворение Ерошенко «Homarano/ Хомарано». Наряду с разговором об идейно-художественных особенностях произведения, речь зашла и о названии. Была высказана мысль, что слово «Homarano» парадоксально по своей структуре: «Homo = человек; homar = совокупность людей (человечество). Но автор добавляет еще один суффикс an homaran, чем едва ли не возвращает слову его первоначальное значение (часть чего-либо) в данном случае часть человечества».