Чего сжался? Пей давай! приказала она.
Он покачал головой, но сразу пожалел об этом. Перед глазами всё запрыгало. Ему даже показалось, что из кучи мусора высунулась любопытная чёрная шляпа и оскалилась в злобной усмешке.
Стажёрка сузила глаза.
Гляжу, тебе добавки захотелось?
Зачем меня допрашивать? Я ничего не знаю.
А кого? разозлилась Мара. Тавернщик с вышибалой видели только тебя и ещё колдуна в цилиндре с такими загнутыми штуками
Из Рогатой башни!
Да, именно. Но лица́ они всё равно не запомнили. Да и мало ли зачем он заходил.
Так спросите смерть Конусмастера. Уж она-то всё видела.
В том-то и дело, что нет, расстроилась стажёрка.
Что нет?
Её нет. Сбежала.
Так ведь не бывает! вскрикнул Арий. Смерть должна сорок дней за колдуном присматривать.
Без тебя знаю! А она сбежала! Вот такая безалаберная. Пей, говорю!
Синдибум отполз ещё дальше, но Мара больше не припиралась, а применила заклятье. Качнула пальцами, и его голова сама по себе запрокинулась, а рот раззявился так, что хрустнула челюсть.
Ууу-ё! промычал Арий.
Огоньки весело выскочили из пузырька и гурьбой запрыгнули ему в рот.
Вот и всё, сразу успокоилась стажёрка. Теперь бесята будут твой язык двигать, ничего сам не скажешь. Они не шибко умные, но никто и не заметит.
Синдибум уже чувствовал, как колючие огоньки облепили щёки и лезли в горло. В желудке заволновался пирог с ревенем, и подступила тошнота.
«А если вырвет, они выскочат?» хотел спросить он, но губы не повиновались.
Зачем ты виделся со смотрителем? склонившись над ним, проверила Мара.
Одни бесята влезли под язык, напряглись и потащили его. Другие задвигали челюстью, а третьи зашевелили губами, воскресив в памяти свою последнюю встречу с Конусмастером. У кого во рту они только не побывали.
Арию страшно захотелось чихнуть, но вместо этого он протянул:
У него язык шершавый.
Стажёрка недовольно сморщилась.
Соберитесь, а то третий маг рассвирепеет!
А у третьего мага холодный и липкий, с дрожью откликнулись бесята, вспомнив, как когда-то попадали в рот самого Крысьненя.
Был он, правда тогда ещё совсем зелёным учеником и так распереживался, что даже выпил настоя лишающего памяти, чтобы навсегда забыть об отвратительных минутах, но сами бесята не забыли. Они могли бы рассказать многое, почти про всех чародеев Дырявой башни, но к счастью не могли самостоятельно вымолвить ни слова.
Мара покачала головой.
Твой бестолковый язык даже им не повинуется.
Бестолковый мой язык вжик!
А! махнула рукой стажёрка. Полетели так!
Из кучи мусора выскочила треснутая пуговица и закричала:
Врал, что одел цилиндр волшебника и получил свиток? Теперь мой поноси, брехун!
Вынырнувшая из-под листьев чёрная шляпа, подлетела и нахлобучилась на голову Синдибума по самые брови, а Морок истерически захохотал. Закружились очистки и объедки. Весело заплясали кожура и ветки.
Да что же у тебя вечно всё не так? разозлилась Мара, пытаясь содрать цилиндр, но он держался, как приклеенный.
Она сжала и разжала кулак, чёрную шляпу сорвало и отбросило прочь. Но она тут же вернулась на место.
Вся твоя жизнь наизнанку пойдёт, ревел от смеха дух-незащитник. Ещё попомнишь мои слова. Этот цилиндр принесло смерчем, когда взорвалась тринадцатая Черная башня. Он проклятый
Да чтоб тебя! взорвалась стажёрка. Немедленно убери эту гадость!
Как бы ни так, безумно хихикал Морок. Его снять нельзя, только надеть.
Так не бывает, капризно протянула Мара. То, что можно надеть, можно и снять.
Дух-незащитник захохотал ещё громче. Очистки с мусором закрутило вихрем, разбрасывая по балкону.
Улыбку надевают, а снять нельзя, перечислял он, между всхлипами. Злокозненный приворот ни в жизнь не развеешь. Шкуру с шишиги а нет, это не то
Стажерка выставила перед собой перекрещенные руки и потребовала:
Забери её немедленно.
После дождичка в полувечер, булькнул Морок и забился в угол, расшвыряв гнилые листья.
Мара бросилась было за ним, но взглянув на дико вращающего глазами Ария, махнула рукой.
Потом разберёмся! и перенесла их на самый верх башни.
В маленьком кабинете, накинув поверх лимонной мантии ещё одну потолще, трясся в кресле Крысьнень. В камине ревел будто бы сам прародитель всего огня, и от камней расходился такой жар, что свечи на полке оплавились, а старинное, потемневшее по краям, зеркало запотело. Изгибались, будто их надели на вертел, фигурки из эбенового дерева. Все переломанные, угловатые и кривые. Они скалили беззубые рты, и указывали толстыми пальцами на шкаф. Книги на полках трепетали страницами, чтобы хоть чуть охладиться, опасаясь, что поплывут краски и с трудом собранные знания растекутся, куда глаза глядят. У закрытого плотными ставнями окна, изъеденный узкими дырами, торчал железный столб. Из нор, поникнув головами и высунув языки, свисали металлические змеиные головы. Чешуйки топорщились и блестели, отсвечивая огнями из камина.
Потом разберёмся! и перенесла их на самый верх башни.
В маленьком кабинете, накинув поверх лимонной мантии ещё одну потолще, трясся в кресле Крысьнень. В камине ревел будто бы сам прародитель всего огня, и от камней расходился такой жар, что свечи на полке оплавились, а старинное, потемневшее по краям, зеркало запотело. Изгибались, будто их надели на вертел, фигурки из эбенового дерева. Все переломанные, угловатые и кривые. Они скалили беззубые рты, и указывали толстыми пальцами на шкаф. Книги на полках трепетали страницами, чтобы хоть чуть охладиться, опасаясь, что поплывут краски и с трудом собранные знания растекутся, куда глаза глядят. У закрытого плотными ставнями окна, изъеденный узкими дырами, торчал железный столб. Из нор, поникнув головами и высунув языки, свисали металлические змеиные головы. Чешуйки топорщились и блестели, отсвечивая огнями из камина.
Где запропастились? заворчал третий маг. До полуутра вас дожидаться, что ли?
Он недовольно покосился на цилиндр.
Это ещё что?
Дух-хранитель совсем слетел с катушек, объяснила Мара. Вселился в одежду Синдибума, а потом заколдовал шляпу и, теперь она не снимается.
Уже и Морока выбесил, прошипел Крысьнень. Когда ты только успеваешь? Марш к правдорубу!
Арий шагнул на толстый ковёр, и, проваливаясь в мохнатый ворс, прислонился к железному столбу. Змеи не двигались, но их длинные языки терлись о спину в разрывах рубахи.
Почему ты в Злыстное время попёрся в «Гадкую виверну»?
Он даже не успел придумать ответ, а бесята уже зашевелили его губами:
Чтобы мы с вами встретились? предположили они.
С кем? Со мной?
У тавернщика зубы гнилые, радостно вспомнили бесята.
Третий маг затопал ногами.
Тебе что, дух остатки мозгов отшиб?
Отшиб мозгов остатки дух! Пух! Пух! эхом откликнулся Синдибум.
Увидев, как побелел Крысьнень, Мара зажмурилась.
Железные змеи заёрзали. Подняли блестящие головы и сверкнули глазами. Гладкие тела обвились вокруг рук жертвы и задрали их к потолку. Ноги намертво притянуло к столбу. Змеиные языки ощетинились длинными волосками и нырнули к подмышкам Ария. Он задёргался от щекоток, но во рту командовали бесята, и вместо хохота между губ выскакивало придушенное бульканье. Зато лоб от нестерпимой жары и напряжения покрылся липкими каплями пота.
Третий маг залез в кресло с ногами, спрятав их в складках мантий.
Рассказывай?
Поговарыть пришёл я, ыть, выдали бесята.
У Крысьненя глаза налились кровью. Он замотал руками, и от старательных змей пошёл дым. Синдибум извивался, но руки с ногами приросли к правдорубу. Изо рта вырывались совсем уже непонятные звуки. То ли бесятам передались щекотки, то ли они, и правда, не справлялись с непослушным языком Ария.
Может, он ничего не знает? потупившись, предположила Мара.
А кто тогда? ярился третий маг.
Стажёрка пожала плечами.
Может, случайность?
Крысьнень покачал головой.
Поверь старому чародею, совпадений не бывает!
Он нахохлился, и замахал руками так, что змеи наконец отстали от Синдибума.
Убери его отсюда! Видеть не могу этого хохмача.
Напоследок третий маг щёлкнул по ладони пальцем, и цилиндр соскочил с головы Ария, описал кривой круг по кабинету, сбив на лету подсвечник и повалив почти все уродливые фигурки, вернулся обратно и нахлобучился по самые глаза.
Крысьнень взвыл, и Мара поспешно воскликнула:
Слушаюсь! и, стукнув Синдибума по плечу, перенесла к бабушкиному флигелю.
Вокруг башни ещё клубились тьма и холод, но после душного кабинета прохладный ветерок освежал и ласкал.
Наклонив Ария, стажёрка поднесла пузырёк к его губам, постучала по спине и приказала:
Бесята набесились и домой возвратились!
Колючие огоньки выскользнули из горла, выбрались из-под языка, из-за щёк и посыпались в склянку. А Синдибум начал попеременно кашлять и чихать, чихать и кашлять, пока из глаз не полились слёзы.
Дверь скрипнула, и из флигеля высунулась отставная волшебница.
Так и знала! забормотала она. Быстро в дом! Пока всех не разбудили.
Мара подхватила Ария под руку и завела на кухню, усадив к столу.
Всё разболтал? спросила бабушка и настороженно зыркнула на неё.
Стажёрка кивнула.
Ну и что теперь с вами делать? не унималась отставная волшебница, расхаживая по коридору. Мы кое с кем договорились, что никто не узнает. Что теперь? Память вам отшибить?