Но тут спереди останавливается «восьмерка». Двое мальчишек: «Что случилось, братишк о, мадам, извините. Проблемы?» Страх есть страх, но делать нечего выкладываете все как есть. «Да не грусти, красавица. Домкрат и запаска в наличии?» И через пять минут вы плавно трогаетесь.
Два вопроса: скажете ли вы спасибо парням и что подумаете о той, кто откажет в благодарности, например, под предлогом: «они же мужчины, это их долг помогать женщине»? Каковы результаты? Совпадают с тем, что было у Христа? А ведь это просто бытовуха, это не лепра
Можно попробовать поэкспериментировать и с мужчинами. Если женский страх остаться одной без поддержки, то для них невозможность обеспечить защиту своей семьи будет главным ужасом, что нещадно и эксплуатирует кинематограф. Представьте: вы сидите дома после тяжелого трудового дня. Вдруг звонок. На проводе жена, плачет, кричит, просит о помощи. Какие-то хамы подрезали их с подругой, прижали, заставили остановиться. Бьют кулаками в стекла, угрожают сделать с ними такое, от чего возникает огромное желание неоднократно с особой изощренностью нарушить шестую заповедь. Звоните в полицию, но понимаете: счет времени на секунды. Что делать? Судорожно пытаетесь найти хоть какую-то возможность поддержать супругу. Вдруг вторая линия на телефоне. Неизвестный номер. Незнакомый голос приветствует, называет по имени, осведомляется, как дела. Дела-то не очень, только распространяться не хочется, надо срочно действовать, но как не имеешь представления. Поэтому в отчаянии отвечаешь, что могло бы быть и получше. Голос осведомляется: «А не твою ли жену здесь на дороге пацанчики крепить пытаются?» Зарождается надежда. Голос продолжает: «Мы с ребятами по службе с охоты едем, наверное, помочь надо?» Да, да, да, конечно! Конечно, надо! И тут вы начинаете вспоминать о крепком пареньке, что познакомился с вами на каком-то вечере. Оставлял свой телефон, брал ваш, но вы не запомнили в принципе, зачем Да, вроде, где-то служит по контракту Имя? Хоть убей, как говорится.
Через некоторое время, с глубоким осознанием собственной неправоты и чувством искреннего покаяния, хулиганы покидают место происшествия, спасенная супруга звонит вам, вы постепенно успокаиваетесь. Хэппи-энд. Вот теперь ответьте, пожалуйста, на те же два вопроса: неужели не найдете, не отблагодарите человека? И, стараясь избегать обсценной лексики, что вы думаете о том, кто не сделает этого? Кто тот человек, что подумает: «ну помог и помог»? Есть ли вообще такие слова в литературном русском языке, что смогли бы передать все ничтожество внутреннего мира такового? И девять из десяти. Почему? Чем руководствовались те девять? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо понять, куда послал Иисус.
У меня есть машина. В машине магнитола. В один прекрасный момент скачал аудиобиблию, чтобы в дороге слушать Писание. Посмотрел, сколько «весят» файлы, купил подходящую флешку, и тут оказалось, что все не помещается. На флешке написана одна цифра, а реально вмещается меньше. Встал тяжелый выбор: какую книгу удалить. Однозначно, Новый Завет оставляем полностью, а что из Ветхого? Подумав, остановился на книге Левит. Длинная, неинтересная. Но именно там, в четырнадцатой главе, прятался ответ на мой первый вопрос.
Закон о прокаженных с первого по тридцать второй стих досконально описывает, что должен сделать больной, чтобы очиститься. Не хотелось бы вникать во все тонкости, но это долго, дорого и немного противно. Сами посудите: сначала остричь все волосы свои. Все. Полностью. А через семь дней обрить. Все: голову, брови, бороду и ниже. Вообще все, совсем. Мало того, что противно, но еще и позорно. Вспомните послов Давида, которых он послал к царю Аммонитскому Аннону (2-я Царств 10 глава). Они были «сильно обесчещены», так, что приказал им оставаться в Иерихоне до того момента, как отрастут их бороды.
Итак, Иисус посылает десять больных исполнить Закон. По дороге они исцеляются. Все десять. Один вернулся. Куда же делись девять? Да, да, они пошли туда, куда их послали стричься, бриться, искать жертвы. Казалось бы, какой смысл, ведь уже исцелены? А вот здесь и открывается великая тайна противостояния, что начавшись от Каина и Авеля (Мф 23:35), через ветхозаветных пророков и патриархов, новозаветных Праведников и Самого Иисуса, продолжается в наше с вами время, рядом с тобой, прямо сейчас.
Только один, вопреки сказанному слову, вопреки закону, осознал, что виновник его исцеления Иисус. Не испугался ослушаться, пойти против течения. Вернулся и выразил благодарность Тому, в Кого уверовал, и стал праведным по вере «вера твоя спасла тебя». Человек благодарит за то, во что верит. Девять исцеленных, здоровых человек, испугавшихся нарушить совершенно уже ненужное предписание, боящиеся потерять то, что уже получили даром, продолжили свой путь к абсолютно бесполезной процедуре. «Как бы что ни случилось», «На всякий случай», «А вдруг надо», «Так правильно», «Бог накажет»: у страха много личин, но суть одна неверие. Именно поэтому и недоумевал Иисус: как не поняли, как не вернулись, как не возблагодарили Бога, как не поверили? Именно поэтому вернувшийся и оказался самарянином слишком уж сильно сидела в разуме иудеев необходимость законного ритуала, что не позволила разглядеть Истину. Иноплеменник проявил себя более свободным.
Итак, Иисус посылает десять больных исполнить Закон. По дороге они исцеляются. Все десять. Один вернулся. Куда же делись девять? Да, да, они пошли туда, куда их послали стричься, бриться, искать жертвы. Казалось бы, какой смысл, ведь уже исцелены? А вот здесь и открывается великая тайна противостояния, что начавшись от Каина и Авеля (Мф 23:35), через ветхозаветных пророков и патриархов, новозаветных Праведников и Самого Иисуса, продолжается в наше с вами время, рядом с тобой, прямо сейчас.
Только один, вопреки сказанному слову, вопреки закону, осознал, что виновник его исцеления Иисус. Не испугался ослушаться, пойти против течения. Вернулся и выразил благодарность Тому, в Кого уверовал, и стал праведным по вере «вера твоя спасла тебя». Человек благодарит за то, во что верит. Девять исцеленных, здоровых человек, испугавшихся нарушить совершенно уже ненужное предписание, боящиеся потерять то, что уже получили даром, продолжили свой путь к абсолютно бесполезной процедуре. «Как бы что ни случилось», «На всякий случай», «А вдруг надо», «Так правильно», «Бог накажет»: у страха много личин, но суть одна неверие. Именно поэтому и недоумевал Иисус: как не поняли, как не вернулись, как не возблагодарили Бога, как не поверили? Именно поэтому вернувшийся и оказался самарянином слишком уж сильно сидела в разуме иудеев необходимость законного ритуала, что не позволила разглядеть Истину. Иноплеменник проявил себя более свободным.
Так и повелось. Девять пытаются угодить Богу правильным поведением с исполнением нудного бремени ритуалов, беря на себя все больший и больший груз правил и предписаний, почитая это за духовность. Один, уверовав в Божью благость, в радости снимает с себя бремена болезни, горя, греха, усталости и благодарит Создателя, чем вызывает на себя «праведный» гнев девяти.
Глава 1.2. Два брата
Евангелие от Луки 15 глава с 11 стиха знаменитая притча о блудном сыне. В реалиях сегодняшнего дня вырисовывается следующая картина. Мамка и два сына. Она, естественно, любит обоих. Один поборник строгих правил: покладистый, ответственный, сдержанный, прилежный и, как следствие, успешный. Другой же балованный, несобранный, эмоциональный но любят их одинаково. Как результат любви, и того и другого мамка радует шоколадом, конфетами, карманными деньгами и другими благами, что так любит получать любой ребенок от своих родителей. Первый, тот, что «правильный», пытается вникнуть в алгоритм получения преференций. Вымыть посуду? Подмести? Заработать положительную отметку? Второму до этого дела нет, его любят, принимают, живет, ни о чем не думая.
Старший (пусть будет таковым по аналогии с Писанием) просит конфету. Мать отказывает. Сразу включается режим поиска вариантов получить желаемое. «Так, вчера убрался и был вознагражден», старательно вытирает пыль, раскладывает вещи по полкам. Конфеты нет. «Хорошо, не попал, не угомонятся никак мысли. Вот, прошлым вторником получил конфету, когда был одет в красную рубашку». Надел, конфеты нет «Может, слова не те подобрал?» старается изложить, но не помогает. А ведь он и не слышит, что просто мамка любит и кормит сладостями только после основного блюда. Чтобы не пропал аппетит, чтобы не испортить желудок. Вот и все. Но мысли старшего в совершенно другой плоскости: он будет перебирать и перебирать, пока вдруг за этим непростым делом наконец не поест и не получит просимое. С чем совпадет в этот раз уже просто случай, но поверьте, тут же возникнет стройная теория. Сбить с такого пути это поменять образ мыслей. Необходимо потрясение или откровение. Правильный сын всегда объяснит и себе, и другому, почему получается или не получается поесть конфет. Не найдет в своем жизненном опыте подходящего ответа обратится к таким же учителям. Растолкует все и всегда кроме одного. Того, что на самом деле беспокоит, нарушает стройную идиллию, злит, выводит из себя, заставляет еще больше напрягаться, это младший брат, который, по его мнению, ничего не делает, но конфеты получает регулярно. Несправедливо! Почему?! Да потому, что он знает сердце матери, понимает ее мотивы, видит истину: не надо убираться, одеваться или составлять красивые монологи для того, чтобы вымолить сладости. Просто надо поесть, а потом наслаждаться. Но объяснить это старшему нет никакого шанса. Он думает, видит, верит по-другому. Его философия жизни: сделал получил. Правильно сделал награда, неправильно наказание. Вот только этот младший брат