С этими ясно, давай к главному.
Не гони, Валерьяныч, все будет. Твой нынешний клиент Коврова Елизавета Евгеньевна, русская, двадцати четырех лет от роду, не замужем, детей не имела, свинкой, корью и другой заразой не болела. В анамнезе жизни ничего примечательного, все ровно.
Причина смерти.
А вот тут чертовщина какая-то. В момент события была за рулем, пристегнута. Столкновение выдержала без негативных последствий. Самостоятельно вышла из тачки, посмотрела на это все и отдала богу душу. Следов травм и иных повреждений не найдено. У нее блат, видишь ли, родственница чья-то, так что главный разрешил провести досекционную компьютерную томографию тела.
И что на КТ?
Да в том то и дело, что все в норме! Есть парочка сюрпризов, но в пределах допустимого. Сам увидишь, физиономия Кузина пошла багровыми пятнами. Ни внутренних кровотечений, ни инородных предметов внутри (я уж не говорю о переломах и сотрясении). Тело в идеальном состоянии. Только не живое. Сколько работаю, такого не видел.
А точно мертвое?
Да ты что, вивисектор?! Десять раз перепроверили. Констатация абсолютная.
М-да.
Ну, ладно, у меня тут дел хватает. А тебе вот такой ребус, копайся. Потом расскажешь, интере
Последняя фраза была прервана резко захлопнутой дверью.
«Да, ситуевина. Вот чем заканчиваются покатушки золотых девочек на немыслимо дорогих концепт-карах».
«Непростая, похоже, работка предстоит», Александр почесал затылок, бросил очередной тоскливый взгляд на документы по трупу и решительно поднялся, накидывая на плечи белый халат.
«Бумажки потом, поработаем руками и головой».
Ну что ж, а теперь меры предосторожности. Поверх халата он надел перчатки, респиратор и спец-очки.
Пару месяцев назад одна из его молодых коллег, вскрывая пациента из маргинальной социальной среды, легкие которого были практически полностью поражены фиброзно-кавернозным туберкулезом, подхватила ту же заразу. Девчонку отправили на больничный и тут же погнали в соответствующий стационар, лечиться.
Пошли стандартные проверки персонала. Через неделю палочку Коха3, в очаговой форме обнаружили у одного из санитаров (работавшего в ту же смену с бедолагой палотогоанатомом). Это уже было ЧП. И пошло-поехало: череда бесконечных инспекций из разных инстанций (от службы туб-диспансера до контролеров из местного министерства здравоохранения) регулярно терзала руководство клиники (благо им, простым служителям Асклепия, это было совершенно фиолетово).
Кончилось тем, что начальство и работников местного бюро судмедэкспертизы обязали соблюдать следующие профилактические действия: срочный монтаж вентиляционного оборудования по всей системе стационара, обязательное (дважды в сутки) ультрафиолетовое кварцевание всех помещений бюро (удивительно, что такой простой и эффективный способ борьбы с заразой, положенный по закону, между прочим, не соблюдался в отделении ранее), а также обязательное использование во время работы плотных медицинских перчаток, респираторов и анатомических очков.
Неясно, сработали ли предложенные меры, только вспышек туберкулеза в их бюро (и в клинике в целом) больше не регистрировалось, пока Бог миловал.
Войдя в секционный зал, Алекс привычно зябко поежился. Кондишэн работал вовсю. В этом помещении всегда, в любое время года поддерживалась некомфортно бодрящая температура. Оно и понятно: на холоду риск преждевременного разложения мертвого тела гораздо ниже.
Его обонятельные луковицы ощутили легчайший, но удивительно раздражающий запах формалина, к которому он так и не смог привыкнуть за годы работы.
В огромном, хорошо освещенном зале, на центральном оцинкованном столе лежала Она.
Сделав пару шагов, Александр Катар встал, как вкопанный. Он никогда не видел ничего подобного.
В ходе опыта патологоанатома он тысячекратно убеждался, что тело после смерти значительно меняет внешность (причем в худшую сторону), становится другим, теряет что-то (случалось, что родственники не узнавали усопших).
Вот только не в этот раз.
Расхожий литературный штамп позволил бы сравнить застывшую бледную бренную оболочку поступившей дамы с совершенной античной статуей. Но нет, изваяние, каким бы шедевром оно ни было, не выдерживало сравнения. Распростертая нимфа была гораздо привлекательнее косного куска мрамора, в ней было что-то еще, кроме телесной красоты.
Тут другое. Обнаженная девушка, лежавшая перед ним, была похожа на ангела. За годы работы прозектором он ни разу не видел столь прекрасного тела. И дело не только в материальной красоте. В мертвом существе, находящемся перед ним, чувствовалось что-то иррациональное: некая одухотворенность (хоть и парадоксально применять этот термин к трупу), аристократичность черт, благостность, побуждающая петь, летать, совершать подвиги, ну и самое главное некая сила, чудовищная сила. Казалось, перед ним лежит сама божественная Ева прародительница рода человеческого.
Неизвестно, сколько он стоял бы еще, в состоянии глубочайшего эстетического экстаза, но тут вдруг громко хлопнула дверь, и в помещение ворвался, гремя лотком с инструментарием, всегда какой-то суетливый, всклокоченный, низкорослый, прихрамывающий на правую ногу дежурный санитар Яшка.
О, привет, Валерьяныч.
Здорóво, Егорыч, Александр с трудом выныривал из маниакально-восторженной одури.
Красава, да? Ей бы жить, учиться, любить, детей рожать, а тут вишь ты как
М-м
А ты че застыл? Яков метнул острый взгляд и гаденько хохотнул. Готовишься к акту некрофилии?
Слушай, иди куда шел.
Все, извини. Эт я так, шуткую. Моя сення к теще с ночевой рванула. Сам понимаешь, настроение какое. Жить хочется!
Сашка, как всегда, в подобных ситуациях, вдруг почувствовал себя виноватым:
Да без обид.
Ладно Саша, теперь по делу. Волосы я почти не трогал. Черепушку вскрыл аккуратно, сзади, по стандартной схеме? В чем-то еще моя помощь требуется?
Пока нет. У тебя дел и так выше крыши, при мысли о звуках распила черепных костей внутри что-то защемило. Шура неловко кашлянул. Пока ты мне не нужен. Начну сам, а минут через сорок подходи.
Лады. Тогда я пока к морфологам метнусь, там работы полно. Протокольных стекол с десяток, наверное, приготовить надо. Если что свисти.
На том дверь за словоохотливым коротышкой захлопнулась.
Тишина.
Усилием воли Александр постарался избавиться от наледи сюрреалистического ступора, в котором пребывал пять минут назад.
«Что это я? Первый раз, что ли? Успокойся, идиот! Это же стандартное вскрытие», уставившись на мокрый, уложенный кафельной плиткой покатый к центру пол прозекторской, с решетчатым сливным отверстием в центре, он потихоньку приходил в себя.
Хмельная оторопь вроде бы слетела. Мир вновь казался таким же привычным, как обычно.
Пора работать.
Скрипнув зубами, доктор крякнул и, встряхнувшись, приступил к внешнему осмотру, стараясь при этом воспринимать объект изучения не как уникальный биологический композит, а как учебную резиновую куклу-макет.
Кожа бледная, ровная, огромные миндалевидные глаза, как и положено, потускневшие. Ух! Налицо гетерохромия4 редчайшее явление у человека: радужная оболочка правого глаза девушки была охряно-янтарной, (как у кошек некоторых пород), левая радужка была насыщенно-зеленого оттенка, при этом окружена тотальным субсклеральным кровоизлиянием придающим глазу вид круглого изумруда, окантованного сферой красно-черного граната.
Так, теперь слизистые оболочки: вроде бы все в норме.
Стоп!
Ничего себе! Мертвая принцесса, лежавшая перед ним, оказалась девственницей.
«Мать честнȧя! Бывает же, в 24 года, да еще с такой внешностью».
Ну что ж, а теперь вскрытие.
Он решительно взял реберный нож, и, стараясь не смотреть в лицо молодой женщины, резко, с усилием, провел клинком по грудине.
Процесс пошел. Внутри у него будто что-то сломалось. Последний флер морока слетел окончательно. Все, он врач судмедэксперт. Никаких сантиментов. Перед ним лежало очередное тело, не более того. Работать стало удивительно легко.
Пара профессиональных движений и под нажимом сильных мужских рук грудная клетка объекта раскрылась, как устрица в ресторане.
Боже, девочка, да у тебя тотальная транспозиция5! Да что же это такое!? Чудес все больше и больше. Будто инопланетянку препарируешь, Алекс с ужасом представил, как ему придется помучиться с протоколом вскрытия.
Тем не менее, работа шла споро. Он уже по нескольку раз перелопатил все органы и системы пострадавшей, но, как ни старался, причины летального исхода так и не усмотрел.
Все: мозг, сердце, сосуды, печень, легкие, почки и другие органы были в идеальном состоянии. Совершенно ни каких следов травм, онкологии и прочей фатальной гадости.