В связи с этим в начале 1935 года было возбуждено уголовное дело. Поводом для его возникновения послужило разоблачение существовавшего в Кремле заговора ряда служащих, работников комендатуры, военных и других, которые, по данным НКВД, готовили покушение на Сталина.
В течение первых полутора месяцев арестованным предъяв лялись обвинения в распространении злостных провокационных слухов. Допросы велись в основном по фактам разговоров об обстоятельствах убийства Кирова и смерти Надежды Аллилуевой. Позже основное внимание следствия было сосредоточено уже на выяснении террористических намерений обвиняемых.
Пленум от 7 июня 1935 года одобрил мероприятия контрольных органов по проверке и улучшению служебного аппарата Секретариата ЦИК Союза ССР. За политическое и бытовое разложение бывшего секретаря ЦИК Енукидзе его вывели из состава ЦК и исключили из рядов ВКП(б)[10].
В июле 1935 г. сотрудниками НКВД при активном участии следователя по важнейшим делам Прокуратуры СССР Л. Р. Шейнина была закончена фальсификация дела о контрреволюционных террористических группах в правительственной библиотеке и комендатуре Кремля.
27 июля 1935 года Военной коллегией Верховного суда СССР под председательством Ульриха на закрытом судебном заседании без участия государственного обвинителя и защиты по обвинению в подстрекательстве к совершению террористического акта в отношении Сталина были осуждены: Л. Б. Каменев, отбывавший наказание в связи с осуждением к пяти годам тюремного заключения по делу «Московского центра», к 10 годам тюремного заключения с поглощением пятилетнего срока заключения по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР от 16 января 1935 года; А. И. Синелобов, М. К. Чернявский к высшей мере наказания расстрелу; Н. Б. Розенфельд, Н. А. Розенфельд, Е. К. Муханова, В. Г. Дорошин, В. И. Козырев, Ф. Г. Иванов, М. И. Новожилов, Г. Б. Синани-Скалов к 10 годам тюремного заключения; А. А. Гардин-Гейер к 8 годам заключения; З. И. Давыдова, В. А. Барут, М. В. Корольков, Н. Б. Скалова, И. Е. Павлов к 7 годам тюремного заключения; П. Ф. Поляков, И. П. Лукьянов, Н. И. Бураго, Е. Ю. Раевская, Л. А. Воронов к 6 годам тюремного заключения; А. И. Сидоров к 5 годам тюремного заключения; К. И. Синелобова к 4 годам тюремного заключения; М. Д. Кочетова, С. А. Руднев, Л. Н. Минервина к 3 годам тюремного заключения; А. Е. Авдеева, П. И. Гордеева, А. И. Коновая к 2 годам тюремного заключения.
Кроме того, по «кремлевскому делу» 14 июля 1935 года Осо бым совещанием при НКВД СССР еще 80 человек приговорены за контрреволюционную деятельность к различным срокам ссылки или ИТЛ. Многие из них на следствии показали об отдельных разговорах обывательского характера, которые они вели в кругу знакомых или членов своих семей. Так, арестованную сотрудницу одной из московских проектных организаций Денисову сослали в Соловки лишь за то, что, познакомившись в доме отдыха с Е. К. Мухановой, она слышала от нее различные домыслы о смерти Аллилуевой.
Всего по этому делу было осуждено 110 человек.
Необходимо отметить, что для Ежова расследование «кремлевского дела» способствовало стремительному восхождению во власть.
«Объединенный троцкистско-зиновьевский центр». В закрытом письме ЦК ВКП(б) «Уроки событий, связанных с злодейским убийством тов. Кирова», выдвинутый Сталиным тезис о преступной связи зиновьевцев с троцкистами был подхвачен Ежовым. Он стал распространять версию о существовании подпольного троцкистского центра. Причем он не только распространял версию о существовании троцкистского центра, но и прямо ориентировал органы НКВД на его розыск.
Выполняя его указания, органы НКВД начали подготовку к проведению операции. Прежде всего установили, что к 30 декабря 1934 года на оперативном учете органов НКВД состояло 10 835 бывших троцкистов, из них 1765 человек отбывали наказания или находились под следствием.
В ноябре 1935 года секретно-политический отдел НКВД получил донесение от агента. Он утверждал, что отбывавшие в Суздальском политизоляторе наказание троцкисты, зиновьевцы и правые ведут переговоры об активизации нелегальной работы и создании единой организации под руководством одного из бывших лидеров троцкистской оппозиции И. Н. Смирнова. Эти и другие полученные агентурным и следственным путем материалы использовались затем для проведения массовой операции против троцкистов.
9 февраля 1936 г. заместитель наркома внутренних дел СССР
9 февраля 1936 г. заместитель наркома внутренних дел СССР
Г. Е. Прокофьев направил во все периферийные органы шифр-телеграмму, в которой указывал, что одной из основных задач органов НКВД является ликвидация всего троцкистско-зиновьевского подполья.
В это время Сталин возложил на Ежова непосредственный контроль за деятельностью органов НКВД и надзор за ведением следствия. Так, получив сообщение НКВД об аресте в Москве группы бывших троцкистов и об изъятии у арестованного Трусова архива Троцкого периода 1927 года, Сталин передал его Ежову для разбора и доклада в ПБ, а допрос арестованных предлагал вести НКВД совместно с Ежовым. 27 февраля 1936 года это предложение было оформлено решением Политбюро.
25 марта 1936 года Генеральный комиссар госбезопасности Ягода (звание ему было присвоено 26 ноября 1935 года) сообщил Сталину о том, что директивы находящимся в СССР троцкистам о проведении террористической деятельности дает Троцкий через агентов гестапо[11]. По его сведениям, троцкисты даже в тюрьмах пытаются создавать боевые террористические группы, а руководителем троцкистов в СССР является вышеупомянутый И. Н. Смирнов. В связи с этим Ягода предлагал троцкистов, находящихся в ссылке и ведущих активную работу, арестовать и отправить в дальние лагеря, троцкистов, исключенных из ВКП(б), изъять и решением Особого совещания[12] направить в дальние лагеря сроком на 5 лет, а троцкистов, уличенных в причастности к террору, судить в Военной коллегии и всех расстрелять.
На этом сообщении Сталин написал: «Запросить мнение т. Вышинского». Вышинский согласился с Ягодой и внес свое предложение: дела на террористов направлять в Военную коллегию только с санкции ЦК ВКП(б). После этих согласований Сталин поручил Ягоде и Вышинскому представить конкретный проект постановления ЦК по вопросу о репрессировании троцкистов.
Спустя несколько дней Ягода направил начальникам УНКВД очередную директиву. В ней вновь подчеркивалось, что основной задачей органов НКВД является немедленное выявление и полнейший разгром до конца всех троцкистских сил.
20 мая 1936 года Политбюро приняло постановление, полностью одобрив предложения Ягоды и Вышинского. В постановлении говорилось, что «ввиду непрекращающейся контрреволюционной активности троцкистов, находящихся в ссылке и исключенных из ВКП(б)», НКВД предложено направить в отдаленные концлагеря на срок от 3 до 5 лет троцкистов, находившихся в ссылке и режимных пунктах, и троцкистов, исключенных из ВКП(б), проявляющих враждебную активность и проживающих в Москве, Ленинграде, Киеве и других городах Советского Союза. Всех арестованных троцкистов, обвиняемых в терроре, предлагалось предать суду Военной коллегии Верховного суда с применением к ним в соответствии с законом от 1 декабря 1934 года высшей меры наказания. Этим же решением НКВД и Прокуратуре СССР предлагалось «представить список лиц, подлежащих суду по закону от 1 декабря 1934 года».
Исполняя решение Политбюро, Ягода и Вышинский представили на имя Сталина список на 82 участников контрреволюционной троцкистской организации, причастных к террору. В письме предлагалось вновь предать суду Зиновьева и Каменева, так как они изобличены не только как вдохновители, но и как организаторы террора.
К моменту составления этого списка в распоряжении органов НКВД имелись донесения агента и показания арестованного в Ленинграде зиновьевца Карева о связи троцкистов с зиновьевцами и о существовании объединенного троцкистско-зиновьевского центра.
Ягода и Вышинский, по-видимому, не веря в достоверность этих данных, в письме к Сталину не поставили вопроса о подпольном центре и предложили судить троцкистов-террористов согласно представленному списку. Вопросы о проведении единого судебного процесса над троцкистами-террористами и общего процесса над троцкистами и зиновьевцами в письме не ставились.
С этим предложением Сталин не согласился и дал указание разыскать «подлинный троцкистский центр».
Выполняя эти указания, Агранов уже 23 июня 1936 года, то есть на четвертый день после представления Сталину упомянутого списка на троцкистов-террористов, получил показания о существовании объединенного троцкистско-зиновьевского центра от арестованных бывших активных троцкистов Дрейцера, секретного сотрудника НКВД, и Пикеля. Позднее путем применения незаконных методов следствия изнурительных допросов, уговоров, угроз аналогичные показания получили и от других арестованных.