Я помогу, сказал он, и тут же почти случайно прикоснулся ладонями к её руке. Обоих словно ударило током. Её из-за неожиданного прикосновения, а его от ощущения прикосновения к обручальному кольцу. Он вспомнил, что это такое, периферическое зрение пару раз зафиксировало его в обход критического сознания.
Одёрнув руки, он сел смирно, и просто наслаждался, как за ним ухаживают. Врач ничего не сказала и вообще как будто ничего не заметила, продолжая отсоединять проводки и аккуратно вешать на воспринимающее устройство.
Вышел из кабинета он в необычном состоянии, похожем на транс, похожем на то в котором он очнулся и впервые вышел из своей палаты искать туалет. Голова опустела, стало немного труднее, и в то же время легче ходить, ощущение течения времени изменилось, а звуки и очертания объектов расплывались. Состояние отчасти напоминало головокружение от избытка или недостатка кислорода в мозге, только было существенно сложнее и явно обладало другой природой. Разумеется, и в этот раз, когда барьеры его критического сознания были слегка ослаблены, Софрону показались всё те же прозрачные серые змеи разных размеров. Они ползали по стенам, витали в воздухе. Отчего-то, ему захотелось назвать это понравившееся состояние «балансом».
Пока он осторожно шел, и в его голове изредка проскальзывали мысли, в основном очень простые и короткие, на него оглядывались люди. И смотрели они так странно, словно узнали его.
Пока Софрон «плыл», страстно желая пребывать в этом состоянии, как можно дольше, Алексей взглянул на него, на людей, и без каких-либо эмоций побрёл в кабинет к врачу.
Она сидела за компьютером, и с интересом рассматривала одинаковые, с точки зрения Алексея, волнистые линии на мониторе. На вопрос, когда будут результаты, она, слегка повернувшись к нему, махнула ладошкой, сказала прийти завтра, и нырнула обратно в монитор. Софрон, тем временем пришёл в себя, и в поисках брата опять зашёл в кабинет, столкнувшись с ним.
После этого они вернулись к психиатру. Алексей, как всегда, в строгой, но вежливой манере начал говорить что-то умное. Софрон же решил взять всё и испортить, беспардонно вмешавшись, и спросил с едва заметной улыбкой:
Нам ведь по телефону узнать, когда и какие результаты появятся?
Лёша сердито на него посмотрел, а врач просто и добродушно ответил:
Да, скажите номер своего телефона я позвоню.
Пока Софрон доставал телефонный аппарат, чтобы посмотреть свой номер, Алексей уже продиктовал свой.
Брата немного удивило такое необычное поведение врачей в этой клинике, но он скинул всё на специфику их рабочей области. Но когда Алексей завёз брата обратно, и проводил аж до самой палаты, его ждал совсем уж из ряда вон выходящий, по его мнению, случай.
Солнце уже начало заходить за горизонт, но Софрон до сих пор чувствовал на себе тепло его лучей. И после повторного сногсшибательного ощущения скорости и динамики, да надышавшись чудотворным весенним воздухом, он чувствовал себя на пять с плюсом. Он, порхая, буквально взбежал по лестнице, запыхавшись. Он и сам не понимал, почему так стремится вернуться в свой новообретённый «дом».
Едва удостоверившись, что брат на нужном месте, и всё хорошо, Лёша уже собирался уходить, но чуть не столкнулся с лечащим врачом.
Софрон Васильевич, начал Денис Валерьевич, оглядев Алексея, результаты рентгена готовы. Странно, но позвоночник в порядке. Он с нескрываемым любопытством посмотрел на Софрона.
Значит, я могу идти, воодушевлённо, с лёгкой улыбкой, но резко и безапелляционно подхватил Софрон.
Погоди, не так быстро, тут же возразил брат. Я так понимаю, ему ещё какое-то время нужно носить корсет, просто амбулаторно?
Эти слова слегка напугали Софрона, и он захотел, чтобы брат замолчал, но вспомнил, что обязан ему многим, и должен быть ему благодарен.
Да, желательно поносить ещё пару дней. Этот мы снимем, если Вы не возражаете. Денис Валерьевич не спускал с Софрона глаз.
Хорошо, снимайте, сказал С..
Пойдёмте, сказал врач обоим братьям, выпишем Вас.
Случившееся удивило Алексея ещё больше. У него возникло ощущение, как будто Софрон каким-то образом запугал врача. Зная брата, и разбираясь в людях, он даже такой абсурдный вариант не исключал.
Как бы там ни было, корсет с Софрона сняли, бумагу подписали. Он был просто на седьмом небе от счастья. Он вспомнил поговорку: «в гостях хорошо, а дома лучше». Софрон также испытывал и глубочайшую благодарность брату за всё неисчислимое, что тот для него сделал. Более того, Софрон понятия не имел, где живёт, и как туда добраться. Небольшой смешок над собственной глупостью оборвал врач.
Как бы там ни было, корсет с Софрона сняли, бумагу подписали. Он был просто на седьмом небе от счастья. Он вспомнил поговорку: «в гостях хорошо, а дома лучше». Софрон также испытывал и глубочайшую благодарность брату за всё неисчислимое, что тот для него сделал. Более того, Софрон понятия не имел, где живёт, и как туда добраться. Небольшой смешок над собственной глупостью оборвал врач.
Алексей ушёл вперёд заводить машину и класть вещи. Денис Валерьевич воспользовался этим и у самого выхода с этажа дотронулся до руки Софрона с просьбой:
Софрон Васильевич, можно спросить у Вас разрешения рассказать о результатах исследований и Вашем случае научному и врачебному сообществу? Он произнёс это так, словно это его последний шанс в жизни.
Конечно, пусть все знают, какие могут быть последствия от повешения. Он сказал это с искренней умиляющей улыбкой.
Многие из «нормальных» людей могли бы воспринять это, как сарказм. Денис Валерьевич воспринял это, как благословение. Софрон же просто заботился о людях, и хотел предупредить их о таком неудобстве, как ношение корсета.
Глава 4
Когда Софрон только ступил на порог своего дома, его захлестнула волна эмоций. Было очень интересно посмотреть на своё жилище. Это в самом деле было только «его» жилище, где он мог делать всё, что захочет. Было тепло, уютно и радостно. Но буквально через несколько мгновений его охватила скука, и тело пощекотала нотка страха. Какая-то его часть вспомнила, что именно это за место. Несмотря на хороший внешний вид интерьера, не получалось отделаться от ощущения старины. Промелькнули кадры, как он раз за разом приходил сюда в глубочайшем одиночестве, снимал обувь, и в подавленном настроении у него резко отпадало малейшее желание что-либо делать, а зайдя в большую комнату, он подумал о смерти. В дальнем углу комнаты вновь пробежал блик, и в глазах слегка зарябило.
Перед финальной остановкой Алексей с Софроном заехали в ортопедический магазин, надели корсет и зашли в продуктовый купить самое необходимое. Всё это время Софрон блуждал, оглядывался по сторонам, рассматривал полки, словно завороженный. На его лице расплылась, казалось, не спадающая улыбка искренне заинтересованного человека. Всё это разноцветное, разносортное многообразие отсвечивало, и непривычное обилие бликов вновь заставило Софрона «поплыть», как будто глаза намокли от воды или слёз. Он с радостью угадывал, что для чего нужно: вот масло смазать сковороду; вот яйца сделать яичницу; вот сыр добавить туда же. Часть навыков и знаний то ли незаметно возвращалась, то ли и не была утрачена, просто несколько дней была не востребована.
Однако, кое-что он всё же забыл. Каждый второй раз, когда брат спрашивал, будет ли он то, или это, Софрон надолго задумывался, и без сожаления полагался на его вкус. Хотя сам с радостью бы сожрал здесь буквально всё.
Алексей набрал полторы корзины всякой всячины, и дал ещё немного денег на пару дней. Можно сказать, к Софрону возвращалось то, что он перечислил брату на свои похороны. Только Лёша дал наказ, чтобы Софрон не пил и не курил хотя бы несколько дней. У того и в мыслях не было: во-первых, он слабо помнил, зачем это нужно; во-вторых, частичная слабость отбила желание принимать что-либо отвратное; и в-третьих, приступ любви к жизни позволял довольствоваться другими вещами.
Хотя Алексея нелегко провести, и он до сих пор допускал, что Софрон притворяется. Но даже его немного беспокоило и удивляло нынешнее поведение, разительно отличавшееся от всего, что он видел ранее. С одной стороны, Софрон и раньше, заигравшись, порой вёл себя немного по-детски, излишне прямо и наивно. А с другой нынешний человек существенно отличался от известного ему брата. Они оба знали, как выглядят люди, например, с деменцией или старческим маразмом, и Лёшу беспокоило, что травма для Софрона могла иметь необратимые последствия.
Как бы там ни было, они с баулами пришли к Софрону в квартиру. Дом, милый дом. Пока Софрон обходил владения и рассматривал, Лёша варил рис и жарил котлеты. Он решил сготовить сам от греха подальше Софрона он боялся подпускать к плите. А ещё он сказал брату не выходить на балкон. Тот был не остеклён. Софрон с любопытством глянул через дверь и увидел свороченные перила.
«В самом деле, подумал Софрон, тут же легко навернуться. Хм, навернуться забавное слово, откуда я так много знаю?».