Вера Николаевна радовалась, что день именин можно скромно отметить на даче. Семья Шеиных была на грани разорения, княгиня же, «у которой прежняя страстная любовь к мужу давно уже перешла в чувство прочной, верной, истинной дружбы», помогала Шеину тем, что во многом отказывала себе «незаметно для него», была экономна в хозяйстве.
Приехала младшая сестра княгини, Анна Николаевна Фриессе. Сестры любили друг друга. «Они с самого раннего детства были привязаны друг к другу теплой и заботливой дружбой». Однако внешне они не были похожи: Вера была хороша европейской аристократичной красотой (пошла в англичанку мать), Анна красотой восточной, азиатской (пошла в отца, татарского князя). Отличались сёстры и темпераментом: Вера была «строго проста», холодна, Анна же «вся состояла из веселой безалаберности и милых, иногда странных противоречий».
III
Вера и Анна сидели на скамье над обрывом, смотрели на море и разговаривали о природе. Вдруг Анна вспомнила о своём подарке имениннице, записной книжке в «удивительном переплёте»: «на старом, стёршемся и посеревшем от времени синем бархате вился тускло-золотой филигранный узор редкой сложности, тонкости и красоты <> Книжка была прикреплена к тоненькой, как нитка, золотой цепочке, листки в середине были заменены таблетками из слоновой кости». Подарок Анны также глубоко символичен: раньше это был молитвенник (по словам Анны, конца XVII середины XVIII в.), теперь записная книжка. Вере нравится подарок, в то же время она удивлена: «Но знаешь, Анна, это только тебе могла прийти в голову шальная мысль переделать молитвенник в дамский carnet».
IV
Василий Львович привёз из города гостей: сестру Людмилу Львовну, «молодого богатого шалопая и кутилу Васючка», пианистку Женни Рейтер, своего шурина. За ними приехал муж Анны Густав Иванович Фриессе с профессором Спешниковым и местным вице-губернатором фон Зекком. Позднее в сопровождении двух офицеров приехал генерал Аносов, близкий друг покойного отца Веры и Анны, горячо любимый всеми «дедушка».
V
Князь Шеин за обедом развлекал гостей весёлыми историями, в основе этих рассказов были реальные истории, героями которых оказывался кто-нибудь из присутствующих; Василий Львович умело переплетал правду с вымыслом. Он рассказывал историю о несостоявшейся женитьбе Николая Николаевича, о первых днях замужней жизни Анны.
Вера Николаевна пересчитала гостей, прежде чем встала из-за стола их было тринадцать, она решила, что это «нехорошо». Таким образом, в ней зарождалось предчувствие грядущей беды.
После обеда сели играть в покер. На террасе накрывали к чаю. Веру «с таинственным видом» позвала горничная Даша. Горничная передала ей «небольшой квадратный предмет, завёрнутый аккуратно в белую бумагу и тщательно перевязанный розовой ленточкой». Оказалось, там был ювелирный футляр, в нём браслет, «золотой, низкопробный, очень толстый, но дутый и с наружной стороны весь сплошь покрытый небольшими старинными, плохо отшлифованными гранатами <> посредине браслета возвышались, окружая какой-то странный маленький зеленый камешек, пять прекрасных гранатов-кабошонов, каждый величиной с горошину». Когда Вера случайно повернула браслет «перед огнём электрической лампочки», в гранатах «загорелись прелестные густо-красные живые огни». С тревогой, уже посещавшей её прежде, княгиня подумала: «Точно кровь!»
В футляр с браслетом была вложена записка. «Великолепно-каллиграфический» почерк ещё до чтения письма показался Вере знакомым. Прочитав первые строки поздравления с Днём ангела, Вера поняла: «Ах, это тот!» Адресантом был тайный поклонник княгини «Г.С.Ж.». В записке говорилось, что камни браслета некогда принадлежали его бабушке, зелёный камень «весьма редкий сорт граната», имеющий свойство защищать женщин от «тяжёлых мыслей», мужчин от «насильственной смерти». Камни были перенесены с точностью со старого браслета, серебряного, на новый, золотой. Из письма мы узнаём, что его автор семь лет назад писал Вере, ещё барышне, и прежние свои письма к ней он называет в записке «глупыми» и «дикими», теперь же он признаётся, что в нём осталось «только благоговение, вечное преклонение и рабская преданность».
Вера сомневается, показывать мужу полученный подарок и записку, или не показывать.
VI
Вечер был непринуждённым и оживлённым. Густав Иванович сидел за картами, Васючок пел, Анна кокетничала с гусаром.
VI
Вечер был непринуждённым и оживлённым. Густав Иванович сидел за картами, Васючок пел, Анна кокетничала с гусаром.
Князь Шеин показывал в качестве дополнения к своим «сатирическим рассказам» «домашний юмористический альбом с собственноручными рисунками». Последняя история в картинках называлась «Княгиня Вера и влюблённый телеграфист». Василий Львович уже собрался рассказать эту историю. Вера пытается его остановить, но князь игнорирует просьбу жены. Он рассказывает историю, показывая в альбоме рисунки пером и цветными карандашами, изображающие то, как девица Вера получила письмо, признание в любви от «П.П.Ж.», поделилась новостью с родителями и женихом Васей. Через полгода она забыла пылкого поклонника и вышла замуж за «красивого молодого Васю». На этом рассказ не заканчивается, фантазия Василия Львовича развивает историю дальше: телеграфист, переодевшись трубочистом, проникает в будуар Веры, потом в «одежде деревенской бабы» поступает к молодой семье на кухню «простой судомойкой», потом оказывается в сумасшедшем доме и постригается в монахи. В конце рассказанной истории «он умирает, но перед смертью завещает передать Вере две телеграфные пуговицы и флакон от духов наполненный его слезами» Рассказанная история забавляет всех присутствующих.
VII
Вечер. Догорал закат. Профессор, вице-губернатор и один из офицеров, сопровождавших Аносова, уехали. «Дедушка» любовался ранней осенью, наслаждался запахом роз, пил вино и рассказывал истории из армейской жизни.
Генерал собрался уезжать, Вера решила проводить его, но прежде чем уходить, Шеина сказала мужу: «Поди посмотри там у меня в столе, в ящичке, лежит красный футляр, а в нём письмо. Прочитай его».
VIII
Анна шла впереди с гусаром, Вера позади, под руку с Аносовым. Генерал рассказал, что в его жизни не было никогда настоящей любви, настоящая же любовь «должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире! Никакие жизненные удобства, расчёты и компромиссы не должны её касаться». Генерала заинтересовала «история с телеграфистом»: есть ли в ней правда. Вера охотно рассказала ему всё: маленький чиновник (об этом он обмолвился в одном из писем), подписывавшийся всегда Г.С.Ж. следил за ней и отправлял письма с точными указаниями тех мест, где она бывала, письма вполне целомудренные, но вульгарные и пылкие. Однажды Вера попросила его в письме «не утруждать её больше своими любовными излияниями». С тех пор он писал лишь по праздникам. Княгиня рассказала о посылке, которую она получила в тот день, и пересказала «странное письмо своего таинственного обожателя». Аносов предположил, что этот обожатель «может быть, <> ненормальный малый, маниак», а может быть, жизнь Веры «пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины».
За генералом приехал экипаж. В то же время их догнал автомобиль Фриессе, предусмотрительно взявший с собой вещи жены. Густав Иванович довёз Веру до ворот дачи; «быстро описав круг, исчез в темноте со своим ревущим и пыхтящим автомобилем».
IX
Вера Николаевна вошла в дом, услышала голос брата и «увидела его высокую, сухую фигуру, быстро сновавшую из угла в угол». Шеин сидел у ломберного стола и чертил по зелёному сукну. Николай Николаевич был возмущён: он «давно настаивал, чтобы прекратить эти дурацкие письма». Брат княгини решил, что «глупостям» обожателя «надо положить конец», а гранатовый браслет назвал «чудовищной поповской штучкой». Василий Львович не был так решителен, как его шурин. Он даже не знал о том письме Веры к поклоннику, в котором она просит прекратить писать ей, и был уверен, что переписки не было, а писал только тайный обожатель. Однако князь высказался за то, чтобы отослать браслет Вера согласилась. Николай Николаевич, продолжая гневаться, сказал, что к двум часам следующего дня он узнает «фамилию этого молодчика и даже часы, в которые он бывает дома». Было решено, что на следующий же день Николай Николаевич и Василий Львович посетят Г.С.Ж.
X
Шеин с шурином отправились к господину Г.С.Ж.: оказалось, фамилия этого господина Желтков. «Ах, Коля, не следовало бы этого делать» сожалел по дороге Василий Львович».
Желтков жил в низкой, но широкой и длинной, «почти квадратной формы», комнате, круглые окна в ней были похожи на иллюминаторы. Из мебели была узенькая кровать, большой и широкий диван, «покрытый истрёпанным прекрасным текинским ковром», а посередине комнаты стол, «накрытый цветной малороссийской скатертью». Сам хозяин комнаты был худощав, высок, «с длинными пушистыми, мягкими волосами», «очень бледный, с нежным девичьим лицом, с голубыми глазами и упрямым детским подбородком с ямочкой посредине; лет ему, должно быть, было около тридцати, тридцати пяти».