26
В своей же
тихой
комнатушке
Євген
читает
перед сном,
Лежит
с планшетом,
на подушке
С Сосюрой он
давно знаком.
Из интернета
его
книги
Бесплатно,
как
«пират» качал,
Законы авторские
лихо
Он с каждым
кликом нарушал.
Да пусть же,
сам
не бедный парень
И может ведь
продукт купить.
Но он
качает,
шля
всех
в баню,
За крик души
нельзя платить.
Его отец
Андрій
всё учит,
Что деньги ну́жны
и творцам,
Но ведь Сосюра
не получит,
Прибыток весь,
давно он там
Сегодня всё
гребет издатель,
Хотя опять,
как посмотреть?
Ведь он
раскручивает знатно,
Ведь он
печать и правок плеть.
Любое дело,
что правдиво
Уходит в бизнес,
на поток.
Рискует быть
не справедливым
Для многих
это
как порок.
Но сам Євген,
всё понимая,
Читает ночи
напролет
И книги
все равно
качает,
И в баню,
дальше,
всех там
шлет.
Сейчас же
думает
парнишка
О том,
что видел
этим днем.
Урок истории
и книжка
Тараса, что
зажгла огнем.
Отец
его
командировки
Печальный мамин
томный взгляд,
И злость
кипит
еще в ребенке,
Но не понятно
что да как?
Євген согласен
с тем, что учат
Про Украину
долг учтет,
Но все ж
его
другое мучит
Соревнований
дух зовет.
Весною
будет
выступленье,
А тут уже
пришел мандраж,
Євген
прищурит же
волненье:
Нагрузка,
труд
и вот кураж.
Со сладкой мыслью
о победах,
Что ждут его
там
впереди,
Он засыпает
в теплом пледе.
Стремясь
ко млечному
пути.
27
И звезды
холодом
полощут,
Их свет
далекая волна,
Что освещает
наши рощи
Цивилизаций
пелена.
Огни
небесные
предвзято
На люд
не выродят
смотреть,
Им все равно
на медь и злато,
На наши судьбы
жизней сеть.
Ведь каждый миг
одной
планеты
Вмещает много
разных
дел:
Вот он уснул,
а кто-то где-то
На поезд
важный
не успел,
А кто-то в это же
мгновенье
Сгорает
в пламени войны.
Но не нужны
звезде томленья
Все звезды
так же
холодны.
Вот
освещают там
Євгена,
Но в то же время
и они
Лучом бросаются
мгновенно
На мир других,
другие дни.
И звезды видят
Львов прекрасный,
И видеть могут,
и Донецк,
Вот в этом
городе контрастном
Плетет история
венец.
28
А осень
разная
бывает,
Что говорить
о ней
тогда,
Когда воспета
целой стаей
Поэтов,
в разные века.
И в каждом
городе
картиной
Она
восходит
на показ.
Да вот красой
своей былинной,
Печалью
кутает Донбасс.
О, сколько разных
дел свершалось
В донецком крае
занятом,
Где вольной степью
жизнь качалась,
Упав
в промышленный излом.
Здесь
триста лет назад
Капустин,
Угля зачатки
откопал,
А позже
Хьюз
проныра грузный
Металлургии
строил вал.
В двадцатом веке,
здесь впервые
На рельсы
выставлен трамвай
И вот
вновь
листья золотые
Дороги кроют
в самый край.
Советских лет
жилья постройки
Рекламой
новой обросли
И даже новые
высотки
Здесь есть
как бизнеса
ростки.
Вай-фай,
кафе
и мониторы
Средь банков
офисов из призм.
Фастфуд,
граффити
на заборах.
Донецка
мета
модернизм.
И в этом
новом
измеренье
Взрастают
юные огни.
Они есть свет
или
сожженье?
Лишь время скажет,
кто они.
Да вот искрою
жизнь мелькает
Обычный день,
обычный миг
Таится здесь
в донецком
крае
Эпохой века
где
наш
крик.
29
Под небом
синим и безмолвным,
Где утро бьет
своим лучом.
Иван встает
еще до школы
Зарядку делает,
вон дом
Его стоит
многоэтажный,
Там есть квартира
высоко.
Иван на улице
отважно
Движеньем рубит
как в кино.
Он рано встал
и на пробежку
Рванул на путь
спортивных трасс.
Его
родители конечно
Уже работают
как раз.
В квартиру ринулся,
на место.
Поел,
«Вконтакте» написал,
Своей подруге,
чтобы вместе
Пошли они
в свой
школьный зал.
Вот
окончательно собрался,
Наполнил книжками
портфель,
Где «Мартин Иден»
оказался
Иван ушел,
захлопнув дверь.
Прошел
он пару
переулков,
А в мыслях, книги
той герой,
Что сам себе
ковал натуру
Всё ради женщины
одной.
Но Ваня наш,
финал не знает,
Не дочитал
он книгу ту,
В дали томится
дорогая,
Что ждет
его же
на углу.
Её глаза
огнем сверкают
И солнце аурой
блестит,
И листьев
огненные
стаи
В ногах её
вот это вид.
Иван уже
вот-вот
подходит,
А сердца стук
бьет заодно,
Лишь за спиною
гул завода,
Как саундтрек
в большом кино.
«Привет,
Ванюша,
ты прям ровно
Пришел сейчас,
как обещал»
Она сказала,
а он
словно
Язык свой съел
как быть
не знал.
Секунды
нервного молчанья,
Решил наш Ваня
не глупить:
«Да
я привык
жить пунктуально,
С порядком мне
удобней жить»
«Ты что-то вновь
уже читаешь?
Островского
осилил ты?
Ведь мне рассказывал,
что чаешь
Советских лет
одни труды?»
Он ей ответил
без сомнений,
Ведь книги есть
его конек.
И как рукой
сняло волненье,
Пошел его
рассказ в далек.
Иван сказал,
что восхитила
Судьба Корчагина,
что он
Хотел иметь
такую силу,
Которой
Павка одарен.
Найти в себе
стремленье рьяно
Жить
при любых
невзгодах драм
Где покажись
что вариантов,
Уже вот нет,
конец,
всё в хлам.
Любить свою
страну
всем телом,
И в этой облачной
любви
Найти себя
и жизни
дело,
В любых
условиях
идти.
Вот это
красное стремление,
Советской мысли
высота
В нем вызывают
восхищенье
И гордость, что
была страна.
Теперь
он к Лондону
склонился,
Читает книгу
о любви.
И вот Иван
остановился
Рассказ вести,
но не брести.
«Любовь» ведь слово
не простое,
В нем смыслов
сразу не считать
И иногда
влюбленным стоит,
Не говорить,
а помолчать.
Иван бредет,
а рядом Аня,
Лишь город
утренний гудит.
А солнце светит,
невзирая
На то,
что
пламень
жжет в груди.
Вот парень смотрит
краем глаза
На ноги девушки
тайком,
А та всё видит,
но ни разу
Его
не упрекает
в том.
Она
Григорьевна Шталова
Донецкой крови
огонёк.
И волос русый,
взгляд здоровый,
Глаз карих
яркий уголёк.
Она нежна,
она прекрасна,
Из трудовой
она семьи.
Она умна,
и мыслит ясно,
И жизнь кипит
в её любви.
Ивана знает
с ранней школы,
Он ей понравился
за то,
Что мыслью блещет,
и здоровый,
И делом взрослым
жить готов.
Они
из общей параллели,
А школа знает
вся давно,
Что Ваня с Аней возлетели
В любви
друг к другу,
как в кино.
Вот Анна
очень
любит книги
О той
особенно войне
С нацистским
страшным,
жутким игом,
О жертвах,
подвигах,
вине
О той вине
невозвращенья,
Когда есть долг
и есть семья,
О драматических томленьях,
О смелых,
гордых
матерях.
И разделяет
увлеченье
Такими темами
Иван.
Они вдвоем,
в своих волненьях,
В легендах прошлых,
славных стран.
А юность
силою
склоняет
Их младый дух
на катаклизм,
Что правит разумом
рождая
Известный всем
максимализм.
30
29
Под небом
синим и безмолвным,
Где утро бьет
своим лучом.
Иван встает
еще до школы
Зарядку делает,
вон дом
Его стоит
многоэтажный,
Там есть квартира
высоко.
Иван на улице
отважно
Движеньем рубит
как в кино.
Он рано встал
и на пробежку
Рванул на путь
спортивных трасс.
Его
родители конечно
Уже работают
как раз.
В квартиру ринулся,
на место.
Поел,
«Вконтакте» написал,
Своей подруге,
чтобы вместе
Пошли они
в свой
школьный зал.
Вот
окончательно собрался,
Наполнил книжками
портфель,
Где «Мартин Иден»
оказался
Иван ушел,
захлопнув дверь.
Прошел
он пару
переулков,
А в мыслях, книги
той герой,
Что сам себе
ковал натуру
Всё ради женщины
одной.
Но Ваня наш,
финал не знает,
Не дочитал
он книгу ту,
В дали томится
дорогая,
Что ждет
его же
на углу.
Её глаза
огнем сверкают
И солнце аурой
блестит,
И листьев
огненные
стаи
В ногах её
вот это вид.
Иван уже
вот-вот
подходит,
А сердца стук
бьет заодно,
Лишь за спиною
гул завода,
Как саундтрек
в большом кино.
«Привет,
Ванюша,
ты прям ровно
Пришел сейчас,
как обещал»
Она сказала,
а он
словно
Язык свой съел
как быть
не знал.
Секунды
нервного молчанья,
Решил наш Ваня
не глупить:
«Да
я привык
жить пунктуально,
С порядком мне
удобней жить»
«Ты что-то вновь
уже читаешь?
Островского
осилил ты?
Ведь мне рассказывал,
что чаешь
Советских лет
одни труды?»
Он ей ответил
без сомнений,
Ведь книги есть
его конек.
И как рукой
сняло волненье,
Пошел его
рассказ в далек.
Иван сказал,
что восхитила
Судьба Корчагина,
что он
Хотел иметь
такую силу,
Которой
Павка одарен.
Найти в себе
стремленье рьяно
Жить
при любых
невзгодах драм
Где покажись
что вариантов,
Уже вот нет,
конец,
всё в хлам.
Любить свою
страну
всем телом,
И в этой облачной
любви
Найти себя
и жизни
дело,
В любых
условиях
идти.
Вот это
красное стремление,
Советской мысли
высота
В нем вызывают
восхищенье
И гордость, что
была страна.
Теперь
он к Лондону
склонился,
Читает книгу
о любви.
И вот Иван
остановился
Рассказ вести,
но не брести.
«Любовь» ведь слово
не простое,
В нем смыслов
сразу не считать
И иногда
влюбленным стоит,
Не говорить,
а помолчать.
Иван бредет,
а рядом Аня,
Лишь город
утренний гудит.
А солнце светит,
невзирая
На то,
что
пламень
жжет в груди.
Вот парень смотрит
краем глаза
На ноги девушки
тайком,
А та всё видит,
но ни разу
Его
не упрекает
в том.
Она
Григорьевна Шталова
Донецкой крови
огонёк.
И волос русый,
взгляд здоровый,
Глаз карих
яркий уголёк.
Она нежна,
она прекрасна,
Из трудовой
она семьи.
Она умна,
и мыслит ясно,
И жизнь кипит
в её любви.
Ивана знает
с ранней школы,
Он ей понравился
за то,
Что мыслью блещет,
и здоровый,
И делом взрослым
жить готов.
Они
из общей параллели,
А школа знает
вся давно,
Что Ваня с Аней возлетели
В любви
друг к другу,
как в кино.
Вот Анна
очень
любит книги
О той
особенно войне
С нацистским
страшным,
жутким игом,
О жертвах,
подвигах,
вине
О той вине
невозвращенья,
Когда есть долг
и есть семья,
О драматических томленьях,
О смелых,
гордых
матерях.
И разделяет
увлеченье
Такими темами
Иван.
Они вдвоем,
в своих волненьях,
В легендах прошлых,
славных стран.
А юность
силою
склоняет
Их младый дух
на катаклизм,
Что правит разумом
рождая
Известный всем
максимализм.
30
Вот школы час
настал суровый.
Собрали вместе
здесь детей.
«Ученье свет!»
уже не новость
Ученье
даже
здесь, не цель.
Во многих школах
многих странах
Ученье просто
инструмент
Для власти
нужных идеалов,
У пропаганды
здесь
патент.
Но могут быть
одни идеи
Полезней даже
и добрей
Но в этой
жуткой эпопее
Не разобраться,
а детей
Все учат так же
как учили,
Но есть отличия
всегда,
Урок истории
учтиво
Идет сейчас
как на ура.
Историк смотрит
добродушно
В ряды своих
учеников,
Среди которых,
Ваня
уши
Так навострил,
он весь готов.
«Донбасс
отдельная
страница
На счет него
есть много слов,
Вот
по программе украинской
Он ближе
к краю казаков.
Он дом
поэтов Украины,
Он край,
входивший в УНР[41].
Нас заставляют
быть единой
Национальностью «бандер».
«Бандеры
это, те нацисты?»
Спросил
с волнением Иван.
Сложил ответ
историк быстро:
«Даю
вам
в будущее
план.
Когда
экзамены сдаете
Пишите,
что
Степан герой,
Но сами
помните,
что он-то
Шел на Союз,
на наш с войной.
Он в сорок первом
очень видно
Нацистов этих
поддержал,
Акт
Незалежной
Украины
В последнем пункте
показал,
Что будут
националисты
С Адольфом Гитлером
дружить
И им не важно,
кто нацисты
Им важно
с властью рядом быть.
Да,
он сидел
в нацистских
тюрьмах,
Но Степу
выпустили в раз
Спустя три года,
чтобы пули
Людей его
убили нас.
Была
у них
агитка «Орлик»,
Спецом,
для нас,
взять обмануть,
Они «левели»,
чтобы кортик
Нам в спины
всечь,
усилив жуть.
Они хотели
Украины,
Не той,
что есть
УССР,
Но у других
они спросили,
Народ большой
того хотел?
Семь миллионов
украинцев,
В войне
стояли за Союз,
У них
спросили самостійці
Хотят они
нацистский груз?
И вот
в две тысячи четвертом
У нас не спрашивали:
«Эй,
Хотите вы
переворота,
От нас,
бандеровских детей?»
Запоминайте
мои
своды
У государства
правда есть,
И правда
так же
у народа,
А где там истина,
не счесть».