Весна и нет войны - Анна Анатольевна Андронова 5 стр.


И внезапно, точно в подтверждение этих слов, начинали завывать сирены воздушной тревоги.

Кира поспешно одевалась, хватала заранее приготовленную сумку и мчалась к метро, ежась от громкого треска зениток, гула самолетов и барабанящей, точно град, шрапнели зенитных снарядов.

Иногда бомбили так сильно, что в метро приходилось бежать прямо после работы.

С шести часов вечера переставали ходить поезда. На путях снималось электрическое напряжение, на рельсы укладывались деревянные щиты, где на ночь устраивались люди. В первую очередь пускали женщин с детьми и стариков.

В такие ночи Кира чувствовала себя особенно несчастной. Но следующим вечером Кира возвращалась домой; ежедневный ритуал повторялся: печка, чай, блюдце с сахаром, хлеб, книга- и жизнь уже не казалась такой беспросветной.

***

Кира отколола щипчиками крохотный кусочек сахара, положила его в рот и отхлебнула еще глоток чая.

Сегодня у неё было припасено нечто лучшее, чем томик Шарлотты Бронте.

Тетрадь. Совершенно чистая, толстая тетрадь в клетку, уже ставшая дефицитом, как и все остальное.

Кира нашла её утром по соседству с разрушенным домом, где жили женщина с мальчиком.

Это здание тоже было разрушено; оба этажа сошли с фундамента, а перед входом зияла огромная воронка, около которой белела стопка книг и вот эта тетрадь.

Сама еще не зная зачем, Кира взяла её.

Теперь тетрадь лежала перед ней на столе.

И снова, как утром, Кира вдруг перенеслась на ту странную улицу, на этот раз мысленно.

Там явно не было войны: все дома целы, стекла не заклеены полосками крест-накрест, а витрины магазинов не заложены мешками с песком; нигде не стоят , ощерившись, противотанковые ежи и не возвышаются баррикады на случай, если немцы все же прорвутся в город. Да и все встреченные Кирой люди- женщина с ребенком, мальчик с мороженым- выглядели спокойными и счастливыми. И они могли себе позволить швырять пшено голубям.

Там не было войны, и там была весна. Да, листья на деревьях были не желтые, как здесь и сейчас, а нежно-зеленые, будто только что распустившиеся. И воздух пах как-то по-весеннему свежо и опьяняюще.

А девушка в окне? Какая она, должно быть, счастливица. Она живет в мире, где весна и нет войны.

«Весна и нет войны», вслух повторила Кира.

Странное дело, не прошло еще и года с тех пор, как она сама жила в таком!

Нет, это было много столетий назад.

Кира снова мысленно вернулась к девушке. На вид ей было лет двадцать с небольшим. Она, наверное, где-нибудь учится или работает. А по вечерам ходит на свидания.

На глаза навернулись слезы.

Кира крепко зажмурилась: то ли для того, чтобы сдержать слезы; то ли в надежде, что таким образом сможет перенестись в тот заветный и недостижимый мир, где стоит весна и никто не уходит на фронт.

Через минуту Кира открыла глаза и тяжело вздохнула- нет, все было по-прежнему: горел огонь в маленькой печурке, белели крест-накрест полоски на окнах и где-то совсем рядом завывали сирены воздушной тревоги. Но вместо того, чтобы бежать в убежище, она придвинула к себе тетрадь, решительным движением обмакнула перо в чернила и написала на обложке:

ВЕСНА И НЕТ ВОЙНЫ

***

 Так! Это на помойку! На помойку! На помойку!

Одну за другой Аля швыряла на пол старые тетрадки. Арифметика, литература, география.

ВЕСНА И НЕТ ВОЙНЫ

 На по-

Слова застыли у неё на губах. Что за странное название? Может, это школьное сочинение?

Аля с сомнением повертела в руках выцветшую тетрадь с серой кромкой пыли по краям.

Нет, не похоже. Слишком толстая. Впрочем, какая разница? Раз уж взялась разбирать антресоли, надо выкидывать все старье.

 На помойку!

Тетрадь сделала короткий полукруг и шлепнулась на пол.

Аля довольно оглядела пустую полку. Пожалуй, на сегодня хватит.

 Положи тетради на подоконник и дай мне тряпку! скомандовала она сыну, веснушчатому мальчику лет пяти с добрым личиком и хитрющими глазами. После обеда пойдем гулять и выкинем на помойку.

Костик послушно подхватил стопку тетрадей и водрузил её на подоконник, рядом с цветущей геранью.

На левой щеке у мальчика красовался большой фиолетовый синяк и краснело несколько ссадин.

Накануне Костя ходил с отцом гулять. Проезжавший мимо трамвай взвизгнул на повороте- муж схватил сына, плашмя рухнул на асфальт и подмял ребенка под себя. Сработал фронтовой рефлекс- мина!

Аля вздохнула и отправилась готовить обед.

Аля вздохнула и отправилась готовить обед.

На просторной кухне было пусто. У стены справа стояли три столика- у каждой семьи свой- над ними висели деревянные шкафчики.

Аля открыла крайний у окна, достала большую эмалированную кастрюлю, налила в неё воды и принялась чистить картошку.

Наверное, ей не стоило торопиться с замужеством.

Она вспомнила 1946 год и себя, восемнадцатилетнюю. Родители умерли в войну, и девочку взяла к себе родственница. Аля звала её тетей.

Тетя относилась к девочке довольно прохладно, и Але всегда хотелось иметь настоящую семью и свой собственный дом.

Она мелко нарезала картошку, положила кубики в воду и поставила кастрюлю на плиту.

Да, теперь Аля его имеет. Вот только счастлива ли она?

***

 Осторожно! Осторожно! Не помните!

Худощавая старушка суетилась вокруг грузовика, куда двое грузчиков с развеселыми лицами затаскивали мебель и огромные тюки.

Стояла середина июня. Было еще не жарко, но небо уже голубело совсем по-летнему и солнышко припекало.

У грузовичка топтались двое мальчиков-погодков в коротких коричневых шортиках, белых отутюженных рубашечках и панамках с подвернутыми полями. Один из братьев держал в руках сачок, другой- маленький аквариум с рыбками.

Очевидно, семейство переезжало на дачу.

Может быть, в июле, когда Аля будет в отпуске, они тоже снимут дачу где-нибудь в Подмосковье.

Она представила себе раннее летнее утро; крохотный домик, утопающий в зелени; прохладную гладь пруда; крынку с парным молоком и свежий деревенский хлеб на столе в чистой прохладной горнице, и сразу стало легче на душе.

Мусорный контейнер располагался за домом и был забит до отказа. Аля положила тетрадки на краешек газона: вдруг кому-нибудь пригодятся? Хотя, кому могут пригодиться школьные тетради довоенной поры?

Уходя, Аля оглянулась. Та странная толстая тетрадь, на обложке которой было написано «Весна и нет войны», лежала сверху, и ветер уже трепал её страницы.

Аля развернулась, взяла сына за руку, и они медленно пошли к парку.

На повороте Аля обернулась еще раз. Листья тетради колыхались на ветру, будто махали, приглашая её вернуться и прося не оставлять их.

«Все-таки я слишком впечатлительная», с сожалением подумала Аля.

Она вспомнила, как несколько лет назад выбрасывала ботинки, в которых ходила всю войну. Они были уже очень старые и изношенные; подошва на одном ботинке давно прохудилась, и носить их было совершенно невозможно даже в сухую погоду.

Аля вот так же вынесла их на помойку и поставила на край газона. И, уходя, все время оглядывалась. Ей казалось, ботинки жалуются и просят не оставлять их.

«Разве мы не служили тебе верой и правдой? будто вопрошали они. Вспомни только, сколько мы с тобой пережили! Помнишь, как мы бежали в бомбоубежище? А вокруг горели дома ? И как мы стояли в очереди за хлебом и сахаром? Если бы не мы, ты бы замерзла! Всю войну мы спасали тебя от холода, снега, слякоти, дождя. Разве мы не заслужили покойной старости в каком-нибудь пыльном шкафу?»

Вот и сейчас ей чудилось, что тетрадь хочет что-то сказать ей.

***

В парке в этот послеобеденный час было людно: катили коляски гордые молодые мамаши, играли в футбол подростки и копались в песочнице дошколята.

При приближении Али две женщины, лет на пять старше, о чем-то разговаривавшие между собой, внезапно замолчали и с укором, смешанным с неприязнью, посмотрели на неё.

Аля была шапочно знакома с этими женщинами: у обоих мужья погибли на фронте и они воспитывали сыновей-подростков в одиночку. Наверное, именно поэтому они Алю и недолюбливали.

Костик уже отыскал своего приятеля- белобрысого, худенького Генку- и теперь они с визгом носились друг за другом.

Аля снова поймала на себе завистливый взгляд. Как, должно быть, обе женщины мечтали оказаться на её месте! Ведь с их точки зрения, она просто баловень судьбы. У неё все есть: муж, хоть и инвалид, но зато непьющий и хорошо зарабатывает; работа; своя комната, да не где-нибудь в подвале, а в просторной, светлой квартире. Просто идеальная жизнь? Чего еще желать?

Если бы они узнали, что Аля по ночам плачет в подушку, то страшно удивились бы. С жиру разве бесится?

И в самом деле, чего же ей не хватает? Почему она несчастна? Может быть, оттого что муж иногда во сне зовет другую женщину?

Они никогда не рассказывали друг другу о своем прошлом. Впрочем, у Али, вышедшей замуж восемнадцатилетней девчонкой, никакого прошлого не было.

Назад Дальше