Оглядываясь назад
Звоночки
Еве не понравился их первый поцелуй. Нет, ощущения вроде были приятные, но так странно её никогда не целовали, как будто Вадим не умел целоваться. Ева сидела на диване и, трогая губы, рассуждала: «Может просто надо привыкнуть. Давно же не целовалась ни с кем. Каждый целуется по-своему».
Ева ехала домой после первых проведенных вместе выходных. Вечером она позвонила Вадиму, голос в трубке так напугал, что она даже посмотрела на экран телефона тому ли она позвонила. Голос был страшный и пьяный. Ева, не договорив, положила трубку. Утром она еле встала, вчерашний шок не прошёл, голос Вадима напоминал тот ужас, который её преследовал уже много лет. Ноги стали ватными, и Ева еле могла ходить. Она толком не помнила, как делала все дела. Телефон Вадима не отвечал. Ева позвонила Мусе, сказала, что нужно срочно встретиться. По упавшему голосу Евы, подруга сразу поняла, что что-то случилось, и, отпросившись пораньше с работы, назначила встречу в парке. Ноги Евы еле передвигались от машины к парку, каждый шаг давался с трудом, будто огромные гири были привязаны к ногам. Муська, как всегда стремительная, увидев Еву, подбежала, обняла, что-то затараторила, а Ева в свою очередь вывалила на неё всё, что с ней случилось за последний месяц Муся ничего не знала. С житейской точки зрения, подруга была права: ну, выпил мужик, ну с кем не бывает, и нечего тут убиваться. А Еве хотелось попросить её съездить с ней к нему домой и забрать полотенца, которые Ева оставила у Вадима, уверенная в продолжении их романа. Вдруг позвонил Вадим. Объяснился. С Евиных ног сползли гири, и летнее солнышко опять начало согревать её своими лучами.
Первая зарплата на новом месте. Ева ждала Вадима с работы в предвкушении: что он ей принесёт: может цветы, а может шоколадку. Но Вадим купил себе футболку. Ева с трудом скрыла свое разочарование.
Они должны ехать на дачу. Родители Евы их ждут. Вадим задерживается, а когда приходит, от него странно и невкусно пахнет каким-то чужим одеколоном. Походка мягкая с подгибающимися коленями. Ева внимательно смотрит на Вадима. Тот замечает её взгляд: «Ну, покурил я. Ну что тут такого? Не поедем теперь?» Сердце Евы ухает куда-то за пределы тела, но почему-то вдруг становится стыдно перед родителями, если они не приедут. Она выдавливает из себя: «Собирайся, поехали». По дороге на дачу она лечится музыкой и старается не думать о том, что произошло.
Столько звоночков было. Столько! Не услышала их Ева, а точнее не хотела слышать, хотя они гибельным перезвоном отражались в её душе. Она, наверное, именно этого и боялась, что встретится не тот человек, а она опять пойдет до конца, если чувства завладеют ею. Так оно и случилось, и даже явные звоночки не остановили её, а надо было всего лишь забрать полотенца и сказать Вадиму, что им не по пути.
Колокол
На свой день рождения Вадим сказал: «Может, ты больше никуда не поедешь?» И Ева осталась. Началась для неё семейная жизнь. Она встречала Вадима с работы, занималась домашними делами, готовкой, а поскольку была в отпуске, то днём ходила на городской пляж загорать.
Ева двигалась по квартире в танце, напевая, готовила ужин, потом прихорашивалась, стоя перед зеркалом. На неё смотрела молодая красивая девушка, полная счастья и предвкушения. Она набрала номер любимого. Вадим не ответил
Не ответил он и через полчаса, и через час Рабочий день окончился, Вадим не перезванивал и к трубке не подходил. Ева растерянно смотрела на улицу, не зная, что думать и что предпринять. Когда уже прошло три часа с момента исчезновения Вадима, Ева несмело набрала номер его матери: «Здравствуйте, это Ева. Вы не знаете случайно, где Вадим, он не отвечает на звонки» На том конце повисла гнетущая тишина, а потом его мать устало ответила: «Я думала, что такого больше не будет Что он завязал» «Чего не будет? С чем завязал?» Ева испугалась. «Я не хотела тебе говорить. Когда ты появилась, и у вас оказалось все серьёзно, я думала, что он сможет остановиться Но я ошиблась Извини» голос в трубке звучал ровно. Ева опустила телефон. Мысли в голове метались, как бешеные, она не могла понять, что означают эти слова За все время, что они были с Вадимом вместе, он ни разу так не исчезал. Что произошло сейчас, Ева не понимала.
Вадим пришёл домой далеко за полночь, еле держась на ногах. Он не был похож на себя: мягкая приседающая походка, жуткий запах перегара, страшные зелёные глаза, демоническая ухмылка Ева не знала этого человека, не с ним она делила кров и постель Её мир готов был рухнуть, но держался, подпитываемый её же оптимизмом и верой человеку.
Вадим пришёл домой далеко за полночь, еле держась на ногах. Он не был похож на себя: мягкая приседающая походка, жуткий запах перегара, страшные зелёные глаза, демоническая ухмылка Ева не знала этого человека, не с ним она делила кров и постель Её мир готов был рухнуть, но держался, подпитываемый её же оптимизмом и верой человеку.
На следующий день Вадим виноватил себя на чем свет стоит, говорил, что встретился с друзьями, выпили, посидели, ничего криминального, а на вопрос, почему не брал трубку, не предупредил, сказал, что не хотел скандала. Они помирились.
Ева не могла поверить, что жизнь могла с ней сыграть такую жестокую шутку. Просто это не укладывалось в голове, ведь она хотела семью, хотела прекрасную историю знакомства, которую можно было рассказывать внукам, хотела походы в семейный магазин с большой тележкой, хотела вить гнездо и быть хорошей женой. Хотела, но, наверное, слишком отчаянно и упрямо. История и походы были, только вот счастья не наблюдалось. Какое-то всё казалось вымученным, притянутым за уши, неестественным. Она внутри это чувствовала, но не принимала.
Слёзы
Любовь наполняла Еву настолько, что однажды, прижавшись к Вадиму, она тихо произнесла первой: «Я люблю тебя». Он тихо ответил после небольшой паузы: «Я тебя тоже».
Как-то пришло решение о женитьбе. Хотя решение, наверное, было всё же Евино. Ей хотелось определённости и дома. Вадим не противился, а даже наоборот. Поехали купили кольца, подали заявление.
Но исчезновения Вадима не прекратились. Вооружившись поддержкой будущей свекрови, Ева думала, что именно долгое пребывание Вадимом без обязательств делает его таким: он привык жить свободно, ни с кем не считаясь. Ева же всё ещё не могла понять, что дела обстоят гораздо хуже. Она списывала это на притирку двух непростых характеров, оправдывала своё поведение и его. К тому же ссора с мамой сделала на тот момент совершенно стыдным и невозможным возвращение домой. Ева замкнулась. Она всё реже разговаривала с подругами и совсем им ничего про себя не рассказывала: не хотела выглядеть неудачницей в их глазах.
В день свадьбы снежинки падали на счастливых новобрачных, выходящих из здания ЗАГСа. Вадим и Ева не хотели пышности и торжества, просто праздник для себя. Расписавшись, они вышли, сели в машину и поехали в свой любимый ресторанчик. И ничто не отличало их от гостей, кроме ярко блестевших на безымянных пальцах новеньких обручальных колечек. Вечером новобрачные позвонили родителям и друзьям, признавшись в содеянном. Веселье чередовалось со слезами радости, эффект неожиданности был достигнут, конечно, их пожурили за то, что всё сделали в тайне, взяли слово, что соберутся близким кругом и отметят такое событие.
После свадьбы Вадим пропадал уже не на один день, а на два, а то и на три. Ева начала догадываться, что это совсем не то, за что пытается выдать он сам и его мать. Это не просто привычные походы к друзьям с посиделками далеко за полночь. Она начала сопоставлять, анализировать, обнаружила периодичность, внимательно присмотрелась и с ужасом поняла, что Вадим наркоман Он, конечно, в начале их знакомства рассказал о себе, что сидел на системе, пытался бросать, срывался, а потом уехал в реабилитационный центр, прошел ад, открыл Бога, закалился и больше с этой дрянью не имел дела. С той дрянью не имел, зато, по возвращению из реабилитационного центра, заимел с другой. Траву Вадим за наркотик не считал, точнее, не хотел считать, а то, что выпив, его непременно тянуло за косяком, считал просто побочкой. «Стоп» у него в этом состоянии не работали.
Периоды ремиссии были недолгими, срывы случались всё чаще и чаще Вадим забывал обо всём на свете, и дальше шёл только дорогой кайфа, которого требовалось больше и больше.
Как и всякий человек, столкнувшись с такой проблемой, Ева вначале разговаривала с Вадимом, потом бегала с ним по врачам, потом уговаривала его ехать в реабилитационный центр. Вадим виноватил себя пуще прежнего, давя на то, что зачем он ей такой нужен, что его надо бросить, что он никому не нужен, и что раз жизнь его однажды пошла наперекосяк, то уж и пусть дальше так будет. Ева, выбиваясь из сил, убеждала мужа, что он нужен ей, что она его любит, что он сильный, он обязательно справится, ведь в нем так много замечательных качеств.
Прочитав кучу литературы и ища помощи всюду, где можно, Ева поняла, что это её лишь усилия, сам же Вадим никаких усилий не предпринимал. Все двигалось по одному и тому же кругу и усугублялось тем, что Ева на дух не переносила алкоголиков и наркоманов, она презирала их, считала изгоями общества, которые по своей воле оказались там.