Вы же сами назвали ее довольно симпатичной. В смысле, 30 лет назад. Но не это главное. А суть в том, что она обладает таким свойством своей натуры, что как бы гипнотизирует человека. Как бы гипноз выражается не в том, что очаровывает или околдовывает. А в том, что она ведет себя с мужчиной настолько доверительно, что он и сам не замечает, как попадает в положение, когда просто-напросто неловко отвернуться от женщины или отстранить ее. Ну, примерно то же самое, когда старушка просит на оживленном перекрестке перевести ее на другую сторону улицы.
Конечно, в такой просьбе не будет отказу. Но, знать, не случайно старушечка в первый раз выбрала вас, улыбнулась Ника.
Я, конечно, чувствовал это. Но отказать не смог. Еще и потому, что отношения с ней первые в моей жизни на серьезном уровне. Но самой существенной причиной, пожалуй, было то, что на том самом оживленном перекрестке я переживал кризис одиночества и драму сомнений в правильности выбора своей профессии. И старушечка оказалась соломинкой для утопающего. Впрочем, о моей первушке я говорю по своим ощущениям, анализу, выводам. Быть может, у последующих ее мужей было по-другому. Я не имел чести ни быть знакомым с ними, ни даже видеть их Ах, да! Поправка! Действительно, с ними было иначе. Насколько мне известно по каким-то случайным сведениям, не они оставляли ее, но очередного проводника через дорогу отваживала она
А вы?..
Около пяти лет уходила жена в мир иной, теряя на каждом круге и в здоровье, и в других данностях человеческой и женской сущности. Как ушла уже более 8 лет
Вы меня понимаете даже не с полуслова и даже не с четверти, а с одного местоимения! Именно об этом я и спрашивала. И с тех пор вы один?
Нет! Были еще три попытки
Да вы не Дон-Кихот, а Дон-Жуан! засмеялась она своим прекрасным смехом, негромким, ярким, освещающим.
Нет, Ника, не так! улыбнулся он, и в его глазах она увидела затаенную печаль.
Не Дон-Кихот да! продолжил он. Теперь, когда мне уже за 50, не Дон-Кихот. В том смысле, что если и не полностью, но в основном преодолел восторженное ротозейство Рыцаря Печального Образа. Донкихотство в прошлом, в юности, молодости. И слава Богу! Потому что в наше время, когда так называемая социалистическая экономика рухнула с позором, когда так называемый социалистический лагерь развалился с треском, когда обломки Державы, бывшей совсем, казалось бы, недавно великой, поплыли в мутных водах так называемых рыночных отношений, когда Планета стоит на пороге нового тысячелетия, быть ротозеем, пусть даже возвышенным, никоим образом не годится. Но я и никак не Дон-Жуан! Повзрослевший байроновский герой соблазнитель, совратитель, секс-спортсмен. Он своим пассиям, если и предлагает сердце, то понарошку, в качестве приманки. Но руку нет! Держит свободной! Чтобы завладеть очередной жертвой. Я же, если можно так выразиться, болен синдромом ответственности перед женщиной, которая мне нравится, к которой меня тянет.
Значит, я могу надеяться? засмеялась она. У меня есть шансы? Я могу выбросить из головы образ разбитого корыта?
Я отвечу. И прошу мой ответ не считать шуткой или игрой. Вы мне очень нравитесь. Причем это не та влюбчивость, которая в юности и молодости могла дать вспышку в сторону чуть ли не каждой смазливой девушки. Нет, нет, и ныне сердце мое не молчит. Оно в радостном, волнительном, томительном смятении. Но, кроме того, я каким-то шестым чувством понимаю, что вы особенная. И страшновато: удостоюсь ли вашей благосклонности?
Я привязалась к вам еще 30 лет назад. И во всей последующей жизни думала о вас.
Он замер. Потом улыбнулся. Теперь она увидела в глубине его глаз боль.
Вам жаль?
Да Это сложно И рассказывать долго. Книги можно написать. На исходе пятого года жизни с первой женой я окончательно убедился, что глубоко несчастен с ней. Это совпало с нашим переездом из Москвы в Ташкент. И еще с одним событием появлением на моем небосклоне ярчайшей звезды, женщины чрезвычайно обаятельной, красивой и с неудачностью личной жизни, похожей на мою.
Она ваша вторая жена?
Да Она меня поразила с первого взгляда. После первой встречи мы с ней не виделись три месяца. Потом так повелось, что виделись каждый день, на людях. И понесло меня в буре восторга и упоения. Это была та самая любовь, которую жаждал с детства. Но в первые 7-8 месяцев я страшно сомневался до судорог в сердце, ужасно колебался до спазмов в голове. Это было глубоко драматично Едва ли не смертельно Очень долго и тяжело уходил из семьи, от детей Четыре года Только потом любимая женщина посмотрела на меня благосклонно. Последнюю треть нашего недолгого супружества всего 14 лет! она угасала от букета болезней.
И вы ее любите до сих пор? И потому не ужились ни с одной из последующих трех жен?
Ну, это были не совсем жены, но кандидатки. А Ширѝн, жену, да, люблю.
И я ее люблю за то, что вы ее любите.
Он опять замер. В его глазах она увидела еще бóльшую волну боли.
Вы необыкновенная. Другим женщинам я никогда не признавался вот так в открытую, что продолжаю любить. Вернее, они не давали мне объяснить, что сердце огромно, что пределы, занятые в нем покойной женой, вечны, но что есть другое пространство, свободное, в которое непременно должна войти другая женщина. Они опережали меня. Одна начинала мрачнеть, ревновать, злиться. Пятая чуть ли не фыркала от неудовольствия. Десятая упрекала: мол, что же ты делаешь возле меня, коли так любишь свою жену. Потому я и говорю сейчас, что вы, быть может, единственная на всем свете такая добрая, понимающая, сопереживающая.
Отчего же вам сейчас так больно?
Я отвечу так же открыто, как в нынешний вечер до сих пор получалось у меня. Хотя это опять-таки сложно. К тому же придется потревожить душу усопшей жены. Это нехорошо. Но вранье или недоговаривание сейчас еще хуже. Ширѝн имела потрясающую внешность. Она была не просто красавицей, но внешне неотразимой для любого мужчины. Как и вы, Ника Внутри же Ширѝн была обыкновенной, рядовой женщиной. Вы великая и в себе. Оттого мне и больно, что у Ширѝн ум, сердце и душа были не с вашего редчайшего ряда.
Карие, почти черные глаза Вероники светились пониманием, благодарностью, счастьем.
Я не всегда была такой, какую вы сейчас просвечиваете своими пронзительными глазами и интуицией. И мне нужно было познать болото разочарований, одолеть горы трудностей, не утонуть в море страданий.
И судьба свела нас именно тогда, когда мы оба созрели для этой великой встречи.
Она положила свою руку на его пясть. Он внутренне вздрогнул, хотя внешне и не подал виду. Она почувствовала его импульс, тоже смутилась, но, сделав вид, что ничего и не было, убрала руку.
Они и не заметили, что уже давно не отводят взглядов в сторону, обмениваясь лишь короткими контактами, но смотрят друг другу в глаза неотрывно, легко, просто, искренне, радостно, как в жизни могут лишь малые дети, а влюбленные мужчина и женщина только в фильмах.
У вас есть какие-либо воспоминания о пионерском лагере 30-летней давности? спросила Ника.
Много воспоминаний. В столовую отряд надо было водить строем, и дети в дороге должны были хором выкрикивать речёвки. Озеро, в котором было полно рыбы. Моя рыбалка: я с детства большой любитель ужения. Соревнование между отрядами на приготовление лучшей ухи из рыбы, которую сами же должны были словить. Благодаря моим навыкам в этих делах, наш отряд занял какое-то призовое место. Чуть ли не на каждом рассвете я просиживал с удочкой на озере. Собственно, просиживать и не было возможности: клёв был бешеный! Вялил пойманную рыбу, вывешивая для сушки в подсобке нашего павильона. Однажды обнаружил, что мои запасы заметно поубавились. Принялся выяснять. Оказалось, что дело рук одного из мальчишек нашего отряда по имени Армен. Когда же я взял его в оборот своими попреками и воспитательными разъяснениями, он на все мои попытки утверждал одно и то же: «Я хвосты не ел. Хвосты не ел». Ага! А как же ты посмел есть остальное?! То, что не твое?! Без разрешения?! А он опять: «Я хвосты не ел».
Я это помню! засмеялась Ника.
Много и других зарубок в памяти. Смотр художественной самодеятельности. Каждый отряд должен был подготовить один-два номера. Я, не мудрствуя лукаво, сколотил небольшой хор, выучил его популярной песне «Гренада» и сам тоже выступил на сцене в качестве хориста и солиста.
Это я помню лучше всего! захлопала в ладоши Ника. Как сейчас, помню ваше соло. Первое. Хор поет: И мертвые губы шепнули: «Грена» И вы продолжаете один, чистым и печальным тенором:
Да. В дальнюю область,
В заоблачный плес
Ушел мой приятель.
И песню унес.
С тех пор не слыхали
Родные края:
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!»
А второе ваше соло в самом конце, когда вы заканчиваете вторую половину последнего куплета:
Не надо, не надо,
Не надо, друзья
Гренада, Гренада,
Гренада моя!
О, какая у вас память! восхитился Фархад.