В ящике погляди! Отец, уже по пояс в седле своего автоматона, натянул защитный шлем и круглые очки-гоглы.
Митя сунул руку поглубже в конскую грудь и вытянул такой же шлем и гоглы.
Что возишься? Догоняй! со смехом крикнул отец и вдавил педаль.
Серый пароконь согнул одну ногу, вторую, выпуская пар из сочленений суставов. Его глаза завертелись в глазницах, шаря по перрону конусами яркого света. Мужики заорали то ли испуганно, то ли восторженно, и окутанный облаком горячего пара автоматон соскочил с перрона и ударился в дробный, стремительный галоп.
Митя рванул рычаг и бросил своего пароскакуна вдогон.
Южная, пахнущая разогретой травой и пылью ночь кинулась навстречу. Конусы света из глаз пароконя выхватывали из мрака беленые стены и пышные кусты за заборами. Грохот стальных копыт разрубил тишину спящей деревеньки, и враз обезумевшие дворовые псы заметались на цепях, и заорали что-то их проснувшиеся хозяева, замелькали в окнах огоньки свечей, и мужик, с портками в одной руке и ружьем в другой, даже успел выскочить на порог. Окутанные паром стальные чудовища пронеслись мимо него и исчезли за околицей.
Митя сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул, отправляя этот разбойничий посвист из мрака как последний привет разбуженной Хацапетовке.
Митя потянул рубильник и пошел на обгон. Проселочная дорога застонала под пароконскими копытами, клубы пыли смешались с клубами пара и осели на безупречном дорожном сюртуке, но сейчас Мите было все равно. Седло мелко вибрировало, но плавный ход поршневых ног позволял пароконю стлаться над дорогой и скорость, скорость! Его вороненый обошел отцовского серого на полголовы, на голову и вот уже Митя вырвался вперед, летя безудержным вихрем пара и стали по пыльному проселку. Митя запрокинул голову и заорал, швыряя свой восторженный крик в отчаянно пытающуюся угнаться за ними луну.
Сюда! разорванный ветром в клочья окрик был едва слышен.
Митя рванул поворотник. Механический конь накренился, почти ложась на бок и волоча за собой шлейф пара, слышно было, как гудят поршни ног. Серым призраком в завитках пара отцовский скакун уходил наискось, по бездорожью.
Все равно не уйдешь! азартно выкрикнул Митя, снова бросаясь в погоню.
С лязгом столкнувшись боками коней, они пролетели насквозь рощицу и поскакали над речушкой. В темной воде отражалось стремительно несущееся вдоль берега облако пара, пронизанное лучами света и блеском металла. Вода вспенилась под копытами. Ноздря в ноздрю парокони перемахнули речушку и вылетели на пологий берег. Взметнулись на холм, вниз, снова вверх Грохочущие копытами автоматоны горячим вихрем пронеслись по когда-то наезженной, а сейчас заросшей подъездной дороге и взвились на дыбы перед словно кинувшейся навстречу оградой.
Митя рванул рычаг, пароконь опустился на передние копыта гибкие пружинные суставы мягко подогнулись, принимая на себя вес стальной махины. Автоматон встал, окутавшись паром по брюхо и упираясь мордой в ворота. Меж коваными завитушками причудливой монограммы жалобно, как протянутые за подаянием ладошки арестантов, торчали ветки растущих за воротами деревьев.
Отец сдвинул гоглы и вытер мокрое от пота лицо:
Вот это наш новый наше новое имущество и есть. Как говорится, добро пожаловать.
Митя скептически хмыкнул: в свете лошадиных глаз был отлично виден красующийся на воротах заржавленный замок.
Я отбивал телеграмму, что приедем. Наверное, нас сперва в Екатеринославе ждали
Если вы, батюшка, соизволили сообщить в телеграмме о своей новой должности, может, и ждали.
Отец едва заметно поджал губы: наверное, после подарка нет, после их безумной скачки ожидал другого обращения. И напрасно. Недостойно светского человека и дворянина продаваться за пароконя Хотя Митя подозревал, что тот же ротмистр Николаев за пароконя продался бы легко и даже с восторгом. Ну и он просто не умел говорить с отцом по-другому!
Не сообщал. Думал в отпуску освоиться в имении, а потом уж вступать в должность.
Телеграмму от неизвестного помещика господа канцеляристы просто похоронили под грудой дел, заключил Митя.
Кто бы тут ни жил ранее, ограду он ставил на совесть, в зазор между пиками протиснулась бы разве что кошка. Лезть поверху Мите откровенно не хотелось: сразу виделось, как ржавые навершья рвут ему штаны и он валится на ту сторону, сверкая голым задом! Мало того что дорожные брюки от «Андре» было безумно жаль, так еще увидит кто Это если ты элегантен и в седле пароконя так никого, а если в драных штанах и на заборе сразу невесть откуда толпа народу!
Отъедь-ка
Отец дернул рычаги, его пароконь поджал ногу и долбанул копытом в замок. Ворота жалобно крякнули, а замок отвалился вместе со скобами. Отец потянул створку, направляя коня внутрь, и недоуменно обернулся. Ворота заперты, замок заржавлен а створки ходят бесшумно, словно их заботливо смазывают.
Кто тут жил?
Выморочное имущество. Отец настороженно огляделся, словно ожидая увидеть того, кто смазал петли. Последний владелец умер, успев наделать долгов. Имение отошло казне, хотели на аукцион выставлять, а тут
«Подвернулся отец-правдолюбец, которого надо было и вознаградить, и услать подальше», мысленно закончил Митя.
Глава 9
Механический пес
За поросшей сорняками клумбой, темен и безмолвен, громоздился помещичий дом. Замка на дубовых дверях не было, но сами двери не открывались, точно были заложены изнутри. Окна длинного приземистого здания закрывали глухие ставни.
Там ставня неплотно прилегает! обрадовался Митя.
Мысль, что внутри, как сокровище в башне сказочного колдуна, таится кровать, заставляла позабыть о приличиях. Он выудил отвертку из ящика пароконя и всадил ее под край ставни. Кракнуло, откололась длинная влажная щепа, и вся ставня с грохотом вывалилась наружу, открывая раму с выбитым стеклом.
Я влезу и открою изнутри.
Фонарями глаз пароконя Митя осветил комнату: только обломки да мусор на полу. Ухватился за подоконник. Просунулся внутрь до половины, навалившись животом на край обветшалой рамы
Узкая, длинная, словно у огромной крысы, морда высунулась из-под подоконника, и у самого лица Мити лязгнули стальные зубы. Он успел отпрянуть и с воплем полетел вниз, под копыта своего пароконя. С размаху ударился спиной об землю и взвыл от боли.
Узкая морда высунулась из окна, глаза полыхнули, как две свечки, и тут же погасли тварь с металлическим скрежетом выпала следом. Прямиком на Митю.
Митя кувыркнулся в сторону. Напавшее на него существо принялось с лязгом подбирать лапы и окуталось паром. Стоящий на четвереньках Митя даже замер, с некоторой растерянностью глядя на старого, да что там даже дряхлого паропса. Образец десяти-, если не пятнадцатилетней давности и на пса-то походил весьма условно: больше на приземистую крысу-переростка с крокодильими челюстями, вконец разболтанными винтами суставов и явно перегревающимся котлом пар валил не только у него из ноздрей, но и из-под хвоста. Спинной панели у пса не было вовсе, и было видно, как внутри, заедая и цепляясь друг за друга, крутятся шестеренки. Однако пес не только двигался, но и явно был настроен на охрану!
Пес прыгнул стремительно, как и не ждешь от такой развалины. Митя нырнул меж копытами своего пароконя. Пес кинулся следом лязгая, вихляясь и чудом не спотыкаясь о собственные лапы. Митя успел откатиться.
«Конец сюртуку. И брюкам тоже!»
Очнувшийся отец свесился из седла и с размаху ударил пса тростью, норовя перебить один из механических суставов. Паропес развернулся неожиданно прытко, взрывая землю острыми когтями Щелк! С лязгом медвежьего капкана железные челюсти сомкнулись на трости, дерево хрупнуло и пес застыл, безуспешно пытаясь прогрызть спрятанный внутри клинок.
Митя метнулся к торчащему из спины паропса рубильнику. Ладонь сомкнулась на давно оставшейся без обмотки металлической рукоятке и юноша с воплем отскочил, тряся рукой.
Да он раскаленный! Еще взорвется сейчас!
Отец громко выругался, рванул трость из пасти пса. Тот отпустил неожиданно легко и снова развернулся к Мите, видно, среагировав на голос. И без того сбитый набок хвост паропса отвалился и глухо стукнул об землю, пар хлынул сплошным потоком, но пес упорно ковылял к Мите. Тот метнулся в сторону, отгородившись от атакующей его развалины пароконем, но пес нырнул автоматону под брюхо. Крокодильи челюсти принялись рывками открываться
Железяка блохастая, краску поцарапаешь! взвыл Митя, когда верхняя челюсть пса врезалась пароконю в брюхо.
На краткий миг пес замер, точно осознавая оскорбление. Потом глаза его полыхнули, сквозь ощеренные зубы ударила струя пара, разболтанная обшивка задребезжала, и пес ринулся к юноше. Митя услышал пронзительный, почти девчоночий визг и зверский треск и понял, что визжит он сам, прыжком с места взмывая на спину своего пароконя, а трещат брюки. Окончательно свихнувшийся паропес с разбегу врезался коню в круп и рухнул на землю, потеряв сразу две лапы, но все еще пытаясь впиться автоматону в ногу.